– Это будет очень похоже на те заграничные шоу, что сейчас очень модно стало там проводить, – кивнул головой отец. – Да, это сулит неплохой заработок. Но и расходы будут немалыми, ведь придется устанавливать трибуны для зрителей, обустраивать навесы от солнца для дам и прочей привилегированной публики, обеспечивать охрану и возводить ограждение по всему периметру.
– Я вам больше скажу, – адвокат улыбается довольной улыбкой, словно кот, втихаря объевшийся хозяйской сметаны и не пойманный при этом за хвост. – Я даже видел расклеенные по городу афиши с рекламой предстоящего авиационного шоу.
– Какого шоу? – чую огромный подвох во всем этом. – Просто перелет из одной точки в другую.
– Ну-у, – тянет Александр Карлович, и мы с отцом переглядываемся. – Спонсоры хотят получить нечто большее, чем просто перелет.
И торопится высказаться, чтобы успокоить вылезающего из своего кресла хмурого отца, при этом испуганно косится в мою сторону. Видит, как я набираю полную грудь воздуха для резкой отповеди, машет на нас руками, взахлеб тараторит:
– Да что такого-то? Просто не будем сразу садиться на поле, а полетаем немного над трибунами. Я буду с помощью камеры фотографировать зрителей сверху. Вы, Николай Дмитриевич, я знаю, вы это умеете делать, покачаете зрителям крыльями, разбросаете им с воздуха вот эти плакатики…
– Какие еще плакатики? Над какими трибунами? Зрители?! – отец наконец-то встал на ноги, навис над столом, вперил в адвоката разгневанный взгляд. – Вы намереваетесь из моего сына балаганного шута сделать? Вы в своем ли уме, Александр Карлович? Да я немедленно…
– Постойте, Дмитрий Игоревич, вы меня неправильно поняли. Я совсем не это имел в виду. Позвольте еще раз все объяснить? – адвокат откидывается назад, на спинку кресла всей своей массой, и кресло заваливается на пол, падает с грохотом.
Я тоже вместе с отцом оказался на ногах. Только в отличие от него не остался на месте и не поглядывал на упавшего поверенного с брезгливым презрением во взоре, а метнулся к юристу, убедиться, что он в порядке, что не пострадал от падения. Да и уберечь его нужно от отцовского гнева. Сам-то я уже все сообразил и вполне не против дополнительно заработать. Потому что уверен, ушлый адвокат наверняка предусмотрел все и заручился необходимым обеспечением в виде соответствующего финансового договора. Осталось успокоить отца и сподвигнуть его на конструктивный разговор.
На грохот упавшего кресла прибежала испуганная мачеха, приоткрыла скрипнувшую дверь, просунулась вперед и замерла, узрев эту веселую картину.
– Дарья Александровна, соблаговоли нас покинуть немедленно! – пытается говорить нормальным голосом отец. Но у него это плохо получается, вместо нормального получается один злой рык, и мачеха испуганно кивает головой и тут же испаряется. И даже дверь в этот раз не скрипнула.
– Милостивый государь! Извольте немедленно объясниться, или я за себя не ручаюсь, – выпрямляется отец.
– Вы же сами хотели привлечь к этому перелету больше внимания! – пыхтит Александр Карлович. С моей помощью встает на ноги, поднимает кресло. Собирается, было, усесться, но смотрит на стоящего перед ним отца и тут же передумывает. – А кто вам даст больше внимания, если не газеты? Я только заикнулся, а они уже подхватили нашу идею. Заметьте, я говорю нашу. Это ведь мы вместе придумали, не один я!
– Отец, успокойся. Подумаешь, пролетим над трибунами, бумажки разбросаем. Что такого-то? Наверняка за это нам хорошо заплатят? Верно, Александр Карлович? Заплатят же?
– Заплатят! – кивает головой адвокат и тянет руку к своему портфелю.
– Николай, ты просто не понимаешь, – сверлит уже меня суровым взглядом отец. – Тебе после этого в училище учиться. Как тебя воспримут однокурсники после такого шоу? Это одно. И второе, почему ты все меряешь деньгами? Поверь, в жизни они не самое главное. Главное – честь!
– Знаю, согласен, – не собираюсь спорить. – Но и без денег никуда. А денег нам теперь много понадобится. Боюсь, у тебя столько нет, сколько потребуется.
– Но шоу! – не унимается отец. – Балаган!
– Просто работа, – не отступаю. – Ты не учитываешь того факта, что рано или поздно, но мне пришлось бы выступать перед зрителями. Хотя бы для привлечения внимания к нашему делу, для заманивания покупателей, для рекламы. И кто будет испытывать наши самолеты? А летать на них в первое время? Кроме меня, некому. Спрашиваешь, однокурсники как воспримут? Нормально, думаю. Не каждый из них имеет возможность пролететь в качестве пилота на таком вот самолете.
– А ты уже для себя и новое название придумал? Пилот, говоришь? – мягчает голосом отец.
– Это от слова «пилотировать». Управлять то есть.
– Можешь не трудиться с объяснениями, это сразу понятно, – машет рукой отец и отступает назад. Садится в кресло, горбит спину, смотрит на карту и явно ничего не видит, уходит в себя.
– Отец? – подхожу вплотную и кладу руку ему на плечо.
– Эх, Николай, разве же я думал, что оно вот так получится? И отступать уже нельзя, столько людей подведем.
– Ничего, все будет хорошо, – подбадриваю папеньку и обращаюсь к юристу: – Александр Карлович, а что вы там насчет Яковлева говорили? Удастся его привлечь к нашему делу как поставщика моторов?
– Ну а я о чем вам столько времени говорю? – юрист осторожно усаживается на самый краешек кресла. – Я предварительно заключил с ним договор о намерениях. Он спрашивал о подробностях, но где я и где все эти подробности? Вам лучше будет самому с ним поговорить.
– Надеюсь, вы договорились о встрече?
– Конечно! – уже смелее ерзает в кресле адвокат.
И тут же испуганно сжимается, ловит на себе изучающий взгляд отца. А что его изучать, если он уже столько лет дела семьи ведет?
– Отлично! – довольно улыбаюсь. – Прилетим и поговорим.
– Если успеешь, – бросает мрачно отец. – Не забыл, тебе на днях в училище нужно быть.
– Так я сразу, как только. С корабля и на бал!
– Хохмишь? Ну, может, это и к лучшему… – хмыкает папенька. – Показывай, Александр Карлович, что у тебя там в тюке?
Что княгиня Мария Сергеевна постоянно приставала с вопросами, так еще и старшая ее дочурка. Слухи о готовящемся перелете просочились и в нашу глубинку. От Удомских было не отбиться. Мало того, ни с того ни с сего положила на меня глаз. Понимаю, что мой предшественник безуспешно вздыхал по княжне, пытался по мере способностей за ней ухаживать, но… Насколько я знаю, был в постоянном игноре.
Опять же свежи у меня воспоминания о наших былых отношениях, то падение с крыши сарая никак не позволит такое забыть. Прекрасно понимаю, что явилось причиной интереса, и всеми силами стараюсь избегать любых контактов с этим семейством. Не всегда это у меня получается, чертовка использует все возможные способы обольщения. И если бы не Сашенька, с которой у меня после того первого раза теперь каждую ночь происходят веселые кувыркания, то мне бы очень тяжко пришлось. Мог бы и поддаться княжне. А так держусь, посмеиваюсь над безрезультатными потугами, слушаю ее довольно-таки неплохую игру на нашем салонном рояле и всячески охолаживаю знатную прелестницу. Да еще и прекрасно помню отцовские слова касательно поисков княгиней Удомской богатого жениха для своей старшей дочурки. И о том, что у них за душой пусто.
Один раз мелькнул на горизонте Серж. Привез в коляске сестер и тут же уехал. Ни привета, ни ответа. Да не очень-то хотелось. Про Жоржа никто не обмолвился ни единым словом. Сам я про него не спрашивал, делом этим занималась полиция с подачи отца, так зачем мне туда лезть? Из чувства любопытства? У меня и так вокруг столько любопытного, что смотреть не успеваю.
Теперь понимаете, с каким нетерпением я ждал дня вылета? Какие княгини? Какое фортепиано? Музыка? Чушь! В который уже раз проверить готовность самолета к вылету, проинспектировать выставленную охрану вокруг сарая и уволочь поздней ночью в комнату Сашеньку, вот это дело! Что может быть лучше? Ничего. Если только в который уже раз позлить Дусеньку? Пусть поревнует, динамщица…
Из усадьбы вылетали ранним утром. Ну, не совсем ранним, сначала дождался, когда роса высохнет. Только тогда и выкатили на поле самолет. Без меня там отец с адвокатом уже вовсю в ангаре распоряжались. Мне же дали возможность хорошенечко выспаться и позавтракать. Наивные, знали бы они, как мы с Сашенькой полночи на прощание зажигали!
Клаша расстаралась, наготовила на толпу. И все новые блюда мне предлагала. А у самой глаза на мокром месте, переживает за меня. Дядька тоже рядышком с ней стоит. В училище я один еду, он в усадьбе остается. Расходятся пока наши с ним пути-дорожки. Ненадолго, так понимаю. О чем ему еще раз напомнил. Пусть пока наслаждается сытой жизнью под теплым бочком поварихи, потом в столице у него не скоро такая возможность появится.
Мачеха не показывается, сестры тоже еще не проснулись. До первой мне и дела никакого нет, да и до вторых, в общем-то, тоже. Не сложились у нас с ними теплые семейные отношения, да уже и не сложатся. Пусть живут, и бог с ними. Мне одному лучше и спокойнее будет…
Первым делом сразу с крыльца задрал голову вверх, осмотрел небо, оценил погоду, прикинул ветерок. Потом только в сторону колдуна глянул, посмотрел, как конус полощется, в какую сторону надувается. Взлетать придется с обратным стартом, на усадьбу. Ничего, возьму немного в сторону, чтобы проскользнуть в просвет между домом и аллеей. Получится небольшой боковичок, но для меня это не помеха, ничего особенного.
Спокойным шагом прошелся до ограды, ответил на приветствия собравшихся людей, поздоровался с мастерами и помощниками. Ну и распрощался с ними тут же, теперь нескоро увидимся. Подошел к отцу, постоял рядышком молча. Все слова вчера были сказаны, все напутствия получены вместе с необходимыми бумагами. Вон они, в кабине лежат, меня дожидаются. Там же в отдельном отсеке и небольшой запасец продуктов на самый пожарный случай имеется. Что еще? Инструмент кое-какой, мало ли пригодится.