Я застонал. Головокружение проходило. Подслушивание за Астрид и Джейком стало причиной возвращения в себя — в основном, потому что я понимал — я шпионю за ними. Мне хотелось с этим покончить!
— Серьезно: только ты и Дин? – спросил Джейк.
— Я не сплю, — проговорил я. Они, похоже, не услышали.
— Не только я и Дин. Хлоя с близнецами здесь, — поведала ему Астрид.
— Ну, и где же они сейчас?
— Я сказала им, спрятаться в Поезде, — ответила Астрид.
— Я не сплю, — повторил я громче. — Можете меня развязать?
— Эй, убийца, — растягивая слова, произнес Джейк, наклонившись в поле моего зрения. — Как ты себя чувствуешь?
Он толкнул меня ногой.
Мои плечи горели огнем.
— Развяжи меня! – потребовал я.
— Ты будешь вести себя как человек? Или же ты полностью вжился в роль монстра?
— Я в порядке, — проворчал я. — А ты откуда взялся?
— Я плохо себя чувствовал из-за того, что ушел, поэтому и вернулся. Потом увидел, что парень нападает на магазин. Затем лицезрел, как ты напал на парня. Мужик, это было нечто.
Вспоминая это, он казался слегка зеленым. Но из-за маски на моем лице, цвета отключились. Я мог и ошибаться.
— Повезло, что я пришел вовремя, — медленно произнес он. – Ты мог бы обидеть мою девочку.
Я отвернулся от него, прижимаясь лицом к холодному линолеуму на полу «Гринвея».
Он был прав.
По ощущениям это была наихудшая вещь из всего того, что недавно случилось.
Я бы обидел ее.
Джейк бросил Астрид свой перочинный ножик.
— Послушай, — сказал он. — Почему бы тебе не освободить букера, а я тем временем пойду, выпущу малышей из Поезда?
Я вывернул шею, чтобы посмотреть ему в след.
Но он пошел не к Поезду.
Он направился в аптеку.
После того как Астрид разрезала веревки, мы с ней принялись ремонтировать стену.
Они с Джейком поместили большинство кирпичей на место. Мы использовали сантехнический герметик, чтобы заполнить отверстия и пространство между блоками в тех местах, где кирпичи разбились.
Разумеется, это никого снаружи не задержит. Но хотя бы изолирует воздух.
Астрид сказала мне, что Джейк оттащил тело прочь, а затем переместил погрузчик паллет так, чтобы тот перекрывал большую часть дыр, и не был слишком заметен снаружи.
Она поведала мне, что у погрузчика были сняты шины, и что он катился только на колесных дисках. Это казалось странным. Снаружи что — какой-то резиновый дефицит?
А еще Джейк снял аккумулятор с машины, чтобы никто другой не смог воспользоваться ее против нас.
Я кивнул.
Это хорошо. В любом случае. Мы должны охранять дыру, чтобы убедиться в том, что никто другой просто не пролезет сквозь...
Это безобразие.
— Мы можем сверху забить дыру досками, — сказала Астрид, словно читая мои мысли. — Мы закроем фанерой. Мы сможем снова обезопасить магазин.
Я знал, что она хотела поговорить о возвращении Джейка, но я чувствовала себя выжатым и жалким.
Я убил человека.
Я убил человека.
И я чуть не навредил Астрид.
Что касается Джейка... Ну, я не был рад, что он вернулся. Абсолютно нет.
Глупо было даже думать о моих шансах с Астрид. Но с вернувшимся Джейком, я знал, что мои шансы стали равны нулю.
А я упоминал, что я убил человека?
Затем Астрид издала странный, захлебывающийся звук.
Я посмотрел на нее. Она схватилась за свою маску.
— Ты в порядке? — спросил я.
— Не могу дышать! — выдохнула она. Ее глаза были широкими и сумасшедшими — у нее произошел какой-то приступ паники.
Она, впиваясь в маску, хватала ртом воздух.
Я потащил ее прочь от стены, обратно в магазин, в отдел по улучшению благоустройства.
— Посмотри, здесь все в порядке! – сказал я, рискнув, что воздух будет достаточно чистым — что мы хорошо герметизировали пробоину. Я рванул свою маску, сдирая лентой волосы и кожу. — Воздух в порядке.
Астрид стянула свою маску и глубоко вдохнула.
– Извини, — прохрипела она. — Я просто начала думать о Джейке, и почувствовала себя в ловушке. И затем не смогла дышать…
— Ничего, — сказал я. И прежде, чем я успел распахнуть свои объятья, Астрид оказалась в них.
— Ой, Дин, — проговорила она и посмотрела на меня. – Из-за него я чувствую себя плохо, но он не тот парень, что мне нужен.
И да поможет мне Бог, я поцеловал ее.
Я ощутил ее губы, нежные как лепестки роз, на своих губах. Потом ее губы и рот стали жаркими, и слились с моими. Это было, аааах, лучшее ощущение, которое я когда-либо чувствовал.
Дело в том, что это было во мне. Агрессия первой группы. Она была там. Я чувствовал, что с каждым вдохом становилось все сильнее, как кровь крепнет в моих венах. Она была не такой сильной, как когда я находился снаружи, но я ощутил, что первая группа крепнет. Вдруг появилась уверенность, что первогруппная агрессия собирается победить и заполучить меня под свой контроль, поэтому я попытался оттолкнуть ее от себя.
Но Астрид Хейман, двумя руками ухватившись за мои волосы, притянула мое лицо к своему и поцеловала.
Ее руки обвили меня.
Мое сердце, мой мозг, моя душа знали, что это неправильно.
Но мой рот не мог сказать «нет», а мои руки, касаясь ее, не могли остановиться. Ее спины, ее живота, ее груди.
Моя кровожадность хотел ее, а ее кровожадность, так же ужасно, хотела меня.
Так вот в проходе на полу, на столовом белье, мы овладели друг другом.
Двигаться в ней и вместе с ней — было самым лучшим из всего того, что я когда-либо испытывал. Наши души, взрывающиеся внутри друг друга. Я не знаю, как это описать. И должен ли.
Мы вместе были охвачены безумием. Преодолеем вместе.
Я уверен, что Джейк видел нас.
Во всяком случае, к тому времени как мы опять пришли в чувства — когда оделись и нацепили наши маски, и когда я снова стал соображать — он был «под кайфом».
Джейк разрешил малышам выйти из Поезда, и они были в восторге, что он вернулся.
Они готовили «С'морес» над походной печкой. Я увидел остатки «хот-дога» и печеных бобов. Это было похоже на настоящий пикник – с дымом и со всем остальным.
Луна сидела на ногах Джейка, блаженно виляя хвостом.
Мы с Астрид были потными и потрепанными.
Подойдя к ним, мы сняли наши маски.
Я считаю, странная ложь. Будто бы наши маски все это время были на нас. Будто бы мы не сходили с ума, и не занимались сексом.
— Эй, вы двое, — невнятно проговорил Джейк, находясь спиной к нам. — Я был так голоден, что мы просто приготовили немного сосисок и бобов. Я надеюсь, что вы, ребята, не возражаете.
— Стена восстановлена, — сказала Астрид, спеша снять свою толстовку и кинуть воздушную маску на пустой футон-диван.
— Нам нужно укрепить ее, но она уже довольно прочная.
— Посмотрите, на мою крошку. Она может сделать что угодно, — сказал Джейк детям. — Я так сильно скучал по ней! Я, конечно, скучал по всем вам. Но особенно по моей девочке, Астрид!
— Мы тоже скучали по тебе, дядя Джейк, — щебетала Каролина.
Они с Генри поджаривали зефир над синим бутановым пламенем.
— Посмотрите, — сказал Генри. – У меня получился идеально золотистый.
— Такой, как любит наша мама, просто золотистый, без подгорелых частей, — добавила Каролина.
— Для этого необходимо терпение, — прокомментировал Генри.
— И твердая рука.
— Я только что видимо спалила свой,— сообщила Хлоя, помещая свой зефир в центр пламени. – Смотрите, я — Статуя Свободы! — Она держала пылающую зефирину.
— Осторожнее! — рявкнула Астрид. — Ты кого-нибудь обожжёшь.
— С риском всегда так! – произнес Джейк.
Он посмотрел на нас, запрокинув голову, и, облокотив ее, широко улыбнулся.
— Воздух здесь отличный. Никаких симптомов. Правда, малыши? Хлоя чувствует себя просто замечательно. Мы должны находиться как можно дальше от дыры.
— Давайте, — невнятно произнес Джейк. – У нас навалом Стей Пафтов!
— Я пойду переоденусь, — сказала Астрид. – Я испачкалась.
Джейк, остекленевшим взглядом, наблюдал за ее уходом.
— Сядь, Дин, — позвал Джейк. – Остаться ненадолго.
Он был, определенно, «под кайфом» от тех же штук, которые принимал и раньше. Джейк повернулся к близнецам.
— Генри, я знаю, что они говорят о предположениях?
— Что? – спросил Генри, сверкая как пенни.
— Хлоя, а ты знаешь?
— Нет. Что? — спросила она.
— Предположения сделали нас с вами сверх ослами!
Они все решили, что это смешно.
— Дин знает, о чем я говорю, правда, Дин? — Он ткнул локтем мне в ребра.
— Джейк, о чем ты говоришь?
— Видишь ли, я предполагал, что все останется таким же, каким я его оставил. Но, конечно, как такое может быть? Я пропал на… сколько, на два дня? Два долбанных дня?
— «Долбанных» плохое слово? — спросил Генри.
— Ага, — ответил Джейк. – Это точно.
— Я тебе говорил, — сказал он сестре.
Каролина снова зевнула.
— Я думаю, что лучше проверить твою повязку, Каролина, — сказал я. — И возможно пора принимать лекарства.
— Ай, не уходи, — произнес Джейк.
Он пытался хлопнуть рукой мне по плечу и почему-то промахнулся, опрокидываясь.
Дети решили, что это была самая смешная вещь в мире.
— Ох, Дядя Джейк! — взвизгнула Каролина. — Ты такой забавный.
— Дядя Джейк? — спросил я. — Почему он вдруг стал дядей?
— Мы так решили, — ответил Генри. — Aстрид — мама, ты – папа, а Джейк — дядя.
Ох, малыш. Почему дети все время такие... догадливые?
Сказать честно, мне понравилась их идея с безупречной гринвеевской семьей. Но время выбрано неподходящее.
— Ага, – рассмеялся Джейк – с оттенком отчаяния. — Они поняли. Они поняли правильно. Я имею в виду, по-настоящему, поняли из всего этого о сроках и сути.
Он поднялся на ноги. Парень двигался медленно, как старый человек. Как пьяный старик.
— Дети, — проговорил он. — Вы должны меня извинить. Но я так устал, что, кажется, могу плакать кровью.