- Скоро дождь?
- Что?! - изумлённо мигнул Алсек. - Какой дождь?
- С неба, - фыркнул Скарс. - Там ходят тучи. Я их отсюда чую. Надоело. Так скоро дождь?
Изыскатель покачал головой. "Скорее бы война кончилась! Скарсы и так с головой не дружат, а если он ещё тут посидит - совсем разум потеряет..."
- Нет там туч, Кайриннег. Небо белое, как серебряная плошка, - вздохнул он. - За четыре месяца ни капли не упало.
Скарс тихо зарычал, но с места не двинулся.
- Не хочешь - не говори, - он снова склонился над чашей. Алсек смотрел сквозь решётку, как он опирается руками о пол. Недавно отросшие ладони, пока ещё тонкие и слабые, без пальцев выглядели престранно. Шипы на предплечьях уже прорезались, и первые чешуи покрыли белесо-розовую шкуру. Отрастал и хвост - тонкий, хрупкий на вид хребет скрылся под мышцами, и Алсек думал, что скоро появятся и все положенные иглы, зубцы и лезвия.
- Кайриннег, - тихо окликнул его изыскатель. - В твоей стране... там, где живут всё Скарсы... кем ты там был? Чем занимался?
- Копал, - буркнул Скарс, не отрываясь от миски. За спиной Алсека, не сдержавшись, хихикнул Румингьяви. Кайриннег на долю секунды замер, приподнялся, потом очень медленно опустил голову и вернулся к еде. Алсек развернулся и смерил южанина гневным взглядом, тот виновато развёл руками.
- Копал? - переспросил жрец, повернувшись к Скарсу. - А что? Ты прокладывал путь воде? Или возводил гряды и земляные валы? Или, может, добывал руду, или соль, или самоцветы? Расскажи...
Кайриннег сделал вид, что ничего не слышит. Алсек покачал головой, снова метнул гневный взгляд на южанина и замолчал, выбирая более удачный вопрос.
- А в Чакоти, в доме солнечного змея? Ты был стражем святилища, и ты был дружен с Анкувилькой, верховным жрецом... Что он сделал, когда... когда тебя изгнали? Он вступился за тебя?
Скарс посмотрел на него, и в глазах хеска Алсек не увидел ничего, кроме бушующего пламени.
- Он хотел отдать меня змею, - ответил Кайриннег и добавил, склоняясь над чашей:
- Змей отказался.
Румингьяви зашевелился в темноте, но прикусил язык, не дожидаясь, пока Алсек на него прикрикнет.
- Это хорошо, - тихо сказал изыскатель. - Если бы и твоя сила досталась ему...
Кайриннег фыркнул, выдохнув облако искр. Казалось, он уже насытился, но что-то удерживало его у решёток, и Алсек решился задать ещё один вопрос.
- Скажи, Кайриннег, что ты спросил у Румингьяви? Он - воин, и он не очень разговорчив. Может, я отвечу тебе?
- Фаррагх, - Скарс смерил жреца пылающим взглядом. - Я говорил о крови. Ваши боги пьют её. Так говорил Анкувилька. Ты не хочешь отдать им мою жизнь. Мою кровь они возьмут?
Изыскатель мигнул.
- Кровь? Ты говоришь о подношениях крови? - переспросил он. Скарс, разозлённый его непонятливостью, выдохнул багровый дым, и искры посыпались в чашу с водой, шипя и угасая на дне.
- Возьмут? - повторил он, выпрямляясь во весь рост и наваливаясь на решётку. Толстые каменные стержни жалобно затрещали, молнии засверкали, обжигая Скарса, но он не шелохнулся.
"Зген всесильный! Отчего он так хочет умереть?!" - Алсек едва удержался, чтобы не вылететь из пещеры стрелой, но из-под полога страха сверкнула другая мысль, и жрец замер на месте. "Кровь... Щит небесного огня! Он точно станет прочнее, если... Да что же я стою столбом?!"
- Да, - кивнул он, запрокинув голову, чтобы встретиться взглядом со Скарсом. - Зген, властитель небесного огня, даритель жизни, возьмёт малую долю крови. Ты - могучий воин, ты сделаешь его сильнее, и он вольёт эту силу в небесный щит. Так ты защитишь этот город от ударов с неба.
- Арра-агх, - выдохнул Кайриннег, плотнее прижимаясь к решётке. - Бери. Жёлтая кожа - тоньше.
Изыскатель судорожно сглотнул и запустил руку в поясную суму - там, завёрнутые в лист, лежали тонкие стеклянные проколки и клочья тальхумового пуха. Румингьяви, сверкая жёлтыми глазами, подошёл ближе и смотрел, не мигая, как Алсек надрезает шкуру на животе Скарса, и как тёмная кровь пропитывает пух на палочке, поднесённый к ранке.
- Во имя дарителя жизни, пересекающего небо от края до края, - еле слышно говорил Алсек, подняв свободную руку к своду пещеры. - Кровь, наполненная силой огненного воина, да вольётся в небесные жилы, да станет щит солнечного пламени прочнее кованой бронзы, крепче гранитных скал... Да вернётся свет новой кровью, да поддержит он могучего воина, и да будет даритель жизни благосклонен к нему...
Алсек бережно завернул окровавленный пух в листья и убрал в суму вслед за проколкой. Румингьяви шумно вздохнул - до того он стоял, затаив дыхание.
- Да не оставят тебя боги, Кайриннег, - склонил голову жрец. - Твой дар непременно будет принят. Я... я обращусь к Згену на закате и спрошу его о разных вещах. Есть что-то, о чём хотел бы узнать ты? Я передам это в точности.
Кайриннег отодвинулся от решётки, зацепился ухом за потолок и сердито фыркнул, усаживаясь на пол.
- Спроси, когда я умру.
Алсек стиснул зубы, медленно кивнул и пошёл к выходу. Румингьяви ухватил его за плечо уже на пороге, в двух шагах от залитой солнцем террасы.
- Хэ-э! Я думал, ты наконец его прирежешь. Зря не сделал! Ты видел? Он даже не дрогнул!
- Зачем же воину дёргаться из-за маленькой царапины? - пожал плечами Алсек. - Он почтителен к богам, и это хорошо. Я ему зла не желаю. А вот ты, Румингьяви, обошёлся с ним скверно. Что смешного было в его словах?!
- Ушш! - Румингьяви отступил, показывая пустые ладони. - Ты видел, чтобы Скарс копал землю? Чтобы Скарс хоть что-то делал?! Они только жгут и ломают, и убивают всех, радуясь крови. Он смешно соврал, и я смеялся. А ты веришь ему?
Алсек отмахнулся и вышел на солнце. Небо, раскалённое добела, низко нависало над городом. Нигде не было ни облачка.
"Дождь? Тучи?" - изыскатель пожал плечами и побрёл вниз по склону. "Чего только Скарсу ни примерещится..."
Куши зарычал и попятился, когда Алсек подошёл к нему, и рявкнул, когда жрец взялся за поводья, и долго пытался заглянуть себе за спину, взбираясь по лестницам Мекьо. "Чует кровь," - покачал головой изыскатель, кое-как его успокоив. "Чует, что я прикасался к Скарсу... Храни нас всех Аойген! Даже не знаю, как я поведу Кайриннега в Эхекатлан. Не убили бы по дороге..."
До заката Алсека никто не тревожил, не слишком докучали и на закате. Он стоял у алтаря, озарённого багровым небесным огнём, и смотрел, как сгорает в курильнице пропитанный кровью пух. Кто-то осторожно заглядывал в дверь, отходил, уступая очередь другому, вешал на стену нити-послания, - Алсек не оборачивался. Тихо, еле слышно он говорил, обращаясь к живущим в доме солнца, чувствовал теплые волокна на лице и руках и старался без страха отвечать на задумчивый взгляд с небес. Даже Согва отошёл в сторону и молча благословлял воинов Ти-Нау благовонным дымом и брызгами священного ицина. За стеной сдавленно рычал потревоженный Куши, и Хифинхелф негромким шипением успокаивал его, - ящер ни на секунду не задерживался в храме, когда наступал рассвет, закат или полдень, какой бы страшной ни была жара снаружи, и как бы его ни уговаривали Алсек и Согва...
- И мы увидим небесную реку вскипающей на твоём пути, и твой корабль, и золотые щиты на нём, - Алсек отступил на шаг, склоняя голову. - И ты, сияющий, увидишь мир ярким, юным и полным жизни...
Стекляшки на алтаре потускнели, только его западная грань ещё светилась алым. Ти-Нау неслышно расходились. На пороге храма стоял укутанный в листья горшок - кто-то принёс еды, рядом лежал узелок с сухими листьями. Над узелком, с любопытством разглядывая расписные стены и трещину в потолке, стояла Чами.
- Да будет Зген к вам благосклонен! - усмехнулась она, входя в храм. - Я слышала твои слова, Алсек. Ты говоришь красиво и правильно, и твои речи радуют богов.
- Хсссс, - Хифинхелф проскользнул за её спиной, отмахиваясь от кумана. - Не по ссебе мне от вашших ритуалов. Шшто нового у почтенного Макула?
- Передышка, - Чами повернулась к стене, разглядывая бабочек и солнечный корабль. - Воины Джаскара отступили, нам теперь их не достать... Один Румингьяви всегда при деле. Кровь, которую ты, Алсек, сжигал тут, - та кровь, которую дал пленный Скарс?
- Да, это его жертва, - кивнул изыскатель. - Надеюсь, дарителю жизни она была приятна.
- Это всё-таки странно, - покачала головой Чами. - То, что Скарс так почитает дарителя жизни. Румингьяви говорит - он даже хотел бы войти в дом солнца, предлагал себя в жертву... Это правда?
Алсек кивнул.
- Странно, - вздохнула Чами. - Как ты внушил ему такое почтение к богам? Я говорила сегодня с ним - рассказывала ему о Згене, и о Чареке, и о Великом Змее... Знаешь, он слушал с великим вниманием.
Хифинхелф насмешливо высунул язык.
- Ссамо ссобой. Он же не мог оплевать тебя огнём. Пришшлоссь сслушшать.
- А вот тебе, Хифуш, почтения к богам недостаёт, - нахмурилась Чами. - Даже Скарс тебя обогнал. Ты что-то задумываешь, воин Айгената? Уже знаешь, куда выберешься, когда силы вернутся? Румингьяви просится с тобой, и я тоже пойду.
- Хэсссс! - ящер даже вздрогнул от неожиданности. - Куда?! Я тихо ссижу здессь, и ссидеть мне ещё долго. Как говорит пленный Сскарсс - "сслабая дохлая ящерица". Хсссс!
- Не говорил он такого, - нахмурился изыскатель. - Хиф ничего не задумывает, Чами. Мы только исполняем свой долг в этом городе. Хорошо, что ты не пугаешься Кайриннега, и что он тебя слушает. Он не говорил ничего о себе?
- Отмалчивался... как и вы с Хифушем, - фыркнула Чами. - Сразу видно, вы с ним поладите. Ну и боги с вами, нагоню вас, когда будете вылезать за стены. Незаметно не пройдёте. Силы и славы!
Хихикнув, она вышла за дверь и уронила за собой тростниковую завесу. Алсек покачал головой, Хифинхелф снова высунул язык.
- Охота же вам обоим ссо Сскарссом болтать...