Я уставилась на отметину и сообразила: это пятно похоже на пигментное, только слишком уж темное. Повинуясь внезапному порыву, не подумав как следует, я поднесла руку к шее Тети Моти и обнаружила, что на самом деле это вовсе и не родинка, а дырка в «теле», и тут же взвизгнула, потому что ощутила укол. Отдернув руку, я увидела на указательном пальце крохотную каплю крови. Очень удивившись, я наклонилась над двойником и попыталась понять, что причинило мне боль. Через секунду это стало понятно: в теле куклы торчала иголка от шприца. Некто по непонятной причине решил сделать Тете Моте укол, но то ли по неопытности, то ли оттого, что кукла внутри, под тонким слоем «мышц», была твердой, длинная, тонкая стальная игла изогнулась крючком, и теперь наружу торчали зеленый пластиковый кругляшок, который следует крепить к шприцу, и острый кончик. Наткнувшись на некое препятствие, игла превратилась в полумесяц, а на месте укола отчего-то получилось темное место, словно в куклу ткнули сигаретой и прожгли дырку.
Я оторвала листочек подорожника и наклеила на ранку.
– И что нам теперь делать? – воскликнула вернувшаяся Рая.
– Не знаю, – честно ответила я. – Может, отнести находку в дом?
Раиса покусала губу. Видно было, что в душе женщины идет какая-то борьба.
– Нет, – сказала она наконец, – Тетю Мотю зарыла сама Милада, значит, мы сейчас должны ее снова закопать и сделать вид, что ничего не знаем. Давай-ка спихнем эту дуру назад в яму.
– Ты уверена, что манекен похоронила хозяйка? – с легким недоумением спросила я.
– Абсолютно.
– Но ведь Милада сказала, что отвезла Тетю Мотю в «Марко», – продолжала развивать я тему. – Мне думается, дело было иначе.
– И как? – уперла руки в боки Раиса.
– Хозяйка попросила шофера… как его зовут, забыла…
– Толик.
– Вот-вот, она попросила Толика оттащить Тетю Мотю в издательство, но водителю было лень возиться с манекеном, и он зарыл его у забора, в самом дальнем углу, обманув хозяйку.
Раиса повертела пальцем у виска.
– Ты того, психованная! Толик у Милады седьмой год работает, он ей предан, как собака, за мать родную считает. Хотя, с другой стороны, кто он был до того, как его хозяйка подобрала? Голь перекатная. А теперь и машину себе купил, и сам оделся. Нет, Толик никогда Миладу не обманет. Я уверена, она сама Тетю Мотю прикопала. Теперь-то мне все понятно.
– Что тебе понятно? – сделала я стойку.
Раиса глянула на часы.
– Скоро Ника вниз спустится, она завсегда в это время чай пьет. Давай по-быстрому Тетю Мотю назад запихнем да дерном прикроем.
– Ты уверена, что следует поступить именно так?
– Не спорь, – прошипела Рая, – лучше помоги.
Мы начали заталкивать противно-покорное тело в яму, потом забросали его землей и уложили сверху куски газона. Тяжело дыша, Раиса посмотрела на свои туфли.
– Во, изгваздалась.
– Я тоже.
– И она вся в земле была, в ту ночь дождь как раз шел…
– Ты о чем?
Рая поманила пальцем:
– Пошли, помоемся, а заодно и расскажу.
Глава 11
Мы переместились к черному ходу и начали приводить себя в порядок в туалете для челяди. Орудуя щеткой, Раиса принялась болтать, я старалась не упустить ни слова.
Неделю назад Рая проснулась посередине ночи от звонкого лая Чуни. Обычно йоркшириха, как, впрочем, и остальные домашние животные, спит в спальне Ми, но в ту ночь Чуня отчего-то покинула мягкую постель и спустилась на первый этаж.
Комната Раи прилегает к кухне, поэтому въедливый голосок собачки лишил домработницу сна. Раиса, правда, хотела повернуться на другой бок и попробовать снова закемарить, но йоркшириха не успокаивалась, и женщина насторожилась. В соседнем доме идет большой ремонт, в здании, из которого уехали хозяева, живут рабочие. Вдруг один из них надумал под покровом ночи проникнуть в дом Смоляковой? Уж слишком неистовствовала Чуня. Так йоркшириха ведет себя, лишь если обнаружит незнакомцев или в состоянии крайнего недовольства.
Взяв в руки швабру, Раиса вышла в столовую и увидела, что комната пуста. Чуня стояла возле выхода на веранду, поставив лапки на дверь, и надрывалась от лая.
– Прекрати немедленно! – велела домработница. – Всех перебудишь!
Но Чуня, трясясь от возбуждения, скребла когтями стекло. Раиса схватила собачку.
– Чего кричишь? Никого же нет!
– Гав, гав…
– Иди наверх.
– Тяв, тяв…
– Ладно, дам тебе конфетку.
Но, слопав подачку, Чуня не успокоилась, а завела концерт с новой силой, и тогда Раиса подумала, что вор может прятаться на террасе.
Домработница взялась за ручку и обнаружила, что дверь не закрыта. Рая удивилась: перед сном она всегда обходит первый этаж и методично запирает все замки, закрывает окна, блокирует вход через террасу. Но сейчас последний оказался открыт. Сжимая швабру, Раиса вышла на воздух и успокоилась. Огромное, заставленное дорогой мебелью из тика, пространство оказалось пустым, никаких воров-грабителей не наблюдалось и в помине. Впрочем, на дворе хлестал такой ливень, что лихие люди небось решили отложить свою работу, и все разбойники мирно спали.
Рая вернулась в дом, повернула вниз ручку двери, запирая ее, дала Чуне сладкого печенья и легла в постель.
Йоркшириха, правда, успокоилась не сразу, некоторое время она еще продолжала тявкать. А потом вдруг завизжала с такой силой, что домработница совсем было собралась встать и отшлепать возмутительницу спокойствия. Но выбираться из уютной мягкой кровати не хотелось, да и Чуня неожиданно замолчала.
Утром Раиса обнаружила на полу в бане осколки. Очевидно, ночью над поселком разыгралась настоящая буря. Сильный порыв ветра сломал толстый сук, швырнул его в окно, стекло не выдержало и лопнуло.
Домработница замела крошево на совок и пошла к мусорному ведру. А там стояла хозяйка с каким-то пакетом в руках. Услыхав шаги Раи, Ми быстро сунула его в помойку и спросила:
– Что случилось?
Рая продемонстрировала содержимое совка.
– Экая ерунда! – воскликнула Ми. – Сейчас позвоню, к обеду приедут и вставят новое стекло.
– Вы не заболели? – спросила домработница.
– Нет. А почему ты спрашиваешь? – удивилась хозяйка.
– Синий халат надели, а ведь сколько раз повторяли, что жаркий он очень, – пояснила Раиса. – Вот я и решила, знобит вас.
На лице Ми мелькнула некая растерянность.
– Да? Я такое говорила?
– Угу, – кивнула Рая. – Только позавчера сказали, что он зря место в ванной занимает, не носите его, а деть никуда нельзя, потому что этот халат Настя на Новый год подарила.
Милада кашлянула, потом шмыгнула носом.
– Да, правда, мне слегка неможется. Наверное, продуло.
– И бледная вы, – не успокаивалась Раиса.
– Не выспалась.
– Чего так?
– Дождь сильный шел, меня разбудил.
– Вы бы сейчас лучше розовый пеньюар надели, – продолжала заботливые речи Рая.
– Мне и в этом хорошо.
– Нет, вся потная стоите, только хуже заболеете.
– Нормально.
– Давайте розовый принесу, переоденетесь, синий в ванной повешу.
– Спасибо, нет необходимости.
– Мне не трудно наверх сгонять, – не унималась Рая.
– Успокойся.
– В розовом вам лучше станет. Я сейчас, секунду… – метнулась к лестнице Рая.
– Погоди! – крикнула хозяйка, останавливая ее. – Я выбросила другой халат.
– Розовый?
– Да.
– Когда?
– Только что.
– Почему? Он же новый.
Милада стала кашлять.
– Чуня его испортила, – наконец произнесла она. – Понос у нее случился, кто-то сладкого печенья, наверное, дал. Измазала пеньюар, я его на пол у кровати бросила. Поеду в город, куплю новый, а ты пакет не раскрывай, запах пойдет.
Рая не усмотрела в ситуации ничего удивительного. Ми всегда расшвыривает шмотки, а у Чуни случаются неполадки с желудком. Так вот почему йоркшириха громко лаяла ночью, стоя у выхода на террасу, – просилась погулять. А домработница не поняла собачку, не пустила ту во двор и усугубила положение, угостив буянку сладким.
День пошел своим чередом, ближе к обеду Рая понесла мусор в отведенное для помойки место. Там она открыла мешок и вытащила пакет с грязным халатом. Ей захотелось посмотреть на пеньюар, может, его отстирать получится. Раиса не жадная, а просто экономная. Зачем выбрасывать хорошую вещь, этак совсем без средств остаться можно, подумала домработница. Тем более что в случившемся виновата она сама – сначала не поняла Чуню, а затем набила ей живот лакомством.
Задержав дыхание, Раиса вынула халат и увидела, что тот весь измят и покрыт темно-коричневыми пятнами. В пакете еще обнаружились и домашние тапочки в таком же ужасном состоянии. Поняв, что беде не помочь, Рая запихнула испорченные вещи назад в пакет и швырнула его в мусор…
– Ну и что? – удивленно спросила я, выслушав домработницу.
– Я только сейчас сообразила, не воняло из пакета. И потом, уж очень много грязи было, весь халат уделан. И тапки. Ну, не ходила же Милада по дерьму? В общем, знаешь, что это было?
Я помотала головой.
– Глина, – пояснила Рая. – Теперь, когда Тетю Мотю нашли, все понятно: Ми ночью, под дождем, зарыла куклу, вот почему халат измазался, а шлепки в ничто превратились. Открыла дверь на террасу и поволокла куклу. Чуня к хозяйке рвалась, поэтому и орала. И окно в бане Ми разбила.
– Зачем?
– Так я же на террасу выглядывала, а потом дверь закрыла, – напомнила Раиса. – Как ей было снова в дом попасть?
– Право, странно, – пробормотала я. – С какой стати Смоляковой Тетю Мотю хоронить? Идиотская затея.
Рая одернула форменную одежду.
– Ты давно у людей служишь?
– Нет, впервые нанялась.
– Понятно. Значит, слушай меня внимательно, – велела Раиса. – Что, по какой причине, с кем, как долго хозяева делают, тебя не волнует. Не лезь в барские дела! Отчего Тетю Мотю Милада зарыла? Захотела. Не желает хозяйка огласки? Наше дело молчать, рот захлопнуть и сидеть тихо. Говорливых да любопытных не любят. Тебе деньги нужны?