мести и без того чистую дорожку?
Решив не активничать, я двинулась вперед, обогнула дом и приостановилась.
Впереди темнела куча серо-красно-голубых тряпок. Сначала я подумала, что на балконе, где любила работать Ми, сушился ковер и порыв ветра сбросил его вниз. Ноги сами сделали еще пару шагов вперед, по инерции, и тут глаза различили среди комьев материи нечто светлое, белое… Рука!
Голова моя машинально задралась, взор увидел вовсе не балкон, окаймлявший половину Смоляковой, а раскрытое окно комнаты Ники.
Сжав изо всей силы метелку, я попятилась, потом попыталась повернуться, но не сумела и продолжала двигаться за дом в состоянии, близком к прострации.
– Здорово ты дорожку в порядок приводишь, – рявкнула за спиной Раиса, – ловко у тебя это получается – жопой вперед!
– Там… – попыталась я разъяснить ситуацию, – там…
– Большое пространство, которое надо подмести!
– Там, там…
– Господи! Да что случилось-то? – насторожилась Рая.
– Ника… – выдавила я из себя, еще крепче вцепляясь в метелку, – она… того… Серо-голубой костюм, а красное – кровь. Вовсе не ковер.
– Никак ты перегрелась, – с жалостью протянула домработница, – ступай в дом, умойся холодной водой.
– Ника упала из окна, – наконец относительно членораздельно сумела произнести я.
– Ты офигела? – напряглась Рая.
– На дорожке лежит, – прошептала я.
– Где? – так же тихо спросила Раиса.
– Чуть вперед пройдите.
– Пошли вместе, – велела начальница.
– Мне страшно, – призналась я.
– Мне тоже, – неожиданно ляпнула Рая, потом ее горячие пальцы вцепились в мою ладонь. – Выбора нет, надо поглядеть.
Почти обнявшись, мы двинулись вперед и скоро увидели гору тряпок.
– Матерь Божья! – охнула Рая. – Ступай посмотри, может, жива?
– Нет!
– Иди давай.
– Не могу! – затряслась я. – Она не шевелится, не стонет.
Тут дверь террасы хлопнула, и во дворе возник Никита.
– Рая, – сердито прогудел он, – ну сколько можно лясы точить! Где мой кофе? А чего это вы тут замерли, рты разинули? А? Эй, идиотки!
Я тихо села на газон. В голове словно заработал пропеллер, слова молодого хозяина доносились сквозь противно ровный гул.
– Ника разбилась, – всхлипнула Рая. – Ее таки Лиза из окна вытолкнула. Все ж слышали, как она кричала: «Вниз скину». Правда?
Я машинально подтвердила:
– Да, они на лестнице жутко поругались, очень хорошо помню. Ника Лизе какие-то непонятные намеки делала, про брачное свидетельство зачем-то сказала, а девушка совсем, похоже, разум потеряла, пообещала: «Я тебя из окна вышвырну».
Лицо Никиты поменялось на глазах. Сначала заострился нос, потом щеки прилипли к зубам, губы превратились в нитку, глаза ушли под брови.
– Что за чушь вы тут обе несете? – вдруг ставшим писклявым голосом спросил он Раю. – Где мой кофе, говорю? И где Лиза?
– Лиза уехала, – пробормотала я, испытывая огромное желание лечь в траву и заснуть прямо на газоне. – Очень торопилась, ворота не закрыла. Сумка на сиденье стояла.
– Сумка? – переспросила Рая.
– Ага, огромная, дорожная, – уточнила я.
– Вы, дуры, мне надоели! – заорал Кит. – Уволю всех! Ника, иди сюда! Эй, бабушка, ау! Ника!!!
– Она там, на дорожке, – обморочным голосом добавила я.
Никиту смело с террасы. Проходя мимо меня, он пообещал:
– Выпру прямо сейчас, припадочная!.. Понанимали… Это что? Кто? Кто? Мама-а-а!
Наверное, следовало на его вопросы ответить: «Говорила же, там Ника», но у меня, словно у механической игрушки, кончился завод.
Секунду Никита стоял, издавая совершенно нечленораздельные крики, потом они трансформировались в слова, и Кит бросился к Рае, бестолково повторяя:
– Но нет! Так зачем? Зачем? Зачем? Скажи, это Лиза, да? Лиза? Правда? Ее столкнула Лиза?
Поломойка обняла хозяина.
– Пойдемте в дом, – забубнила Рая, – вот так, аккуратненько…
– Она мертва? – всхлипнул юноша.
– Ну… в общем… – замялась домработница.
– Милая, зачем? Зачем? Зачем? – начал автоматом твердить Кит.
Потом он принялся трясти головой и пытаться присесть прямо посреди дороги.
– Скорей, помоги! – заорала мне Рая.
Я вскочила и бросилась к домработнице. Кое-как мы вдвоем доволокли потерявшего всю импозантность и красоту Никиту до гостиной и уронили его на диван.
– Только не уходите, – взмолился Кит, – мне страшно. Ната, ты где?
Раиса с тревогой взглянула на хозяина.
– Хотите, чтобы я позвонила вашей бывшей жене?
– Господи, – выдохнул Смоляков, – что теперь делать-то надо, а?
– Вызвать милицию, – мрачно ответила я. – А еще лучше «Скорую», и как можно быстрей, а то мы даже не удостоверились в смерти Ники. Вдруг старушка еще дышит!
Никита резко сел на диване.
– Дура! – гавкнул он. – Какая милиция? Вот кошмар! Едва сообщим о происшествии, как менты журналюгам стукнут: в доме Смоляковой несчастный случай с летальным исходом. Понаедут, камер понаставят, лай поднимут… Боже, боже! Потребуют комментарии от матери, и где она? Беда! Беда! Беда! Нет, никакой милиции! Раиса, бегом в сарай, бери лопату! Ты, как тебя там зовут, неси мешок для стройотходов. Ну чего встали? Живо! Сами с ерундой справимся, по-тихому! Без шума и пыли!
Меня затошнило.
– Вы хотите зарыть несчастную в саду?
– Именно так.
– С ума сошли?
– Молчать! Идиотка! – заорал Кит. Потом, опомнившись, быстро сказал: – Денег дам, много.
– Не получится скрыть происшествие, – упорствовала я. – Рано или поздно кто-нибудь спросит: «А где Ника? Отчего ее не видно?»
– Кто? – налился краснотой мерзавец. – Кто спросит? У бабки нет ни подруг, ни родственников!
– Вернется Настя, – попыталась я вразумить негодяя, – и Милада из командировки приедет. Как объясните отсутствие бабушки? И потом, может, она все же жива.
– Тем более закопать… – засуетился, вскакивая на ноги, Кит, – иначе беды не оберемся… Скандал на всю Москву…
Раиса подошла к хозяину и неожиданно легко усадила того назад на диван.
– Вы пока в себя придите, – сказала она, потом повернулась ко мне и совершенно спокойно продолжила: – Не обращай внимания, он чушь несет. Ясное дело, никто старуху сейчас закапывать не пойдет!
Кит выпучил глаза.
– Ната! – вдруг завизжал он. – Ната!
Раиса горестно вздохнула и пихнула сына Смоляковой, тот упал вниз головой, распластался на диване и притих. Домработница заботливо прикрыла его пледом и сказала:
– Вот так всегда! Стоит неприятности случиться, как он сначала вразнос идет, потом бывшую жену зовет, видно, она для него до сих пор много значит. Лизу прямо перекрючивает. Никита и ее иногда Наташей называет, думаю, не нарочно, но от этого только обидней. Ладно, он сейчас спать будет. От нервов вырубился, перепугался, бедняга.
– Надо вызвать милицию и «Скорую», – тупо твердила я.
– Нет, надо позвонить в издательство, – ответила Раиса. – Милада всегда говорит: «Если беда, мигом сообщите в «Марко».
– Господи, – простонал Никита, – моя голова! Райка, принеси таблетку, сейчас череп треснет.
– Вы не спите? – спросила Раиса.
– Ясное дело, нет, – зашевелился Кит. – У меня вроде обморок случился, кричал сам не знаю что… Извините…
Я безмерно удивилась – совершенно не ожидала от хамоватого Никиты подобных слов.
– Пожалуйста, – ласково произнесла Рая, – придите в себя и позвоните в «Марко».
Никита сел.
– Верно, тащи телефон, надо звать службу безопасности.
Домработница метнулась за трубкой, Никита быстро набрал номер.
– Алло, – хриплым голосом произнес Никита, – Михаил Сергеевич, Смоляков беспокоит. У нас тут форс-мажор…
Пока Никита уже довольно связно объяснял ситуацию, мы с Раисой стояли не шевелясь.
– Ага, ага, ага… – повторял парень в трубку. – Ага, ага… ясно, хорошо…
Потом он отшвырнул трубку и сказал, глянув на меня:
– Э… как вас… забыл…
– Даша, – напомнила я.
– Да, извините, Даша, поднимитесь в спальню моей матери и отыщите на книжных полках «Справочник терапевта».
Я снова удивилась, но пошла выполнять указание.
Никита не уточнил, в каком шкафу должен стоять невесть зачем ему понадобившийся том, поэтому я начала методично пробегать взглядом по корешкам. Едва я добралась до второй полки, как услышала звук поворачивающегося в замке ключа, а потом из-за дубовой створки глухо прозвучал голос Раисы:
– Сиди тут тихо, велено было тебя запереть, чтоб не сбегла. Уж не обижайся! Никита заплатит, потерпи чуток. Ложись на кровать да подрыхни. Разве ж плохо?
Первым моим позывом было начать колотить руками и ногами в филенку, но потом я поняла, что подобное поведение крайне глупо, и решила на самом деле устроиться на широком, заваленном подушками с изображением кошек ложе.
Спать мне совершенно не хотелось, а вот почитать можно. Я в задумчивости постояла около полок и увидела, что у Милады подобрано полное собрание своих сочинений. Но оно уже все было мною тщательно изучено. Потом мой взгляд упал на разноцветные пухлые книжонки, стоявшие за стеклянными дверцами. На их кожаных корешках не имелось ни названий, ни фамилий авторов.
Меня охватило любопытство. Я ведь уже один раз осматривала комнату Ми, но, честно говоря, особого внимания на книжные шкафы не обратила, думая, что там вряд ли найдется нечто интересное. Да, в тот день я очень торопилась и постоянно оглядывалась на дверь, ведь в любой момент в эту странную комнату, помесь кабинета со спальней, мог войти кто-нибудь из домашних и гневно задать мне вопрос: «Ты почему тут шаришь на полках?»
Сейчас-то уж точно сюда никто не ворвется, есть время все тут как следует обследовать.
Испытывая некоторое неудобство – я уже сообразила, что это такое. Я взяла тот ежедневник, что лежал сверху, и раскрыла его. Вообще говоря, не принадлежу к породе людей, которые способны тайком изучать чужие записи, и очень не люблю, «когда мои читают письма, заглядывая мне через плечо»