Не ожидающая ничего плохого бабушка перегибается и получает толчок в спину. Дело сделано. Отлетевшего ногтя домработница не замечает, она спешит вниз, на кухню, хватает чайник, сыплет в него заварку и льет теплую воду – вскипятить-то нет времени, потому что по коридору уже шаркает тапками Даша.
– Вот почему чай совсем не заварился! – подскочила я.
– Верно, – согласился полковник. – А потом она отправила тебя мести дорожку, а ты машинально отметила: на плитке нет грязи.
– Зачем? С какой стати она велела мне хвататься за метлу?
– Раиса хотела, чтобы именно ты нашла труп. Боялась, сама не сумеет достоверно сыграть изумление и ужас, – пояснил Дегтярев.
– Однако Никита великолепный актер, – вырвалось у меня, – он-то изобразил такое!
– Кит был не в курсе спонтанно принятого Раисой решения, – вздохнул Дегтярев, – для него известие о кончине Ники явилось шоком. Он рассчитывал, что вторая бабушка погибнет зимой, когда все позабудут о Фаине. А тут бах – еще один труп. Раиса поторопилась, она устала ломать комедию, хотела вернуть все на круги своя.
– Что вернуть? – насторожилась я.
– А почему Лиза столь спешно уехала? – перебила меня Ми.
– Она надумала скататься в бассейн, – улыбнулся Александр Михайлович, – привести нервы в порядок. Девушка-то и не предполагала, что Рая уже приготовила все для того, чтобы «убийцу» арестовали. Есть свидетель угроз – Даша, а еще… Помните, Ника ведет дневник?
– Да, – подтвердила Ми, – постоянно намеки делала, что знает много всего тайного. Если честно, она Лизу ненавидела. Как и всех остальных, впрочем.
– Ну, в дневнике-то ее ничего интересного, – отмахнулся полковник, – однако, кроме него, еще имеется список обид, и вот там полно записей типа: «Лиза меня толкнула», «Елизавета пообещала убить», «Жена Никиты пожелала мне сдохнуть». И что, по-вашему, должен сделать следователь, прочитав документ и выслушав Дашу, а? Ясное дело, арестовать Лизу, отдать ее под суд. Рая еще и потому поторопилась, что очень ненавидела жену Кита.
– Почему? – удивилась Ми. – Конечно, Зизи не слишком-то приветлива, но домработница спокойно работала и мне не жаловалась.
– И что она хотела вернуть? – повторила я вопрос, заданный ранее.
Дегтярев оперся локтями о стол.
– Эх, вы! Одна мнит себя супердетективом, вторая пишет криминальные романы, а ни хрена обе не сообразили. Ну-ка еще раз оцените события последнего времени. Ми специально ссорят с Рыбкиной, изображают воровкой верную служанку Галю, удаляют из дома Сонину, а еще, поймав Никиту с любовницей в кровати, уходит Наташа. Почему все это?
– Уже объясняла, – тихо ответила Ми, – чтобы мне никто не посоветовал пойти в РУБОП.
Дегтярев стукнул кулаком по столу.
– Кит подлец! Акцию по уничтожению старух и сестры он задумал давно, причем подготавливаемые убийства не помешали ему еще затеять дело с Макеем. В общем, планов громадье, и продуманы они вместе с той, которая ради любимого готова бежать по углям босиком.
– Раиса! – заорала я. – Но на что она рассчитывала? Кит ведь женат!
– Домработница жутко страшная, – вымолвила Ми. – Нехорошо так говорить о женщине, но ведь правда. И она его старше.
– У вас же, Милада, сильная близорукость, кажется, – вздохнул Дегтярев, – как же вы разглядели лицо?
– Ну, не очень-то я его и разглядывала, – усмехнулась Ми. – У меня со зрением и правда беда. Люди часто обижаются, дескать, прошла мимо и не поздоровалась, а на самом деле я могла просто не приметить знакомого.
– А Настя? – неожиданно спросил полковник.
– Дети отчего-то берут у родителей худшее. Ей достались мои глаза, а из упрямства очки Настюша не носит, – пояснила Ми. – Сколько раз просила: ну, не хочешь оправу, носи линзы. Нет, отказывается. Адаптировалась, только щурится постоянно.
– И у старух со зрением плоховато было?
– Естественно, возрастные изменения.
– А Лена, Галя и Катя хорошо видели?
– Нормально. Но почему вас так это интересует? – вскинула брови Ми.
Александр Михайлович встал.
– Потому что из дома убрали всех, кто, имея хорошее зрение, мог понять: Раиса не Раиса.
– А кто? – заорала я.
– Не поняла?
– Нет.
– Загримированная Наташа, – очень спокойно ответил Дегтярев. – Она выкрасила волосы, сунула за щеки специальные капы, в глаза цветные линзы… Вот только голос изменить не получилось, но сходство тембров объяснялось окружающими просто: Наташа с Раей сестры.
– Но я видела паспорт Раисы, – растерянно протянула Ми.
– Правильно. У Наты в самом деле имеется старшая родственница. Она алкоголичка, и позаимствовать у такой за бутылку документ – раз плюнуть.
Милада прижала руки к лицу, а я аж стала подскакивать на стуле от мучивших меня вопросов:
– Но почему? А зачем? А ей-то что еще было надо?
Полковник сел.
– Повторяю. Хотели убрать всех: бабок и Настю, чтобы остаться единственными родственниками Ми. Жаждали денег. Лену, Галю и Катю убрали по другим причинам. Во-первых, у них могли возникнуть подозрения. Ми и Настя со своей близорукостью ничего не поняли, увидев «Раису», а остальные были способны разглядеть лишнее. И потом, Кит с Натой знали, что Ми поддерживает Сонину, дает деньги Рыбкиной, а зарплата Гали намного больше, чем та сумма, которую озвучивает хозяйка. Домашним следовало устранить конкурентов, что они и проделали. Ми порвала со всеми, не бросила только Сонину. Но Катерина более не приезжала в дом, Смолякова сама привозила матери Степана конверты, жадная парочка не знала об этих визитах.
– Вот почему Ната убежала, увидав Кита с любовницей! – осенило меня.
– Верно, нужно было полностью обезопасить Наташу от любых подозрений, – продолжил Дегтярев. – Версия выглядела убедительно: жена уносится прочь, развод, Кит женится на Лизе. А та убивает бабушек. Лизавету арестовывают, сажают в тюрьму, Никита разводится с убийцей, одновременно случается несчастье с Настей. Раиса увольняется, что понятно – какая прислуга захочет остаться в доме с такими «скелетами». Ната приезжает утешать бывшую свекровь, встречает Никиту, у них снова вспыхивает любовь. Финита ля комедиа. Свадьба. Ми пишет книги и зарабатывает, Кит и Ната тратят ее деньги. Вдвоем, иных ртов нет.
– Небо в рублях… – пробормотала Смолякова.
– Что? – вскинула я на нее удивленно глаза.
– Слышали поговорку «небо в алмазах»?
– Да.
– А у нас небо в рублях, – напряженным голосом произнесла Ми. – Сплошное небо в рублях. Пожалуйста, Александр Михайлович, скажите, что мне теперь делать? И еще: кто напал на Тетю Мотю? Кто хотел отравить меня?
Дегтярев начал кашлять.
– Господи, – воскликнула я, – ну как же раньше-то не догадалась! Когда Никита узнал о смерти Ники, у него сдали нервы, он кинулся к Рае со странными речами. Бормотал что-то вроде: «Скажи, скажи, она ведь сама упала?»
– Он не ожидал смерти Ники. Рая-Ната поторопилась, к тому же она стала ревновать Кита к Лизе, – пояснил полковник, – вот и захотела ускорить события.
– Еще он воскликнул «Ната, Ната!», а Рая сказала, что парень до сих пор любит первую жену и в момент стресса вспоминает ее, – тараторила я.
– Верно, – согласился Дегтярев. – Кит подлый, но слабый и трус, ему требовалась опора, ее роль исполняла Наташа. План-то придумали вместе, но мотором и основным исполнителем была именно она.
– Так чей ноготь застрял в раме? – выдохнула я.
– Наташин, естественно, – пожал плечами полковник. – Исполняя роль прислуги, она пожалела свои ногти, ведь придется мыть полы, стирать, возиться в грязи, вот и пользовалась накладными, издали и не понять, если, конечно, нет яркого лака. Но искусственные коготки имела и Лиза. Теперь ясно?
– Она-таки читала Маркеса, – прошептала я. – «Полковнику никто не пишет…»
– Ты о чем? – удивился Дегтярев. – Кто мне чего не написал?
Но я не успела ответить, потому что Ми бросилась к Дегтяреву и затрясла его за плечи.
– Говорите немедленно, кто уколол Тетю Мотю? Кто?
Александр Михайлович судорожно закашлялся, и тут раздался звонок в дверь.
– Это Володя Алексеев пришел, – кинулся в коридор полковник.
Примерно через час сотрудники безопасности «Марко» увезли Ми в издательство, Дегтярев глянул на меня.
– Поехали?
– Ага, – кивнула я и не утерпела: – Так кто все же впихнул шприц в Тетю Мотю?
– Наташа, – слишком быстро ответил Дегтярев. – Кит передал ей слова матери про завещание, и девица решила действовать. Но за нападение на куклу никакой ответственности не будет.
– Бывшая невестка Смоляковой призналась?
– Да.
– После того как ты рассказал ей, что Киту может грозить обвинение в попытке убийства матери, ведь так? – спросила я. – Наташа представила небось дело как дурацкую шутку, типа, Ми всех разыгрывала со своей куклой, а теперь ее прикололи?
– Вроде того, – согласился Дегтярев.
– И Никита выйдет сухим из воды? – заорала я.
Дегтярев пожал плечами.
– Наташа стоит на своем. Все, мол, придумала сама, а шприц – идиотская шутка, не более того.
– Ее посадят? А он станет разгуливать на свободе? Как ты только можешь!
Полковник вынул носовой платок, промокнул вспотевший лоб и тихо сказал:
– Я не занимался официально этим делом, просто помог Вовке Алексееву. Постарайся понять, книги Смоляковой любят миллионы, ее романы ждут, Милада должна иметь возможность спокойно работать, иначе читатели лишатся любимого писателя.
– А «Марко» прибылей, – ехидно отметила я.
– Верно. Но я в первую очередь подумал о тех, для кого романы Смоляковой отдушина, луч света в беспросветном царстве тяжелого быта. Ее произведения берут в больницу, в дорогу, расслабляются с книгами вечером, ведь не всякий способен смотреть порнуху, новости и кровавые ленты, кто-то хочет незатейливого чтения и спокойного сна. А Смолякова молодец, Достоевского из себя не корчит. Пусть работает для тех, кто ее любит. И еще: Ми может примириться с сыном – мошенником и вором, но как жить с осознанием того, что Никита хотел убить мать? Поняла?