Я помогаю Андрею надеть новое белье и провожаю в свою спальню. С трудом укладываю в постель, потому что сам укладываться он не хочет. Поймав за талию, шепчет в ухо:
– М-м, Сахарочек, ну почему ты так пахнешь, что тебя хочется съесть?
– Андрей, ложись пожалуйста, завтра поговорим.
– Я же тебе помочь хочу, Светка, как ты не поймешь?! Я же твой друг!
Губы Шибуева находят мою шею, рука – грудь, и я не выдерживаю. Отпихиваю его от себя и встаю.
– Может, и других друзей на помощь позовем? – холодно предлагаю. – Подумаешь, устроим дружеский перепих! Все мне поможете. Ведь для здоровья же, не для души. Тебе, как врачу, лучше знать! Как захочу мужика, так и буду вас всех по очереди перебирать!
– Светка…
– Спи, сказала, а то врежу! Уйду, если будешь руки распускать, понял?
– Понял.
Я достаю из шкафа еще одну подушку, ложусь, укрываюсь одеялом и отворачиваюсь от парня.
– Свет?
– Спи, Шибуев. Ради бога, спи! А то возьму и тоже напьюсь!
Он лежит тихо-тихо, даже удивительно. Я чувствую затылком и лопатками тепло от его груди и легкий шелест дыхания.
В этой постели я уже давно сплю одна, но Шибуев почему-то не ощущается чужим. Лишь чем-то досадно-горьким, своим, от чего не отвернуться. Как щемящая правда.
Я еще долго не сплю, даже когда Андрей засыпает. Лежу, смотрю в темноту перед собой, вспоминая школу, институт, себя и Феликса. Ту Светку Уфимцеву – уверенную в себе, счастливую девушку, какой я была когда-то.
До тех пор, пока не узнала, что выбраковка.
Горечь никуда не ушла и никогда не уйдет, я знаю об этом, как никто. Она сидит в душе занозой, и сейчас, почувствовав слабину, обжигает болью воспоминаний.
Слезы жгут глаза, но я не дам им пролиться и не стану себя жалеть. Я просто усну, чтобы завтра проснуться и в новом дне казаться собою прежней.
Шибуев вдруг наползает и обнимает меня. Спит, притянув к себе – к горячему и живому теплу, ровно сопит в макушку…
Так могло бы быть в моей жизни, но не будет никогда.
Я утыкаюсь носом в подушку и тихо реву.
POV Андрей
– Света?
– Доброе утро, Андрей. Как спалось?
Я просыпаюсь и сажусь в постели. Оглядываюсь, ероша рукой волосы. Сон отпустил внезапно, бросив из уютной неги в действительность, и мне не сразу удается понять, где нахожусь. Чужая спальня кажется смутно знакомой, а вот светловолосую девушку я узнаю сразу.
Уфимцева стоит у раскрытого шкафа в юбке и бюстгальтере, и перебирает вещи. Мне только что она снилась, и вид полуобнаженной полной груди в обрамлении синего кружева заставляет сглотнуть слюну.
Она достает из шкафа блузку и надевает. Расчесывает и подкалывает волосы. Подходит к зеркалу, чтобы подкрасить глаза и губы. Не потому, что хочет произвести на меня впечатление, а потому что это ее дом, и она делает так каждый день. Проходит мимо к столу и собирает сумочку, прежде застегнув на запястье часы.
Я вспоминаю вчерашний вечер и прошу покаянно:
– Светка, прости.
– Да ладно, – она отмахивается, – ерунда.
– Скажи, я что, правда приперся ночью и разбудил весь дом? – удивляюсь себе, прикладывая ладонь к пульсирующему виску. – Черт, кажется, там был твой отец.
– Он там действительно был, Андрей.
– И что? Сейчас он знает, что я здесь?! – спрашиваю хрипло.
Анатолий Уфимцев серьезный мужик, который любит свою семью. Если бы такая пьянь заявилась к моей дочери, да еще оказалась в ее постели – я бы на его месте себя убил.
– Конечно, это же его дом, – спокойно отвечает Светка. – Уже заглядывал, хотел с тобой поздороваться.
– Со мной?
– Да. Узнать, как его зять себя чувствует. Ты ночью очень убедительно называл его папой.
– Кто? Я?! – изумляюсь. – Быть этого не может!
Уфимцева оглядывается, подходит и касается пальцами моего подбородка, с беспокойством осматривает лицо. Меня тут же овевает теплым цветочным запахом ее легких духов.
Хмурится, зацепившись взглядом за губы.
– Кстати, Шибуев, как ты себя чувствуешь? – спрашивает. – Не пугай так больше, ладно? Ты же не мальчишка, чтобы решать вопросы кулаками. Не люблю вид крови ни в каком виде. Береги себя, договорились? Ты еще нужен науке.
О, господи! Одно прикосновение, а по телу словно разряд пропустили. И сразу хочется этого прикосновения больше. Утро – адское время для меня.
– Зачем?
– Кто-то ночью гордо утверждал, что он врач, и очень перспективный, – усмехается Светка. – Ну и нахлестался ты, я тебе скажу!
Она отходит. Возвращается к шкафу. Приседает, чтобы достать туфли.
Я прикипаю больным взглядом к ее округлым бедрам, обозначившимся под тканью. Воображение тут же рисует их обнаженными.
– Не переживай, я постараюсь все уладить. Сейчас приеду на работу и позвоню Захарову. Хочу убедиться, что ты его не убил.
Не убил. Хотя и очень старался достать гада и выбить из него всякое желание думать о Светке.
– Не звони.
– Не могу, Андрей. Необходимо успокоить ситуацию и понять, насколько ты все испортил.
– Света, я запрещаю тебе звонить!
У меня получается удивить Уфимцеву. Оглянувшись, она встает, приподняв брови.
– Шибуев, ты чего? Не выспался, что ли? Тогда поспи, пока не придешь в себя. Ключи я оставлю.
– Выспался, – недовольно бурчу в ответ. Ее идея со звонком мне откровенно не нравится.
А вот насчет совместного сна…
Век бы так спал. Жаль, что не помню ни черта из прошедшей ночи, но понимаю, что вряд ли был на что-то способен. Чего не скажешь о данной минуте.
– Я бы встал, Светка, но не могу.
– Почему? Ты вроде трезвый.
– Вот именно, – смотрю ей в лицо. – Трезвый. И реакция у меня на тебя вполне здоровая. Может, вернешься ко мне, а, Сахарок? Жуть как хочется сладкого.
Светка закатывает глаза и качает головой.
– Мне пора на работу, мечтатель. Родители еще пару часов будут дома. Вот здесь полотенце и футболка отца, все остальное найдешь в ванной – под душем остудишься. И поешь по-человечески. Я пошла.
Она присаживается на край стула, чтобы надеть на тонкие ступни туфли на шпильке. Встает, берет сумочку… Я успеваю поймать ее запястье прежде, чем она выходит из комнаты, и нащупать участившийся пульс.
– Света…
– Что?
– Прости. Сам не знаю, что несу.
В голубых глазах Уфимцевой нет обиды, лишь какая-то усталость. Как будто она и правда все понимает.
– Андрей, вечером школа приемных родителей – нам немного осталось. Приди, пожалуйста, очень тебя прошу, и я прощу тебе все на свете. Ладно?
Это самое малое, что я могу для нее сделать, после того как оказался в ее постели.
– Я буду, обещаю.
Она замирает, но все-таки касается ласковой ладонью моих волос, осторожно освободив запястье.
– Спасибо, Андрей.
POV Света
Шибуев не опаздывает и появляется у здания отдела опеки вовремя. Я уже минут десять нахожусь в помещении школы и замечаю его в окно. Сейчас он чист, выбрит, хорошо одет и улыбчив. И не скажешь, что менее суток назад был в стельку пьян.
Черные глаза игриво блестят, волосы упали на лоб, а улыбка способна растопить любой лед. В его руках букет цветов, и на секунду мне кажется, что этот букет для меня, но нет.
Андрей входит в комнату и дарит цветы преподавателю, благодарит женщину за общение и помощь, ввергая последнюю в нешуточное смущение.
Она излишне предвзята к нам – психолог Оксана Владимировна, но сейчас удивление заставляет ее взгляд смягчиться. А казалось бы, знаток человеческих душ.
Ничего подобного, улыбка Шибуева действует на женщин убойно!
– Спасибо, Андрей. Вы очень внимательны! Что и сказать, повезло вашей жене.
Он соглашается. Найдя меня взглядом, уверенно обходит других кандидатов в приемные родители, чтобы оказаться рядом.
– Она это знает и ценит. Правда, родная? – наклон, и губы Андрея легко касаются виска.
Я сглатываю ком и улыбаюсь. Не ему – всем. И тоже чувствую смущение, потому что в ответных взглядах замечаю интерес и откровенную зависть. И потому что пальцы Андрея не отпускают.
Он садится, обнимает меня, и практически все занятие строится на его диалоге с нашим наставником. Уже под конец занятия женщина-психолог просит нас задержаться и сообщает, что комиссия, узнав о том, что речь идет о семье известного в городе профессора, настроена благосклонно. Что документы об усыновлении Андрюши Сомова уже переданы на рассмотрение в суд, и в ближайшее время представители опеки наведаются к нам в гости – посмотреть, как мы живем.
– Когда? – надеюсь, моего замешательства не видно. – Когда вы придете?
– Возможно, в ближайшие дни. Вы ведь понимаете, что это необходимое условие?
Как я могу не понимать? Я так долго ждала решения! Вот только…
– Конечно, мы будем рады вам все показать. Правда, Света?
Я заставляю себя кивнуть. Что она сказала? Что комиссия настроена благосклонно? Что будет суд, а значит, и решение?
Сейчас я могу думать только об одном: неужели совсем скоро Андрюшка будет со мной?!
– Да!
– Андрей, ты действительно не будешь против, если я на время перееду к тебе?
Мы стоим возле входа в больницу, куда я привезла Шибуева на ночное дежурство, и смотрим на мимо проходящих людей.
– А почему я должен быть против, Света? – Андрей чиркает зажигалкой и подкуривает сигарету. Затягивается, выпуская в сторону дым. – Я тебя всю жизнь знаю. Гораздо дольше, чем две трети своих знакомых.
– Потому что это твоя квартира, и я могу тебя стеснить. В конце концов, мое присутствие ограничит твою свободу. А как же личная жизнь?
– Я сейчас почти все время на работе. Квартира большая, ты точно мне не помешаешь. А с личной жизнью я как-нибудь разберусь.
– А что скажут родители? Если узнают, что я живу у тебя. Если узнают обо всем?
– Они очень занятые люди, у них нет времени на то, чтобы совать нос в мои дела. А потом, ты все-таки Шибуева, Света, как ни крути. В любой сомнительной ситуации можешь показать любопытным свидетельство о браке. Я не думаю, что с родителями будут проблемы. Да и знают они тебя.