– А причем тут это? Извините, Валерия Аркадьевна, но мне не очень удобно об этом говорить с вами!
– Почему же? Я врач, Света, и знаю о людях очень много. А для врача не существует неудобных вопросов, если они касаются жизни и здоровья их пациентов. Так ты ответишь?
– Не очень часто. У нас с ним… не все просто.
У нас с ним все замечательно, если судить по сегодняшней ночи. И все ужасно, если по той, когда я ушла.
– Жаль. Потому что ультразвук мне сейчас показывает совершенно другое. Что у вас с ним полная совместимость.
– То есть? Что вы хотите сказать?
– Ты в положении, моя девочка, отсюда и симптомы недомогания. И срок беременности – восемь-девять недель. Никаких сомнений, с чем тебя и поздравляю.
– Что?! – моему изумлению нет предела. Я ведь поставила на себе крест. – Но это невозможно! А как же… как же мой диагноз? Вы ведь читали! Мне давали шанс меньше трех процентов!
– Читала, и совру, если скажу, что не удивлена, поэтому и задала тебе бестактный вопрос. Но жизнь мне уже не раз доказала, что в ней есть место чуду. Кто мы такие, чтобы в это чудо не верить? Ты мне лучше ответь, Света, где нашла своего героя? С твоим диагнозом, девочка, такая совместимость – огромная удача! Люди за рубежом проводят десятки тестов! Но и это еще не все.
– А что еще? – мне кажется, или я совсем не понимаю, что происходит? Действительность вокруг меня словно приглушила звуки и померк свет.
– Есть еще кое-что, что заставило Елену Алексеевну меня пригласить, Света. И это кое-что делает твой случай исключительным.
Валерия Аркадьевна поворачивается и показывает рукой на большой экран.
– Вот, посмотри сюда. Темный овал – это тело матки. Видишь в нем светло-серые пятнышки? Словно рыбки?
Сейчас я не вижу почти ничего. Но от меня ждут ответ, и я говорю:
– Да.
– Вот и я вижу два абсолютно нормально развивающихся плода. Два! Сейчас тебе Елена Алексеевна напишет направление, пройдешь обследование, и давай-ка сразу же становись на учет, моя девочка. Мы должны всеми силами сохранить твою беременность и детей.
– Детей?
Я уже сижу на кушетке, но руки продолжают дрожать. Не знаю, удержат ли меня ноги, но встать не решаюсь.
– Два месяца, Светочка! Ну же, приди в себя! Я представляю, как обрадуются твои родители такой новости! Ох, надеюсь, и мы с Пашей когда-нибудь дождемся от Андрея внуков. Скажу по секрету, мы ему такую невесту нашли! Загляденье! Осталось нашего обормота образумить и женить! Аллочка чудесная девушка, и от Андрея без ума!
– Невесту?
– Конечно! Пора уже сыну и семьей обзаводиться, за ум браться. Сколько можно холостяком-то ходить? Ты же знаешь Андрея, все коту масленица. Вот мы с отцом и решили взять инициативу в свои руки. А то он нам за столько лет ни одной девушки в дом не привел! Только ты и бегала, когда помладше была. А тут Аллочка, перспективный врач, дочь близких друзей. Красавица! С Андреем семь лет знакомы. А вдруг получится? – Валерия Аркадьевна вздыхает.
– Кстати, Света, у вас в семье есть близнецы?
– Кто? – я касаюсь лба ладонью, пытаясь сосредоточиться. Качаю головой: – Н-нет.
– А у мужа, не знаешь? Все же хотелось бы узнать, как в вашем случае сыграла вероятность. Ох, и активный голубчик тебе попался!
Меня словно окатывает из ушата ледяной водой. Ладонь падает на шею и становится трудно дышать, потому что карие глаза смотрят с теплотой. Так искренне, что под этим взглядом губы немеют, а от стыда хочется просто исчезнуть.
Господи, если это правда, а не сон, то получается… получается, что…
Как же у меня так получается играть чужими судьбами?!
– Света?
– Не знаю. Я ничего не знаю о его родословной. Простите меня, Валерия Аркадьевна.
– Да ну что ты, девочка! Только разволновала я тебя, – женщина гладит меня по плечу. – Но тут уж привыкай к новости.
– Пожалуйста, не говорите пока ничего Андрею. Я сама.
Она удивляется, вскидывает брови, но потом смеется.
– Конечно-конечно, не скажу. Ох уж эти мне школьные друзья, понимаю. Узнают раньше времени, потом звонками замучают. Ну и правильно, всему свое время! А пока пусть люди меньше знают, тебе себя беречь надо. Да и некогда Андрею, у него сплошная работа на уме. Сутками в больнице пропадает. Он у меня такой же сумасшедший трудоголик, как Паша…
Я выхожу из здания клиники на негнущихся ногах. Спускаюсь по гранитным ступеням на асфальтовую дорожку и останавливаюсь. Здесь центральная улица, вокруг оживленное движение, город шумит, а вместе с ним шумит июньская листва, но я не слышу звуков.
Начинаю идти, и не сразу понимаю, что оставила машину в другой стороне. Вокруг меня все, как обычно: люди, город, машины, суета. А внутри… внутри натянутым ожиданием звенит тишина, в которой бьется мое сердце.
Могла ли я еще вчера подумать, что со мной случится подобное чудо? Что однажды разлетевшись на атомы, я вновь поверю, что существую?
Не могла. Я давно запретила себе жить надеждой. Запретила мечтать. Вот и сейчас не могу поверить сказанному. Держу в руке снимок, смотрю на него – на серые пятнышки, обведенные светлым контуром, и не верю. Что это во мне. Что это мое. Что я… беременна.
Идти не получается, слезы застилают глаза, душа сжимается в необъяснимом чувстве, и я сажусь на лавочку. Склонив голову, смотрю на снимок и вижу, как на него падают крупные капли. Горькие слезы надежды, которые, как я думала, когда-то застыли во мне, чтобы никогда не пролиться.
Андрей Шибуев, мой лучший друг. Как же это мы с тобой сумели обмануть всех?
Как же я смогла обмануть тебя?
Я ведь всегда знала, что ты любишь свободу. Что ты одиночка. Я сама обещала тебе, что твоя жизнь не изменится. Говорила, что бесплодна.
Я просила помощи, не имея права надеяться, но ты согласился без сомнений и проволóчек. И помог.
Чудесный доктор Шибуев. Так помог, что я, кажется, устроив свою жизнь, навсегда изменила твою.
Простят ли мне когда-нибудь твои родители обман? А ты?
Простит ли меня чудесная девушка Аллочка, которая от тебя без ума, когда узнает, чем закончился наш с тобой уговор, и что у сплетен за спиной есть имя – Светлана Уфимцева.
Многодетный отец Шибуев для невесты Аллочки…
Ох, меня проклянут.
Набраться бы смелости сказать об этом Андрею в глаза.
POV Андрей
– Спасибо, Тамара, вы чудесно справились.
– Я так волновалась, Андрей Павлович. Такая сложная операция, мне кажется, я не дышала! Для меня возле вас всякий раз, как первый! Вторую неделю вам ассистирую, а все привыкнуть не могу к тому, как вы работаете. Так точно и чутко, словно чувствуете чужую жизнь!
– Ничего, со временем это пройдет. Научитесь.
– Надеюсь, Маргарита Антоновна не против такой замены? Честно говоря, я счастлива с вами работать!
– Не против. Маргарита очень хороший профессионал, а опыт работы в разных бригадах необходим. Так что Гарькушину с операционной сестрой повезло. В скорой помощи случается всякое, сами знаете.
Я заканчиваю рабочий день и ухожу из отделения.
Рита ждет меня у ворот больницы, курит в стороне, а заметив, догоняет.
– Андрей, подожди!
– Привет.
Какое-то время она молча идет рядом, стуча каблуками. Здесь одна дорóга, и нам по пути. Но отрезок недолгий, скоро асфальтовая аллея закончится, и мы разойдемся, как расходились уже много раз, каждый в свою сторону.
– Хорошо, я была не права, извини. Сама не знаю, что на меня нашло.
– Это уже не важно.
– Но ты меня перевел. Еще как важно! А для меня особенно!
– Да. Я решил, что так будет лучше.
– Кому лучше, Андрей? – удивляется девушка. – Тебе? Мне? Больным?! Ты ведь знаешь, что я тебя понимаю. Мы одно целое, я тебя чувствую!
Я останавливаюсь, ощущая закипающую внутри злость. То ли на нее, а то ли на себя. Возможно, на то, что между нами было.
Внезапно хочется курить, но сигареты закончились, а взять негде.
Повернувшись к девушке, смотрю ей в глаза.
– Я больше не хочу, Рита, чтобы ты меня чувствовала. Больше нет.
– Но так не бывает, Андрей! Ты никому не говорил про жену. Я просто не поверила, когда услышала! Думала, что это шутка! Мне казалось, мы с тобой близки. Ведь для тебя именно работа всегда была и будет важнее всего!
Работа? Возможно. Но с некоторого времени совершено точно не только она.
– Я не уверен в этом. И я никому и ничего не должен говорить. Я тебе доверял, Рита, как себе, теперь нет. Но все еще уважаю, поэтому прошу: давай оставим этот разговор. Когда-то ты сама ко мне пришла, помнишь? А я сказал, что никого не впускаю в свою жизнь.
– Но ты не сможешь быть с ней и с другими! Я ее видела, она сильная, она бы не смирилась!
А вот здесь Рита права, и я отвечаю резче, чем мне бы хотелось.
– А я и не был. Остальное тебя не касается.
Я возвращаюсь в родительскую квартиру с пакетом продуктов, который меня попросила купить мать. Она трижды звонит мне и трижды просит поторопиться. Я догадываюсь, что в доме гости, но кто именно – узнаю, лишь переступив порог.
– О! А вот и наш Андрюша пришел! Паша, я же говорила, что он уже едет! Ну, давай, сынок, скорее мой руки и к столу! А к нам тут как раз Куприяновы с дочерью заглянули! Случайно, представляешь, ехали мимо, и надо же, мы оказались дома! Бывают же в жизни сюрпризы!
Мать откровенно хитрит, а потому старается на меня не смотреть. Оставляет продукты не тронутыми и зорко следит за тем, чтобы я не слинял. Наверняка они с отцом эту встречу спланировали, и понимают, что, если уйду, все пойдет насмарку.
Однажды все так и случилось.
Но сегодня сбегать нет настроения, хочется есть и спать. И еще кое-чего хочется, но с этим я уже научился жить.
– Андрей, – шепчет мать на ухо, поймав меня за руку у самых дверей в гостиную и заставив наклониться. – Будь, пожалуйста, повежливее с Аллочкой. Удели ей внимание. Ну, ты же у нас воспитанный парень!