– Ваше императорское высочество собирается атаковать неприятеля? – ужаснулся сопровождавший его обычно флегматичный адмирал Панфилов, – Но ведь у нас для этого совершенно нет сил!
– Это мне известно, – сухо отозвался продолжавший разглядывать позиции противника великий князь. После чего резко повернувшись пояснил. – А вот французы об этом не ведают, так пусть ждут!
Затеянная Михаилом демонстрация имела большой успех. Перепугавшийся возможного нападения Канробер вернул уже построенные колонны в свой лагерь. Где они напрасно ожидали казавшегося им неминуемым нападения, в итоге, так и не вступив в бой, и не оказав Раглану никакой помощи.
Впрочем, совсем без подмоги англичане не остались. Прикрывающий от возможного обхода правый фланг союзников Обсервационный корпус Боске недолго стоял без дела. Опираясь на устроенную на Семякиных высотах линию редутов, французы могли не опасаться фронтального удара. Убедившись, что в бой вступили только части IV корпуса Липранди, не подозревавший о скором падении Балаклавы французский генерал решился нанести по атакующему противнику фланговый удар.
Правда, для этого нужно было сначала собрать свои изрядно подмерзшие войска и заручиться поддержкой Сулейман-паши, чтобы его аскеры заняли на время оборону в сооруженных французами для себя номерных редутах, что оказалось совсем не просто. Хорошо знавшие о том, какие повреждения нанес ураган лагерям англичан и французов, турки вовсе не стремились покидать свои палатки. И двинулись на смену французам лишь после того, как разгневанный османский военачальник пригрозил неторопливым подчиненным расстрелом.
Между тем, положение британской армии становилось все хуже. Каждый новый удар противника заставлял их откатываться назад, а чтобы фронт не посыпался окончательно, постоянно вводить в бой резервы, подтягивая к месту сражения всех, кого можно. Из-за чего, вскоре на линии от кряжа Сапун-горы и до самых Балаклавских высот у войск королевы Виктории оставались только остатки вышедшей из боя с большими потерями кавалерии, и 2-я бригада Хайлендеров из состава дивизии герцога Кембриджского.
Формально у командующего этим соединением генерал-майора Колин-Кэмпбелла имелось под началом три полка с громкими наименованиями: 42-й Королевских Хайлендеров, 79-й Собственных Её Величества Хайлендеров и 93-й Аргайлских горцев. Но из-за того, что в составе каждого из них был всего лишь один батальон, общее количество штыков в бригаде не превышало 1900.
Оставалось надеяться лишь на отлично укрепленные позиции, прикрытые стоявшими на высотах батареями, да нарезные ружья не раз доказавшие свое превосходство над гладкостволом русских. Тем не менее, обстановка продолжала складываться явно не в пользу британцев.
Было уже около 11 часов утра, когда перед британскими позициями появились сначала несколько казачьих сотен Уральского полка, за которыми следовал авангард 12-й русской дивизии генерала Мартинау, состоявший из приданного ему 2-го пластунского батальона полковника Головинского и нескольких охотничьих команд разных полков.
Имея под рукой весьма ограниченные силы, генерал Колин-Кэмпбелл был вынужден растянуть своих горцев по всей линии обороны, и пока силы наступающих были относительно невелики, это работало. Заметившие готовых к отражению солдат противника казаки тут же осадили своих коней и принялись носиться перед ними и выкрикивать оскорбления, держась, впрочем, на безопасном расстоянии.
Не знавшие русского языка шотландцы хранили презрительное молчание, время от времени, постреливая в сторону русских, не давая им приблизиться. Однако вскоре, к их линии обороны вышли главные силы Мартинау сопровождаемые, по меньшей мере, тремя артиллерийскими батареями. Как бы хорошо ни было вооружены хайлендеры, выстоять при таком соотношении сил они не могли. Казалось еще несколько минут, и противник прорвется, но тут в дело вмешались подошедшие наконец-то к месту сражения полки Боске.
Вынужденные разворачиваться на ходу и вступать в бой по очереди, французы все же сумели ликвидировать попытку прорыва и немного оттеснить русских назад. А когда к месту боя подошла 1-я бригада Эспинасса из дивизии Винуа, то враг перешел в наступление, угрожая всему русскому флангу. На острие атаки оказались зуавы из 1-го полка и батальон Иностранного Легиона, которые, не считаясь с потерями напирали на Одесский полк 12-й дивизии. Маятник качнулся в обратную сторону, и над глубоко вклинившимся во вражеские боевые порядки дивизией Мортинау нависла тень разгрома.
К несчастью для союзников, никто из них включая Боске, Раглана или Канробера даже не подозревал, что в это же самое время в Балаклавскую бухту уже ворвались наши пароходофрегаты, одним ударом лишив их главной базы снабжения и большей части имевшихся на данный момент запасов!
Однако на этом неприятности англичан и французов не ограничились. Вскоре проделавшие дерзкий рейд морские пехотинцы из бригады Лихачева прорвались к батареям британской осадной артиллерии, разом заставив замолчать большую их часть, после чего даже самым заядлым оптимистом стало ясно, что в тылу творится что-то неладное.
Глава 14
С одной стороны, случившийся накануне нового сражения набег казаков полковника Тацыны на Евпаторию оказался не слишком удачен. Обозов им по пути не попалось, а когда они наконец-то добрались до окраин города, навстречу им вышли готовые к бою турецкие аскеры. Так что после короткой стычки донцам пришлось «сыграть ретираду» или, говоря проще, отступить.
Зато на обратном пути им попались несколько выкинутых на сушу у берегов Качи парусников, которые раздосадованные потерями донцы сначала разграбили, а потом сожгли. Что же касается экипажей, то их взяли в плен и толпой пригнали в Севастополь.
И вот тут у бравого полковника начались неприятности. Сначала Липранди попенял ему за самовольство и за потери. Потом моряки с досадой отметили, что выброшенные на берег суда можно было не сжигать, а захватить, после чего воспользоваться находящимися в их трюмах грузами. Я же в тот момент был занят подготовкой к выходу в море, вследствие чего не смог оказать своему протеже никакой поддержки.
Впрочем, Степан Федорович не унывал. Начавшаяся война и без того придала мощное ускорение его карьере. Давно достигший предельного для своего происхождения чина войскового старшины, он внезапно стал полковником, походным атаманом и, что называется, метил в генералы. О нем вдруг стали писать в газетах, государь удостоил орденом святой Анны второго класса и даже просил сына – великого князя Николая, чтобы тот его поцеловал…
А вот с выполнением нового поручения, Тацына замешкался, поскольку нужно было дать лошадям отдых. Так что, когда его сводный отряд оказался у турецкого лагеря, основные силы Сулеймана-паши уже успели не только выступить, но и занять оставленные французами укрепления.
В принципе, нельзя сказать, что приказ был совсем уж не выполнен. Все время сражения османы оставались на месте и в бой не вступали. Но в том, что подобное оправдание будет принято главнокомандующим великим князем Константином, имелись определенные сомнения. Нужно было что-то срочно предпринять, и тут полковнику доложили об очередном выброшенном на сушу вражеском корабле.
Можно сказать, что британскому линкору «Сан Парэй» и его экипажу повезло. Несмотря на то, что обрушившийся на Крым ураган выкинул его на берег, это случилось не в Камышовой бухте или в каком-либо другом месте, а близ Балаклавы. Причем, не на скалы, как это случилось в тот день с множеством других судов, а несколько восточнее, где они сменялись узким песчаным пляжем. Таким образом, новейший 70-пушечный парусно-винтовой корабль не только уцелел, но и остался незамеченным противником. Казачьи разъезды в эту местность до сей поры просто не добирались, а с кораблей его не заметили из-за снегопада.
Послав в Балаклаву весть о случившемся с ним крушении, капитан Сидней Даркнес, решил во что бы это не встало спасти свой корабль. Тем более, что для этого требовалось всего лишь облегчить «Сан Парэй» сгрузив с него артиллерию и припасы, после чего дождаться пароходов, могущих стащить его с мели. Вполне возможно, что после этого потребовался бы еще некоторый ремонт или даже постановка в док, но это уже мелочи.
То, что перед ним боевой корабль Тацына понял сразу. Как, впрочем, и то, что его нужно захватить целым. За эдакий подарок великий князь Константин ничего не пожалеет, любую оплошку простит…
Сначала спешившиеся донцы тихо сняли немногочисленных часовых. Затем, на занятых работой моряков с гиканьем и свистом обрушилась казачья лава. Не ожидавшие подобного удара судьбы англичане пытались сопротивляться, и почти все полегли под ударами шашек.
– Слушай сюда, станичники! – крикнул разгоряченным боем казакам Тацына. – Ничего не жечь и не грабить. Попомните мое слово, если кто позарится – плетей не минует!
Каким бы удачным ни было для корпуса Липранди начало сражения, вступившим ближе к полудню в бой дивизиям Боске удалось остановить его продвижение, после чего на поле боя установилось хрупкое равновесие. Казалось, еще немного и союзники смогут отбиться. Но как раз в этот момент случилось нечто невероятное. В самый разгар боя британские батареи сначала замолчали, а потом и вовсе перенесли огонь на своих товарищей.
Именно так союзники и узнали о появлении у них в тылу успевшей стать знаменитой Аландской бригады. Дело в том, что с момента формирования основой ее были корабельные абордажные команды, комплектовавшиеся в свою очередь по большей части из числа орудийной прислуги. Так что среди подчиненных Лихачева не было недостатка в людях, знающих, с какой стороны следует подходить к пушкам!
Нашлись среди них и наводчики, а также сведущие в искусстве баллистики офицеры. Отложив в сторону свои «шарпсы», моряки вернулись к привычным обязанностям. Развернув тяжелые стволы, балтийцы, не жалея трофейных боеприпасов принялись засыпать крупнокалиберными бомбами атакующие колонны врага. Не ожидавшие такой подлости от «союзников» французы разом растеряли весь свой кураж и попятились.