— Он хотел нас убить, Небоглазка.
— Может быть. Значит, вам надо держаться поближе к Небоглазке. И чтобы совсем-совсем не быть как привидения. Надо говорить: «Добрый день, Дедуля Охранник». Надо говорить ему, что Небоглазка — чудесная-расчудесная.
— А еще что?
— А больше ничего. И Дедуля будет добрым.
Я снова рассмеялась:
— Добрым!
— Идем, покажу, — сказала она.
Я дала отвести себя за руку в типографию. На ходу я все время оборачивалась к реке, надеясь увидеть Яна, но его не было. Хотя — да вот же он, перед комнатой охраны. Стоит, прислонившись к печатному станку. Мне сразу полегчало, я окликнула его. В ответ — холодный взгляд. Я снова окликнула его, но он только пожал плечами. Мне нестерпимо хотелось коснуться его руки. Нестерпимо хотелось, чтобы он заговорил со мной, но он молчал. Я глубоко вздохнула и дала Небоглазке увести меня в комнату. Уже смеркалось, горели свечи. Дедуля что-то писал в своей огромной книге. Жевал кусок тушенки. Каска лежала рядом с ним на столе.
— Видишь? — говорит Небоглазка. — Дедуля сейчас добрый. Он распамятывает много-много всего. Он много всего записывает, и это у него вместо памяти.
Я взглянула на большую книгу. Рука так и бегает по строкам. Я представила тысячи тысяч слов, которые он написал в этой комнате при свечах.
— Он, наверно, много написал о тебе?
— Много-много многого, Эрин. Много-много многого, пока Небоглазка ест шоколад, спит и пускает к себе странные придумки и странные сонные воспоминания.
— Ты читала его книги, Небоглазка?
Лицо у нее сморщилось.
— Ты читала то, что он написал?
— Он пишет, что Небоглазка — чудесная-расчудесная, Эрин Ло.
— А еще что?
— А еще ничего.
Январь, стоявший у дверей, чертыхнулся. Подошел к нам.
— Да не умеет она, на фиг, читать! — Он свирепо посмотрел на нее. — Ну и где все его книги?
Она стоит кусает губы.
— Янви Кар, есть одна вещь, на которую он сердится.
— И какая же?
— У Дедули есть секреты, Янви Кар. Не смотреть. Не трогать.
Январь обводил взглядом комнату:
— Где эти секреты, Небоглазка?
Чувствую — ее рука у меня на локте как задрожит.
— Скажи Янви Карру, чтобы он сейчас же перестал, — шепчет.
Январь рассмеялся.
— Скажи Янви Карру, чтоб он не делался похож на привидения, которые высматривают и ищут.
— Слыхал? — сказала я Январю.
Он что-то прошипел. Зыркнул на меня злобно.
Дедуля посмотрел в нашу сторону. Его глаза мерцали в отблесках свечей. Взгляд смягчился, упав на Небоглазку. Она улыбнулась ему:
— Ты у меня лучшая любовь, Дедуля!
— Любовь, — прошептал он, записывая. — Любовь, любовь, любовь. Небоглазка и Дедуля, любовь, любовь, любовь.
— Вот, — сказала Небоглазка, — видите глазами, сколько у него нежности? Видите глазами, какой он добрый?
— Да, — ответила я.
— Да. Он ничего плохого не сделает.
Январь выругался одними губами.
Мыш следит за нами из темного угла. Пискля лазает у него между пальцев.
Вскоре Дедуля поднялся из-за стола. Скинул куртку.
— Повернитесь назад, — говорит Небоглазка.
Мы отвернулись. Было слышно, как Дедуля раздевается. Когда мы снова повернулись, на нем были только черные шорты до колен. Кожа голубовато-серая, с въевшимися черными полосками грязи. На волосатой груди татуировка — якорь. Ноги худые, живот пузырем, но руки и плечи мускулистые. Он подошел к двери и натянул огромные высокие сапоги. Потом нагнулся поцеловать Небоглазку, его волосы и борода закрыли ее бледное светящееся личико. Он подхватил ведро и лопату и шагнул в сгущающиеся сумерки.
— За сокровищами пошел. — Глаза Небоглазки расширились от восторга. — Может быть, сегодня будет та лунная ночь, когда сокровища Небоглазки бум — и в ведро!
— Можно нам с ним? — спросила я.
Она улыбнулась:
— Ну конечно, Эрин! Конечно-конечно можно. Пойдем, Янви Карр. Пойдем, Мыш и Пискля. Пойдемте видеть глазами, как Дедуля копает сокровища в лунную ночь.
14
В небе над складами просверки. Мы спотыкались на рытвинах, обдирали костяшки пальцев о камень. Небоглазка легко шла впереди, ее белесые волосы развевались от быстрой ходьбы. Вдали чернелся силуэт Дедули, он шел в сторону реки. Ближе к воде нам открылся светящийся небосклон над городом. Сотни маленьких огоньков обвели контур моста. Колокольни и многоэтажные дома четко вырисовывались на фоне неба. Река блестела в лунном свете, словно отполированный металл. С Нортонской набережной доносился отдаленный шум. Дедуля наклонился, развернулся к нам лицом и стал спускаться по дряхлой лестнице. Увидел нас, и глаза блеснули.
— Добрый вечер, Дедуля Охранник! — окликнула его Небоглазка. — Это я и мои друзья: Эрин, Янви и Мыш. Мы ходим дозором, стережем от привидений!
Он приветственно поднял руку и продолжал спускаться.
Мы присели на корточки на краю и стали наблюдать. Он подошел к плоту и осмотрел его. Провел пальцем по красному проклятию. Потом зашагал дальше, мы слышали, как хлюпают и скользят по жиже его сапоги. Начал копать. Лопата за лопатой выворачивал Черную Грязь. Она откликалась громким чавканьем и плеском. Вода стекала с лопаты. Дедуля навалил перед собой кучу ила, опустился на корточки и давай процеживать его сквозь пальцы. Там оказалось много разных вещей. Он поднимал находки к свету луны. Соскребал с них грязь. Некоторые выбрасывал в реку. Другие складывал в ведро. Потом улегся над получившейся ямой и запустил руку вглубь. Рука целиком ушла в Черную Грязь, а он все шарил и шарил. Все новые находки летели частью в реку, частью в ведро. Потом он сбросил кучу ила обратно в яму, взял ведро, перешел на другое место и начал все сначала. Мы лежим на растрескавшемся асфальте, свесив головы с края причала. От Черной Грязи несет нефтью, гнилью и рыбой. Иногда нам в ноздри ударяла страшная вонь, и мы зажимали носы и задерживали дыхание, пока она не рассеивалась. Дедуля копал, переходя с места на место, луна светила на него, и он был похож на какое-то древнее чудовище, борющееся тут за жизнь, на порождение самой Черной Грязи.
Мыш глазел на Дедулю, вытаращив глаза. Потом придвинулся ко мне и сказал тихо:
— Он как я. Он как я, ищет в грязи сокровища.
Я рассмеялась.
— Да, — говорю, — он совсем как ты.
— Тут что угодно можно найти. Река приносит всякую всячину. Наверное, есть и такое, чему уже много веков.
Он посмотрел на Небоглазку:
— Можно, я пойду ему помогу?
— Еще бы, Мыш! — откликнулась она. — Дедуля будет так рад, что у него появился помощничек! Конечно иди помоги! Дедуля! — окликнула она. — Мой друг Мыш идет помочь тебе копать сокровища!
Дедуля обернулся, глаза блеснули, он помахал рукой.
Мыш поднес Писклю к лицу:
— Пискля, Мыш пойдет поможет Дедуле искать секреты. Как ты мне помогаешь.
И пересадил Писклю мне в руки:
— Пригляди за ней.
Коготки Пискли заскребли по моей ладони. Когда Мыш ушел, она высунулась из моего неплотно сжатого кулака и пропищала:
— Пи-пи.
Мыш спустился по лестнице. Присел на корточки в Черной Грязи и принялся копать голыми руками.
— А что за сокровища он ищет? — спросила я Небоглазку.
— Сокровища для Небоглазки.
— Хорошо, но какие?
— Он говорит, что в этой Грязи много сокровищ и тайн. Их принесло сюда из дальних-дальних краев. Он говорит, что однажды ночью найдет их и сложит в свое ведро.
Смотрит дальше.
Ян сидит выпрямившись, глядит в сторону моря.
Внизу хлюпанье и плюханье.
— А он что-нибудь из этих сокровищ уже нашел? — спрашиваю.
— Совсем немножко. Он говорит, что отыщет еще, прежде чем станет недвижней недвижного.
— Недвижней недвижного?
— Недвижней недвижного. А еще он говорит, что самое лучшее из лучших сокровищ он уже откопал и что это сокровище — Небоглазка, которую он выкопал когда-то лунной звездной ночью.
Январь презрительно хмыкнул:
— И бросил в корзину, что ли?
— Что ты, Январь Карр! Я слишком большая для корзины. Или ты глазами не видишь?
Январь у нас за плечами стал расхаживать по причалу.
Я лежала рядом с Небоглазкой. Трогала перепонки между ее пальцев. Она смотрела на меня огромными сияющими глазами.
— А другие Небоглазки в Черной Грязи были?
Она сморгнула и задумалась:
— В этом-то и загадка, Эрин. Но он говорит, что в один прекрасный день выкопает братьев Небоглазки и сестру Небоглазки. Он говорит, что они позаботятся о Небоглазке, когда Дедуля станет недвижней недвижного.
Я обняла ее за плечи и шепотом спросила:
— Небоглазка, а ты правда думаешь, что у тебя где-то есть братья и сестры?
— В этой черной Черной Грязи — да.
— Нет, в других местах. В прошлом.
— Ко мне приходят странные придумки и сонная память. Там у меня как будто есть сестры и братья и много всякого странного. Но мы не должны об этом говорить, это сердит Дедулю.
— Но пошептаться-то иногда можно!
Она коснулась моей щеки:
— Может быть, может быть, сестра моя!
Лежим рядышком, наблюдая за Дедулей и Мышем, а Пискля барахтается у меня в горсти. Мы не заметили, как Январь ушел от нас.
15
— А где Янви Карр? — спрашивает Небоглазка.
Дедуля внизу копал уже третью яму. Мыш лежал плашмя посреди Черной Грязи, запустив руки по локоть в ил. Небоглазка выпрямила спину и оглянулась на дома:
— Где Янви Карр?
— Без понятия, — говорю.
— Ой, Эрин!
— Да ничего с ним не станется! — смеюсь. — Он, знаешь ли, уже большой мальчик.
— Но у него глупости на уме, Эрин!
— Мне пойти его поискать?
Она кусала губы:
— Пойдем вместе, Эрин. И посмотреть надо перво-наперво в комнате Дедули.
Мы тихонько улизнули с причала. Писклю я сунула в карман. Быстро прошагали проулками, зашли в типографию. Сквозь заколоченное окошко Дедулиной комнаты пробивалось мерцание свечей. Небоглазка скользнула к двери и прислушалась. Обернулась ко мне, в глазах ужас: