- А сколько стоит человек? - спросила Нина.
- Какой человек?
- Сколько стоит человек в нашем государстве?
- Я не знаю, сколько стоит человек, а триста пятьдесят по тринадцать - это около пяти тысяч рублей! Никто вам не разрешит тратить на всякую чепуху такие деньги.
Нина взяла калькуляцию и пошла к главному инженеру. С Романом Гавриловичем договориться удалось. Он не разрешил только составлять стихотворные тексты. И через несколько дней девушка с медными серёжками, по имени Нюра, развешивала красивые плакаты, но не на заборе, а на указанных Ниной рабочих местах. Надписи, над которыми две ночи сидела Нина, обложившись инструкциями, получились короткие и лаконичные: «Неисправный инструмент коварен и опасен», «Не смотри на огонь электросварки»…
Однако скупая рука отдела снабжения дала себя всё-таки знать: вместо трёхсот пятидесяти плакатов изготовили всего пятьдесят, и на каждом из них, в нижнем углу, видимо по специальному указанию Ахапкина, маленькими буквами было написано: «Цена 13 рублей».
На следующее утро после того, как развесили плакаты, Нина отправилась обходить участки. Её уже не пугала высота, но ходить по ригелям она опасалась. На седьмом этаже она заметила рыжую голову Мити. В этот день он производил газосварочные работы.
- Когда кончите, не оставляйте остатки карбида в генераторе, - предупредила Нина.
- Я никогда не оставляю, Нина Васильевна. - Митя обернулся к ней.
- Ой! А почему вы работаете без очков, Яковлев?
- Сломались, - ответил Митя и улыбнулся. - Лежали утром в кармане, а я забылся, сунул туда же плоскогубцы - стекло и кокнулось… Вот, пожалуйста.
Он достал из кармана очки-консервы. Одно стекло было немного надтреснуто.
- Вполне можно работать, - осмотрев их, сказала Нина.
- А вдруг стекло в глаз попадёт, - возразил Митя. - Ведь сами знаете: неисправный инструмент - он коварный и опасный.
Нина вспыхнула. До каких же это пор, в конце концов, все её предложения будут считать чепухой, а замечания поднимать на смех?!
- Если вы боитесь за свои глаза, так должны давно бы сбегать на склад и сменить очки, - сказала она, стараясь казаться спокойной. - Без очков запрещаю работать.
- Куда же мне с седьмого этажа ходить да обратно на седьмой!.. А план? А выработка?
- Доложите прорабу, что я вас сняла с работы. - Мина достала записную книжку и стала записывать нарушение.
- Зачеркните, Нина Васильевна…
- Нет, не зачеркну. У вас уже два нарушения. Если так будет продолжаться дальше, я… я напишу вашим родителям, как вы ведёте себя на стройке.
- А я вам адреса не дам.
- Ничего, найду в отделе кадров.
Нина, конечно, и не думала писать родителям Мити и не понимала, как эти слова сорвались у неё с языка, но репродуктор из поднебесья вдруг заговорил: «Через десять минут - оперативное совещание… Повторяю…», и она побежала в контору третьего участка, где стоял динамик и где можно было всё услышать.
По пути она обогнала незнакомую быстроглазую девушку. Не отрывая руки от перил, девушка потихоньку поднималась по металлической лестнице, часто останавливаясь и глядя на движущуюся стрелу крана. «Наверное, из новеньких», - подумала Нина, пробегая вперёд.
В конторе, временно разместившейся на четвёртом этаже высотного здания, в неизменной своей шляпе, заломленной на затылок, сидел начальник участка Иван Павлович. Шляпа совсем не шла к его широкому, грубоватому, покрытому бурым загаром лицу и даже казалась мала ему, но он и в конторе не снимал её, каждую минуту готовый сбежать на участок от надоедливых бумажек и телефонных звонков.
Перед начальником стоял Арсентьев, и оба они были сердитыми и утомлёнными.
Нина с опаской взглянула на Арсентьева, ожидая, что он намекнёт на их знакомство на шестнадцатом этаже. Но сварщику было не до этого.
- Нам бы четырёх человек, и был бы ажур… - говорил он начальнику участка.
- Ну где я тебе возьму людей? - спрашивал Иван Павлович тоскливым голосом. - Ну где?..
- Да нам не надо квалифицированных. Нам хотя бы таких матрёшек, чтобы ходили по указанию сварщиков на низ, если надо принести что-нибудь, за трансформаторами смотрели, провода проверяли. Чтобы сварщик сам не бегал - не терял время.
Дверь приотворилась, и в контору заглянула девушка, которую Нина обогнала на лестнице.
- Может, вам и бутерброды носить? - спросил Иван Павлович Арсентьева.
- А чего особенного. И бутерброды, - спокойно ответил тот.
- Можно? - снова приоткрыв дверь, спросила девушка и, не дождавшись ответа, вошла и остановилась возле письменного стола.
- Вы что, хотите, чтобы у вас прислуга была? - спрашивал Иван Павлович, не обращая на неё внимания. - Где я тебе возьму людей?
- Я бы на вашем месте сидел, так нашёл бы.
- А ты садись. Я уступлю.
- Что я, дурной, что ли…
Иван Павлович задумался, крутя в руках карандаш. Видимо, думы его были невесёлые, потому что он решил перебить их и, остановив усталые глаза на девушке, спросил:
- Ну, а вам что?
- Я сюда на работу направлена. Чего мне делать?
- A-a-a, на работу! Это хорошо. Как ваша фамилия?
- Родионова. Лида Родионова.
- Хорошо, Лида Родионова. Посидите вон на диване, отдохните.
- Устала я отдыхать, - сказала Лида, - и так два дня отдыхаю. Как с поезда слезла, так и отдыхаю.
- Эту беду мы поправим… Ну как, нравится наш домик?
- Ничего. Больно высокий только. Кабы не упал.
- Не упадёт. На века строим.
- Так как же насчёт людей, Иван Павлович? - снова спросил Арсентьев.
Но тут включился динамик, и хрипловатый голос главного инженера произнёс: «Начинаем оперативное совещание. Начальник первого участка на месте?» И голос начальника первого участка ответил: «На месте». В ответ на такой же вопрос другие голоса, мужские и женские, отвечали: «Здесь» или «На месте». Когда очередь дошла до Ивана Павловича, он тоже проговорил: «Я на месте, и Нина Васильевна здесь», - и подул в трубку.
Лида подошла к канцелярскому шкафу и, смотрясь в стекло дверцы, поправила косыночку.
- У вас тут позавтракать можно? - спросила она Арсентьева.
- Тут только вопроса решить нельзя, а остальное всё можно, - с досадой сказал он и сел рядом с ней на диван.
Лида достала из чемодана лепёшки-пряженики, сыр, расстелила на коленях косынку и стала есть.
- Из Сибири? - спросил Арсентьев.
- А вы почём знаете?
- Наши сибирские пряженики не дадут соврать. Из какой области?
- Из Омской. Недалеко от Ишима живу. А вы?
- Я из Новосибирской.
С любопытством и грустной завистью Нина прислушивалась к их разговору
«Вот уже две недели я работаю на стройке, - думала она, - а ко мне относятся как к чужой и рабочие и инженеры. А эта Лида пришла сюда первый раз и сразу расположилась как дома… И, наверное, завтра у неё появятся подруги и приятели. Скорее бы перевестись с этой несчастной должности и начать делать что-нибудь настоящее!..»
- Говорят, новосибирские загару не принимают, - говорила между тем Лида. - А ты вон какой закопчённый.
- А чего же. Мы, сварщики, ближе к солнышку, чем ваш брат. На самой верхотуре. Курсы какие-нибудь кончала?
- Нет.
- В строительной технике разбираешься?
- Нет.
- На сварке работала?
- Нет.
- Значит, ничего не понимаешь?
- Ничего ещё не понимаю.
- Вон какой ты ценный работник! Я тебя к себе возьму. Пойдёшь?
- Я не знаю. Куда начальство поставит, там и буду… А чего у тебя делать?
- Ничего особенного. Бывает, надо что-нибудь снизу принести, так вот ты и будешь наша… как бы это сказать… уполномоченная, ходить да носить, чтобы нам не отвлекаться.
- Я чего-то не пойму. Это, значит, такая уполномоченная, чтобы вниз-вверх бегать? - спросила Лида.
- А ты что хочешь. Сразу проекты подписывать?
- Обутки дадут?
- И обувь дадут и комбинезон.
- Не знаю. Тебе на это дело матрёшек надо, а меня Лидой звать. Лучше погляжу, куда начальство поставит…
Дальше Нине почти ничего не удалось расслышать, потому что Иван Павлович сильно раскричался в трубку.
- Кран таскает кирпичи, а монтажники по целому часу ждут секции колонн! - кричал он, грозя динамику. - Площадки первого участка завалены кирпичом, а на главных работах монтажники простаивают из-за отсутствия деталей… Пусть главный инженер скажет, что это - порядок?
- А нам, первому участку, что, товарищи, без кирпича сидеть? - послышалось в ответ. - И так Иван Павлович считает себя главнокомандующим центрального крана.
- Подождите, первый участок, острить, - раздался хрипловатый голос Романа Гавриловича. Разверните-ка лучше график организации работ. Развернули?
И хотя это не касалось Ивана Павловича, он тоже достал из ящика письменного стола график.
- Найдите точки установки кранов, - продолжал главный инженер. - Нашли? Номер два нашли? Почему до сих пор вы не освободили место для установки полуторатонного крана номер два у левого фасада?
- Куда же я бункер дену? - заговорил первый участок. - Хотел на угол поставить, Нина Васильевна не разрешает… Запрещает бункер ставить.
- Да, запрещаю, - сказала Нина, взяв трубку из рук Ивана Павловича. - Почитайте инструкцию, товарищ Решетов. Под поднимаемым грузом работать запрещено.
- Подождите, Нина Васильевна, - резко прервал её главный инженер. - Товарищ Решетов, почему вы до сих пор не докладывали об этом? Достаньте-ка чертёж о-эр двенадцать. Смотрите. Почему вы не можете поставить кран в середину здания, вон туда, в осях пе-эр и десять-одиннадцать? А это уж вы сами подумайте, как установить раму. А центральный кран полностью передать в ведение начальника третьего участка.
Иван Павлович щёлкнул пальцами, подмигнув изумлённой Лиде, сказал: «Порядок!»
- А начальнику третьего участка, - продолжал главный инженер, - следует учесть, что через двадцать дней мы спросим с него готовый каркас. Ясно?..
Иван Павлович дунул в трубку, как в самовар, и закричал: