Лукас посмотрел на братьев, потом обвел взглядом кухню, где он редко бывал в последнее время.
Даже просто находиться здесь стало для него мукой. Как, черт возьми, он может расслабиться, если повсюду ощущается присутствие Роуз? Ее смех, аромат ее духов, даже ее гнев в тот последний вечер – это теперь навсегда будет связано с его домом.
Он перестал спать в своей постели, потому что просыпался среди ночи, протягивал к ней руки и находил одну лишь пустоту. Как, черт возьми, всего за пару недель его жизнь смогла превратиться в мучительное и тягостное существование? Каким образом его дом, который он так любил, стал чужим для него?
Убежище превратилось в тюрьму.
– Что-то ты ничего не ешь, – заметил Раф.
Лукас пожал плечами:
– Нет аппетита.
Пожалуй, у него уже две недели как не было аппетита. Холодный клубок, свернувшийся где-то в груди, не позволял думать о еде. Ну что ж, это вполне объяснимо, твердил он себе. Своего рода адаптационный период после исчезновения Роуз из его жизни. Но в конце концов все наладится. В этом Лукас был уверен.
– Итак, – начал Раф, делая глоток пива, – утром ко мне заходил Уоррен.
Лукас ошеломленно уставился на него:
– И ты только сейчас говоришь мне об этом?!
Раф сделал примирительный жест и продолжил:
– Он был очень смущен и пришел только затем, чтобы извиниться.
– Заметь, он не пришел извиняться к тебе, – подмигнул Лукасу Шон, – наверное, Уоррен опасался, что ты опять собьешь его с ног.
– Я мог бы отправить его в участок, – рявкнул Лукас, вспомнив синяки на плече Роуз. – Он чуть не до смерти напугал Роуз.
– Я знаю, – спокойно ответил Раф. – Уоррен это не забыл, и ему стыдно. Я чуть не упал со стула, когда он впервые за все годы сказал, что это его вина.
– Ну-ну, – пробормотал Лукас.
– Уоррен также попросил, чтобы я извинился за него перед тобой и Шоном, – продолжал Раф. – И перед Роуз. Проблем с ним больше не будет. На следующей неделе он собирается вернуться в Феникс и начать все сначала.
Лукас был рад, что Уоррен исчезнет из города. Ему не хотелось, чтобы этот тип околачивался поблизости от Роуз. Но она-то никогда не узнает, что Уоррен уехал. Откуда? Лукас ее больше не увидит. Никогда.
Он машинально потер грудь, где, казалось, навеки поселилась какая-то странная боль.
– Еще одно чудо на счету Роуз, – заметил Раф. – Из-за нее Уоррен впервые в жизни взял ответственность на себя. Удивительная женщина!
Лукас что-то невнятно пробормотал.
– Ну а что ты собираешься делать? – спросил Раф.
– Что? – Лукас хмуро посмотрел на братьев.
– Брось. – Шон потянулся за следующей тортильей. – Мы же не слепые. Разве мы не видим, как ты изменился?
– Не понимаю, о чем ты.
– Прекрасно понимаешь, – ухмыльнулся Раф. – Черт, даже Эвелин заметила, что ты стал похож на тигра, страдающего зубной болью.
– Она говорит, – добавил Шон, – что, наверное, стоит скармливать тебе побольше кексов.
Лукас вперил в братьев испепеляющий взгляд, и если бы здесь была его секретарша, ей тоже досталось бы. Ему не нравилось, когда его обсуждали. Личная жизнь Лукаса Кинга касается только Лукаса Кинга. Им всем давно пора это понять и заткнуться.
– Но кексами тут не поможешь, верно? – спросил Раф, не отводя глаз от Лукаса. – Все дело в Роуз. В ней одной.
Да, в Роуз.
Все дело в Роуз.
Она не выходила у него из головы. Зияющая дыра в сердце с каждым его ударом напоминала о ней. О том, что она ушла. Черт! На самом деле это он ушел от нее. И почему? Только из-за дурацкого плана.
Но свою жизнь невозможно планировать. Как там сказал Джон Леннон? «Жизнь – это то, что происходит в то время, когда ты строишь планы». Лукас собирался прожить жизнь один. Он не позволял опутать себя шелковыми сетями любви, брака или долговременных отношений.
И это неплохо работало.
До Роуз.
Последние две недели ему все время приходилось бороться с собой. С желанием пойти к ней. Обнять ее. Поцеловать. С ним еще никогда такого не было.
Ни с одной женщиной. Роуз бросала ему вызов, смеялась над ним, спорила, не желая уступить даже тогда, когда он был прав, черт возьми!
И Лукас скучал по ней, невыносимо скучал.
Он вдруг разозлился – на своих братьев.
– Мне не нужно, чтобы кто-то встревал в мои дела! – заявил он, рывком оттолкнув стул.
– Очень даже нужно, – возразил Шон.
– Спасибо, братец.
– Ты же любишь ее, болван! – не сдавался Раф.
Глаза Лукаса сверкнули.
– Нет!
– Да. Или, думаешь, мне не знакомы эти признаки? Не так уж много прошло времени, и я не забыл, как у меня начиналось с Кейти. Прячась от любви, ты все равно не заставишь ее исчезнуть.
– Можно попытаться, – пробормотал Лукас.
– Вот тут ты не прав, – возразил Раф. – Ты думаешь, что это пройдет? Хорошо. Подожди месяц или два. Или год. Ты по-прежнему будешь рвать на себе волосы из-за Роуз. – Он улыбнулся. – Лучше посмотреть правде в глаза: если Кинг полюбит, ему никуда не деться.
– Звучит жутковато, – пробормотал Шон.
Раф не обратил на него внимания. Он смотрел на Лукаса:
– Умный мужчина не станет прятаться.
«Умный ли я? – подумал Лукас. – А может, Раф все это просто придумал? Увидел любовь там, где было только желание?»
Что, черт возьми, Лукас вообще знал о любви? Он никогда не испытывал ничего подобного. Страсть, желание, потребность видеть Роуз – все так перепуталось, что он уже ни в чем не был уверен.
Чертовски унизительно признаваться в таких вещах даже самому себе.
Выдержать пристальный взгляд брата тоже было нелегко. Раф видел слишком много. Знал слишком много. И Лукас больше не мог прятать правду. Ни от Рафа. Ни от себя.
Болезненная зияющая пустота в душе появилась после того, как он изгнал Роуз из своей жизни. И если он не вернет ее, эта пустота разрастется и в конце концов поглотит его целиком. Ему придется жить, постоянно гадая, а что могло бы быть, если бы…
– Если тебе нужен совет, – сказал Раф, – впрочем, даже если он тебе не нужен, иди к Роуз. Извинись. Верни ее, пока у тебя еще есть возможность.
Шон хмыкнул:
– Лукас? Извинится?!
– Если у него мало мозгов, – Раф по-прежнему глядел в глаза Лукасу, – тогда – увы…
Хорошо, что Лукасу не пришлось отвечать – в дверь позвонили. Оставив братьев гадать, хватит ему мозгов или нет, он направился к двери и распахнул ее, даже не проверив, кто стоит на крыльце. Лукас был чертовски рад, что разговор прервался. Лучшего шанса увильнуть от неприятной темы и быть не может.
Удар пришелся ему прямо в челюсть, отбросив Лукаса на несколько шагов. В глазах засверкали искры.
– Какого черта?! – заорал он, схватившись за челюсть.
– Еще спрашивает, сукин сын! – Дейв двинулся вперед, готовясь нанести следующий удар, когда в коридор выскочили Шон и Раф.
– Что происходит? – потребовал Раф.
Шон занял позицию рядом с братьями. Но Дейв смотрел только на Лукаса:
– Он знает, что происходит. Спроси его.
– О чем ты говоришь? – рявкнул Лукас. – Я открыл дверь, ты ударил меня. Вот и все.
– Ах, как неожиданно, – протянул Шон.
Лукас бросил на него убийственный взгляд и снова посмотрел на Дейва:
– Что тебя сюда привело? Почему ты набросился на меня?
– Роуз беременна.
Эти два слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Шон тихо присвистнул. Раф что-то пробормотал.
Дейв был разъярен и, похоже, собирался сразиться со всеми тремя Кингами.
А Лукас? Лукас еще никогда в жизни не был так счастлив. Эта новость поразила его сильнее, чем удар в челюсть. Мысли закружились веселой каруселью. Роуз. Беременна. Он станет отцом. И кое-что еще. Он станет мужем.
Наконец-то у него появилась причина жениться на Роуз. И она выйдет за него.
Несмотря на боль в челюсти, он улыбнулся. Дейв нахмурился:
– Думаешь, это смешно?
– Черт, нет… – пробормотал Лукас, потирая рукой челюсть. – Просто это самая лучшая новость, которую я когда-либо слышал.
– Похоже, от удара у него совсем не осталось мозгов, – заметил Шон.
Раф улыбнулся:
– Нет. Я думаю, он наконец понял, что ему действительно нужно.
– Чертовски верно, – согласился Лукас и снова посмотрел на Дейва. Брата Роуз. Скоро они станут одной семьей. – Послушай, – сказал он. – Ведь мы уже разобрались кое с чем, верно?
– Верно.
– Я затеял эту историю с Роуз, намереваясь отомстить тебе. – (Дейв хмуро кивнул.) – Все изменилось. Теперь Роуз – все для меня. – Черт, как приятно признаться в этом. Произнести вслух то, что столько времени пыталось сказать его сердце. – Я хочу уговорить ее выйти за меня замуж. И как можно скорее.
Дейв долго смотрел на него. Потом усмехнулся:
– Это будет не просто. Моей сестрой уже не покомандуешь.
Лукас рассмеялся:
– Поверь, я это знаю!
– Ну что ж, тогда – вперед. – Дейв протянул руку. – Вот тебе мое благословение.
Лукас пожал ему руку, понимая, что это действительно много значит. Потом повернулся к братьям:
– Я должен идти. Скоро меня не ждите.
Когда он бежал к машине, то услышал, как Шон спросил:
– Ну, поскольку мы теперь, считай, одна семья, не выпить ли нам по этому поводу пива?
Лукас поехал прямо к дому Роуз. Возможно, следовало остановиться у ювелирного магазина, чтобы одновременно с предложением выйти за него замуж преподнести ей большой сверкающий бриллиант, но… он не мог больше ждать.
Лукас чувствовал себя намного лучше. Боль в груди исчезла, глаза прояснились; его сердце, ум и тело наконец пришли к согласию.
Роуз – это его женщина.
И никто никогда ее не заменит.
Увидев на подъездной дорожке смешную машину со сковородкой на крыше, Лукас улыбнулся. Уличные фонари освещали узкую улочку с маленькими домами и такими же маленькими садиками около них. Люди жили так близко друг к другу, что, чихни кто-нибудь из соседей, можно, не повышая голоса, сказать: «Будьте здоровы».