— Мне одной кажется, что пахнет дымом?
Сосредоточенное сопение показало, что все дружно принюхались. Кроме меня — чтобы я сейчас что-то унюхал, надо задымить половину зала.
— Точно! — согласился Антон.
— Да, что-то дымит, — подал голос младший Михайлов.
— Похоже на проводку, — профессионально определил старший. — Чёрт, может ведь и полыхнуть…
Блин, накаркал, что называется — по стене напротив поползли язычки пламени. Но нет худа без добра — они, пусть и слабовато, осветили помещение и позволили оценить обстановку. Только вот обстановка эта оказалась куда более хреновой, чем представлялось в темноте.
Пробраться к выходу, как мы увидели, было не так-то легко — мешало нагромождение ломаной мебели и каких-то пустых ящиков. Еще более угрожающе смотрелось приближение огня к этому завалу. Когда эти дрова загорятся, нам придётся совсем туго, тем более поиски огнетушителей к успеху не привели. Были они тут, конечно, но в нормальной реальности, а не сейчас. Что ж, будем как-то выбираться на улицу.
Ага, выбрались одни такие… Стена, до которой мы одним рывком домчались, «порадовала» полным отсутствием дверей, хотя я точно помнил, что они тут должны быть. Блин, всё время забываю, что в зоне межреальностной рассинхронизации всё не как у людей! Зыркнув на стену, где несколько минут назад висела картина и ничего там не видев, я немного успокоился — хоть этот шедевр живописи не пострадает. Случись что с «Рассветом в Зухове», мне и самому было бы грустно, и не знаю даже сколько ещё народу оказалось бы сильно разочарованными. Настолько сильно, что и мне бы от них неприятностей перепало, пусть и не было бы в утрате малюевского шедевра никакой моей вины.
Резонное решение разбить окно и эвакуироваться через него откровенно запоздало — проскользнув по полу, неожиданно сильно разгоревшееся пламя отрезало нас от всех трёх окон. Чёрт, как будто на пол вылили какую-то горючку!..
Огонь тем временем уже почти подполз к завалу у выхода в коридор. Делать нечего, придётся как-то пробираться тут…
— Мужики, помогите! — Андрей переставил с одного стола на соседний несколько бутылок с минералкой, а всё остальное смёл со стола, сдёрнув скатерть, и тут же принялся эту скатерть рвать. — Надо лица замотать, чтобы дымом не потравиться!
Мы кинулись на помощь, и вскоре выглядели весьма живописно, замотав головы обрывками тряпок, смоченными в спасённой Андреем как раз для того минералке. Ну а что, при пожаре в замкнутых объёмах дым представляет едва ли не большую угрозу, чем огонь, поэтому спасибо Андрею, что напомнил о защите.
Тонна, Анька, Андрей с сыном и Фриц кинулись разбирать завал. Я наказал Маринке присматривать за Милкой и предупредить, если огонь начнёт к нам приближаться, и присоединился к разбору. Работали мы как проклятые, и вскоре открыли себе путь к спасению.
Да, путь-то мы открыли, но до самого спасения, как выяснилось, было ещё далеко. Выход в коридор оказался запертым, да ещё и куча справа от прохода загорелась-таки. Чёрт, а это уже реально опасно!
— Двери надо высадить! — крикнул Антон.
— Хрен! — отозвался Андрей. — Они внутрь открываются!
— Щас! Я тут видел подходящую железяку! — решительности парню было не занимать.
Он действительно вытащил из-под не успевшего как следует разгореться завала какую-то железную полосу, уж не знаю, к чему она была предназначена в жизни. Дальше пошло веселее — Антон кое-как вставил её между дверными створками, а мы с Андреем, Фрицем и Анькой подхватили толстую дээспэшную плиту, когда-то бывшую крышкой стола, и принялись забивать железку, чтобы она вклинилась поглубже. Вчетвером мы больше мешали друг другу, поэтому стали работать посменно — сначала били мы с Фрицем, потом Андрей с сыном, потом поменялись снова, а потом ДСП не выдержала такого обращения и столешница переломилась почти пополам.
Мы быстро нашли ей замену и продолжили долбёжку. Анька, подобрав какую-то железную трубу, принялась раскидывать горящую кучу. Это она хорошо сообразила, а то начинало уже припекать… Маринка с Милкой героически кинулись ей на помощь, обеспечивая нам относительную безопасность на фланге.
Усилия наши даром не пропали — забить железку между створками нам всё-таки удалось. Навалившись впятером, мы попытались выломать дверь, но добились лишь некоторого расширения зазора, прежде чем наш импровизированный лом погнулся.
— Держите её! — рявкнул Антон. — Щас ещё одну запихнём!
Метнувшись к остаткам кучи, он быстро вернулся с трубой квадратного сечения. С помощью известной матери загнав её в щель, он с отцом и сыном Михайловыми навалился на новый лом. Дверь начала поддаваться и мерзкий хруст, с которым она уступала напору, зазвучал для нашего слуха победными фанфарами.
Отчаянный женский визг позади заставил нас налечь с удвоенной силой. Не всех, правда — я отвлёкся посмотреть, что там с девчонками. Ничего страшного, как выяснилось. Анька увлеклась, наступила куда не надо, и огонь лизнул её правую ногу. Отделалась она лёгким испугом да опалённым шнурком на правом кроссовке, а визжала вообще не она, а Милка, которой показалось, что Анька горит. Ложная тревога, короче.
Кучу, кстати, наши барышни успешно разбросали, так что я посчитал их миссию на том завершённой и погнал девчонок к выходу. Пусть поближе будут, когда дверь, наконец, взломают.
Хрясь! — усилия взломщиков завершились успехом. Дым из зала потянуло через раскрытую дверь, и я посчитал это хорошим признаком. Раз тяга идёт в коридор, значит, там огонь нас не встретит. Андрей наверняка понимал в этом больше, но спросить его я как-то не догадался.
Коридор, куда мы выбрались, казался каким-то не таким. Тихим он был и безлюдным, что как-то не вязалось с выставочной суетой. Но зато нормальным, а не обшарпанным, как это имело бы место при рассинхронизации. Что ж, кажется, нас можно поздравить…
Ну да, поздравить можно, и аж целых два раза — обратив внимание на противоположную дверь, на которой красовалась табличка с триста пятым номером, я понял, что по какой-то прихоти всех этих синхронизаторов мы сейчас на своём родном третьем этаже. Оглянувшись, я вместо взломанной двустворчатой двери увидел простенок между двумя типовыми для третьего этажа одностворчатыми дверями. Ладно, хрен бы с ним, выбрались и выбрались.
— Это что было?! — недоумённо поинтересовалась Милка.
— Да, я тоже хотел бы знать, что это? — поддержал её Фриц. Что ж, придётся мне поработать лектором…
Мы все кое-как разместились в нашем с Маринкой номере. Одно из кресел занял Диллингер, второе Маринка, оба стула приватизировали Антон и Анька, Михайловы все втроём уселись на кровать, мне пришлось вещать стоя. Но прежде я щедро предложил всем желающим воспользоваться имевшимися запасами пива и минералки. Фриц и Андрей ожидаемо взяли по бутылке «Барсика», Анька по-быстренькому метнулась к себе в номер и принесла ещё стаканы, после чего они с Антоном, младшие Михайловы и Маринка налили себе минералки. Я открыл пиво, отхлебнул и начал свой доклад.
Уложился я примерно в пятнадцать минут. Говорил не обо всём, про тех же телеглавцев вообще не упоминал, раз с ними никто тут, кроме нас с Маринкой, не встречался. Ну и так старался обойтись без эмоций, чисто по делу. С полминуты народ сосредоточенно молчал, переваривая услышанное, а потом навалился на меня с вопросами.
— Это что же, в «Новом поколении» такая же фигня твориться будет? — первым подал голос Валя Михайлов.
— Думаю, похуже, — не стал я скрывать свои предположения. — Если я правильно понимаю, пока что у нас были учебные занятия.
— Фига себе учебные, — невесело усмехнулся Антон. — Что тогда в столовке мордой приложился, что теперь чуть не погорели…
— Да ладно, — как мог, утешил его я. — Шнурок Ане подпалили и всё. И морду тебе в прошлый раз починили быстро. Учения на то и учения, чтобы было тяжело и страшно, но не особо опасно.
— А смысл тут в чём? — Андрей задал самый, пожалуй, толковый вопрос.
— Как я понимаю, в отборе подходящих людей для работы здесь, — в конце концов, никакого обещания хранить в тайне услышанное от Авдеева я не давал, и с народом этим знанием поделился без каких-либо сомнений.
— Эт чё, из Москвы сюда переезжать?! — взвилась видеоблогерша. — Да нафиг!
— Так тебе пока и не предлагали, — напомнил я.
— И не надо! — продолжала ершиться девочка. — Я лучше как вернусь, запилю это у себя на канале!
— Отца с братом пожалей, — осадил я её.
— А они тут при чём? — не поняла Мила.
— Отцу придётся тебя из психушки вытаскивать, — решил я вернуть соплюшку с небес на землю. — И не факт, что получится это у него быстро. Если вообще получится. А брату тоже несладко будет, если его приятели узнают, что сестра в дурке.
— А дурка тут с какого?! — блин, ну что за молодёжь пошла? Ну ничего не соображает, вообще ничегошеньки!
— Сама подумай, куда тебя засунут, когда ты начнёшь нести небылицы про всякую невозможную хрень, — предложил я ей.
Маринка что-то шёпотом объясняла Фрицу. Ну да, не знаю, где он так научился говорить по-русски, но слова «психушка», «дурка» и прочая «хрень» для него явно оставались пока незнакомыми. Похоже, объяснила моя боевая подруга качественно, потому как немец тут же и пришёл мне на помощь, показав полное понимание ситуации.
— Мой дед был военнопленный и работал на строительстве этого здания, — ну, Америку тут он не открыл, но всё равно было интересно. — Когда вернулся из плена, его допрашивали в нашей БНД[4] и ещё американцы. Он рассказал о странных событиях во время строительных работ, но ему никто не поверил. После этого моего деда принудительно поместили в психиатрическую клинику, где он три года провёл. До своей смерти он не рассказывал почти ничего больше. Остались записки, которые он смог спрятать. Я их читал и видел, что тут действительно происходило что-то необычное. А теперь вижу, что необычное здесь до сих пор происходит.