— Я проверю! — метнулась Анька. — Да, там дверь за углом, но она закрыта! — с досадой доложила она о результатах проверки.
Какая, к чертям, дверь?! Если это и правда выход, такая херня нас не остановит! Мы с Григорием и Фрицем решительно двинулись туда, готовые крушить и ломать все препятствия, не дающие нам выбраться из подвала.
Обитая листовым железом дверь была закрыта на замок, но шататься начала уже после доброго пинка, полученного от Фрица. Посветив фонарями, мы с ним обнаружили, что косяк двери давно рассохся, и я добавил ещё пинок. Фриц азартно оскалился и врезал снова. Снова я. Интересно, чей удар окажется решающим? Повезло Фрицу — мы пнули дверь ещё по разу, а потом он вынес её наружу с половиной косяка вместе, и мы с ним от души глотнули более-менее свежего воздуха.
Лестницу, что вела наверх, завалили какие-то обломки, пришлось разбирать. К нам присоединились Григорий, Антон и Аня, мы впятером выстроились цепочкой, и с впечатляющей скоростью расчистили ступеньки от крупного мусора, не обращая никакого внимания на мелкий. Расчистка, однако, показала, что ступеньки далеко не все целы, поэтому подъём девчонок и Вали с грузом пришлось страховать, чтобы никто не сверзился.
— Блин, и тут темно, как у негра в жопе! — только и смог я сказать, когда мы, ругаясь и отплёвываясь, выбрались-таки на поверхность.
— И везде-то вы, Василий Иваныч, побывали… — подхватил Андрей.
— Да все мы и побывали, не я один, — ответил я, и мы дружно заржали. Ну да, такая вот реакция на освобождение из подземелья. Даже Фриц, и тот старательно изображал коня, а заодно демонстрировал, насколько далеко он продвинулся в овладении великим и могучим русским языком. Впрочем, о чём-то они с Маринкой пошушукались по-немецки, видимо, товарищу захотелось узнать, кто такой Василий Иваныч.
Дышалось наверху после подземной затхлости куда свободнее, необходимость пригибаться благополучно отпала, так что повод для бурного веселья имелся у нас вполне законный. Ну да, как было темно, так и оставалось, наши фонари по-прежнему являлись единственными лучами света в этом тёмном царстве, и в их свете депрессивный заброшенный город выглядел ещё хуже, чем днём, но после подвала радовало и это. Всё же с ориентированием на местности темнота создавала заметные сложности. Поэтому нам сначала пришлось сделать по десятку шагов в разные стороны, чтобы Андрей, сверившись с целеуказанием на второй контейнер, смог правильно определить направление дальнейшего движения.
Целеуказание — до взятия второй части груза оставалось около километра по прямой — нас не особо огорчило, и мы бодро зашагали, куда ткнул лучом своего фонаря Андрей. Настолько бодро, насколько позволяли условия — всё-таки надо было смотреть не только вперёд и по сторонам, но и под ноги, соответственно и освещать все эти направления. Тем не менее, сильно умотаться, когда в лучах света показались красно-белые полосы второго контейнера, мы не успели. Навьючили его на Тонну и приступили к выяснению положения третьего.
Этот самый третий и на сегодня последний контейнер поджидал нас опять недалеко, в полукилометре всего-то. Идти к нему тоже пришлось со всеми положенными в темноте сложностями, поэтому потихоньку начала сказываться усталость. Даже Наташку подвела её глазастость и барышня чуть не грохнулась в не замеченную ею яму, не шибко глубокую, но на кучу неприятных последствий хватило бы. Хорошо, Анька вовремя посветила и предупредила об опасности. Но, как вскоре выяснилось, это был только первый звонок…
— …мать!!! — отчаянные матюги Антона у меня за спиной и звук падения тела заставили резко обернуться. Парень, лёжа на боку и продолжая ругаться, избавлялся от рюкзака, мешающего ему встать. Однако попытка подняться на ноги привела к новым матюгам и Антон с болезненным стоном снова начал падать. Фриц с Анькой не дали, усадив его на асфальт. Тут же подвалила и Наташка со своей медицинской сумкой.
— Что? Что с тобой? — встревожилась она.
— Да блин, в лужу наступил… А она, сука, глубокая, вот, блин, споткнулся… Нога… Правая…
Наташка принялась снимать с правой ноги активиста борьбы с земным притяжением ботинок, тут же за ним последовал и носок. На мой взгляд, видимых повреждений не было, если не считать изрядной ссадины чуть выше щиколотки, но Наташка, аккуратно ощупав ногу, недовольно поморщилась. Через несколько секунд она извлекла из сумки эластичный бинт и принялась туго заматывать товарищу голеностоп.
— Растянул, похоже, — коротко прокомментировала она.
Вот чёрт! Мало того, что минус один переносчик, так ещё и минус два человека, чтобы помогать ему. Сам он идти не сможет, а искать в этой темноте что-то, что можно приспособить под костыли, ну его нафиг.
— Голову не ушиб? — спросила Наташка.
— Не, хоть с этим нормально, — Тонна даже улыбнулся. — Руки успел подставить, только ободрал их… вот.
Аня старательно освещала выставленные её парнем руки, чтобы Наташке легче было их осмотреть. М-да, зрелище не радовало. Ободрал себе хваталы Антон знатно, только бы без переломов обошлось…
Надо полагать, о переломах подумала и Наташка, уж очень внимательно разглядывала и аккуратно ощупывала она Антону кисти и запястья. Он, конечно, охал и постанывал, но вроде как не особо в этом усердствовал. Зато когда она начала обрабатывать его ссадины, рвущиеся наружу эмоции и соответствующие им выражения парень сдерживал с явным трудом. Соорудив товарищу варежки из бинтов, наша медсестричка обратилась к нам с Фрицем и Григорием:
— Сам он идти не сможет, нужны двое помогать. И рюкзак взять надо. Руки вроде не сломаны, и то хорошо.
Антонов рюкзак в итоге переехал на спину Авдееву, а мы с Фрицем взялись помогать пострадавшему передвигаться. Понятно, что скорость наша, и без того невеликая, упала ещё сильнее, так что даже до последнего контейнера нам пришлось добираться уйму времени. Контейнер этот устроился на спине у Аньки, решившей заменить Антона, и мы пошли на выход. Медленно пошли, тяжело, периодически останавливаясь, чтобы отдохнуть и свериться с картой в планшете. Хорошо хоть, не плутали, Андрей отработал чётко, а то лишние шаги в нашем положении нафиг бы нам не упёрлись. И так вон к точке выхода только что не на четвереньках приползли.
— Я с ним пойду, — заявила Анька, когда вызванные молоденькой медичкой санитары уложили пытавшегося протестовать Антона на носилки и пристегнули.
— Не надо, мы сами справимся, — попыталась возразить местная докторша.
— Я. Пойду. С ним, — с каждым своим словом Анька делала полшага вперёд и почти упёрлась в медичку.
— Д-да, к-конечно, — испуганно согласилась та.
— Ань, позвони мне, когда у вас там закончится, — напутствовал я её. — Я так понимаю, мы все подождём её звонка? — это уже к нашим. — Лечат здесь такое быстро, вот Наташа не даст соврать, так что обедать без Антона с Аней мы не будем, договорились?
— Договорились, — на разные голоса нестройно отозвался народ. Командный дух, что вы хотите…
— А теперь, — тут я позволил себе злобно ухмыльнуться, — давайте объясним многоуважаемому Фёдору, что больше таких заданий нам получать не хочется…
Объясняли мы крайне эмоционально и не особо стесняясь в выражениях, Маринка даже попыталась повторить то, что услышала в подвале от Аньки. Удалось ей это лишь частично, но Фёдору хватило. Тот же Авдеев, хоть для местных он и свой, тоже излагал своё нежелание ползать по подвалам настойчиво и убедительно. Бедный Фёдор краснел, мялся, изощрялся в извинениях, но так ничего в этом смысле нам прямо не пообещал, гад такой. Да и обещал бы — мало ли нашёл потом оправданий, чтобы то обещание нарушить?
Анька позвонила часа через полтора с небольшим. Маринка с Наташкой успели полностью привести себя в порядок, я — тем более. Главное, мы успели вскрыть конверты из бухгалтерии и порадоваться их содержимому. Похоже, Трудовой кодекс тут чтят, поскольку начислили нам аж по четыре сотни зубов, не иначе как за тяжёлые условия, в которых пришлось сегодня работать. Так что после Анькиного звонка я обзвонил наших и вскоре мы снова все вместе встретились за обедом.
— Да фиг его знает, — отмахивался Антон от восторгов по поводу здешней медицины. — Протёрли не знаю чем, потом намазали, бинт намотали, сказали лежать. Сначала так, ничего, а потом припекать стало. Ну я сказал врачихе, она говорит, так и надо. Велела, когда совсем невтерпёж припекать начнёт, чтобы сказал. Ну я ещё потерпел, потом голос подал. Сняла она бинт, я и прифигел слегка! Там кожа лишь чуть-чуть покраснела, а жгло так, боялся, ожог останется. С руками ещё проще, там той же липкой холодной фигнёй намазали, как в тот раз, когда мордой приложился…
Мы поохали, поахали, позубоскалили насчёт того, что к таким лекарям в случае чего попасть не страшно, потом Антон и Аня позвали всех к себе глотнуть «Барсика» за успешное лечение. Ясное дело, предложение мы с радостью приняли, и двинулись в гости к юным спортсменам. Вот пока пиво пили, мне и пришёл в голову интересный вопрос. Время сейчас такое, что деньги, а особенно большие деньги, куда сильнее любой секретности. А уж какие деньги можно поднять на такой фантастической медицине, я и представить остерёгся. Некоторые вещи лучше не знать, так оно для здоровья полезнее… Так какого, спрашивается, хрена никто, ничего и никогда о такой медицине не слышал? Этим спецдомовладельцам что, деньги не нужны?!
Глава 26. Пятый этаж — потеряшки
Перед выходом Фёдор чуть ли не мамой клялся, что ничего такого, как в прошлый раз, сегодня даже близко не будет. Не то чтобы мы прямо так сразу и поверили, но что делать, раз уж подписались? Непонятно только, с чего бы товарища одолел такой приступ покладистости — то ли Авдеев какие-то свои возможности задействовал, то ли Фёдор сам пытался сгладить наше впечатление, причём не только от вчерашних проблем, но и от сегодняшнего задания.
Нет-нет, ничего ужасного, но… Впрочем, сами судите — на сей раз Управлению потребовалось, чтобы мы притащили пять ящиков. Да, как-то было, помнится и семь, но, что называется, не количеством единым. А что до качества, так четыре практически стандартных одиннадцатикилограммовых — это вполне допустимо, привыкли уже. Пятый, такой же, как во второй день, лёгкий, но здоровенный и непригодный к наклонам, сам по себе тоже не так страшен. А вот вместе… Вместе это означает, что переноской грузов будут заняты шестеро из десяти человек, то есть большинство команды. Само по себе это, конечно, тоже не ахти какая проблема, но вот случись что типа вчерашнего — и уже вся команда целиком превратится в караван носильщиков. А если, не дай Бог, конечно, травмы получат двое, это будет вообще катастрофа. В общем, не позавидуешь тут ни нам с этими условиями, ни Фёдору с необходимостью до нас их довести. Мы завидовать и не стали, а просто выругались, кто про себя, а кто и вслух, но тихонько, да и поступили в соответствии с народной мудростью о съедобных грибах и таре для их переноски…