— А что, дамы и господа, — обратился я к народу, — мы сегодня пикник устраиваем или как?
— Да! Устраиваем! Конечно! А как же! — доносилось с разных концов стола, идея явно всех воодушевила.
Всех, кроме Маринки с Наташкой. Маринка сидела, опустив лицо, Наташка с некоторым опасением на неё поглядывала. Вдруг Маринка подняла голову, тряхнула золотой гривушкой и, широко улыбнувшись, объявила:
— Обязательно устраиваем! Вот чувствую, что это последняя такая возможность, и завтра нас тут уже не будет!
Воцарилось общее молчание. Понятно, что Маринка вслух сказала о том же, о чём все мечтали, но уж очень ясно и недвусмысленно у неё вышло.
— Ох, Марин, — Наташка нарушила тишину, — вот только попробуй теперь ошибиться. Только попробуй! — угроза была, конечно же, шуточной, но… Но что-то такое звучало в ней и всерьёз.
— Опять смешаем обед с ужином? — Андрей своей деловитостью разрядил возникшую было неловкость.
— Ну да, — согласилась Маринка. — Заодно и подготовить всё успеем.
Отдых после завтрака мы себе всё-таки устроили. Кто чем занимался, я интересоваться не стал — должно же быть у людей личное время, тем более скоро нам предстояло опять собраться всем вместе.
Собрались, да. Пикник — это только звучит не очень серьёзно, подготовить его на должном уровне не так и просто. И вот пока девчонки и Авдеев копошились на кухне, а мы с Андреем, Валькой, Антоном и Фрицем трудились во дворе, нам подвалило ещё дело из разряда незапланированных — Триста девяносто седьмой привёз ещё партию полосатых и оранжевых подарков. И как мы всё это вытаскивать будем?..
Глава 34. Выбраться с тринадцатого этажа!
Пикник удался. Удался, несмотря ни на что. Ни внезапное прибытие телеглавцев с новыми подарками, ни необходимость пристроить те подарки на базу, ни разговор с Триста девяносто седьмым, ни попытки погоды испортиться путём накрапывания меленьким дождичком — ничто из перечисленного не смогло не то что сорвать запланированное мероприятие, но даже просто сколько-нибудь надолго его отсрочить. Подарки в виде восьми контейнеров, в том числе одного здорового оранжевого, разгрузили быстро. С затаскиванием их в подвал и на базу мы провозились, конечно же, намного дольше, но тоже сильно не затянули. Не заняла много времени и беседа с Триста девяносто седьмым — наш давний знакомец сказал, что контейнеры привёз нам после уточнения службой координации графика передачи товаров согласно ранее заключённым договорённостям, порадовал сообщением о том, что в текущей реальности, как и в двух смежных, не обнаружено ни одного блокха, и выразил уверенность в дальнейшем продолжении взаимовыгодного товарообмена. Нет, определённо телеглавцы всё и больше и больше напоминают людей, хотя, честно признаюсь, смысл речевых излияний старшего техника службы координации я передал своими словами. В оригинальном виде они бы заняли здесь места куда как больше.
Хуже всего вышло с погодой, потому как в этом вопросе от нас ничего не зависело. Однако дождик оказался слабеньким, да и шёл минут пятнадцать, никак не больше. Да, посадочные места пришлось потом подсушивать, но с этим мы справились.
В общем, посидели более чем хорошо. И поели вкусно, и попили больше для веселья, потому как пьянствовать и не хотелось, и особо нечем было, и песни опять пели, душевно всё получилось. Ну, собственно, ради того и старались.
…Утро началось необычно — Авдеев не вышел к общему завтраку. Прождав минут пятнадцать, мы озаботились поисками нашего секретного товарища, то есть озаботился я, отправив Антона зайти к Григорию, разбудить его и доставить пред светлые очи высокого собрания. Ничего, однако, у Антона не вышло — вернувшись минут через пять, он доложил, что комната Авдеева закрыта, а на стук он не реагирует.
— Ты хоть нормально стучал или деликатничал? — спросил я. Честно говоря, было как-то тревожно, раньше за Григорием такого не отмечалось.
— Да нормально, — Антон пожал плечами, — сильнее было бы только дверь ломать. Думаю, нет его там, как я стучал, он бы точно проснулся.
Идти искать Авдеева в недрах базы мы, после короткого обсуждения, не стали. Мало ли, какие у него нашлись причины для отсутствия, да и не во все помещения у нас был доступ. Решили подождать ещё минут десять, а потом плюнуть, грязно выругаться (не обязательно вслух, можно и мысленно) и завтракать без него. Не маленький, сам потом справится с кофе-машиной и приготовлением бутербродов. В полном соответствии с известным законом, стоило нам только по истечении назначенного срока начать раскладывать сырную, колбасную и ветчинную нарезку по тарелкам, как Авдеев и нарисовался. Выглядел он одновременно и до крайности довольным, и слегка озадаченным.
— Марина, ты вчера что говорила насчёт того, что сегодня нас тут уже не будет? — наскоро поздоровавшись с честной компанией, спросил он.
— То и говорила, — для полноты эффекта Маринка несколько раз хлопнула ресницами, — что чуяла.
— А премию почуять или повышение оклада не пробовала? — с надеждой поинтересовался Авдеев.
— Я подумаю над этим, — пообещала Маринка. — Но я не зря чуяла, ты же это хотел сказать?
— Вот именно, — признался Григорий. — Я почему задержался — связь была. Сегодня возвращаемся, координаты точки выхода нам скинут в течение двух ближайших часов. Во всяком случае, так мне сказали, — подстраховался он.
Какое-то время все молча пялились то на Маринку, то на Григория, но долго это не продолжалось — народ взорвался бурным проявлением радости. Завтрак прошёл в атмосфере предвкушения и нетерпения, и сразу после него мы взялись за работу. Сделать нам предстояло много чего — привести комнаты в полный порядок, в каком они были перед нашим заселением, вообще прибраться на базе, погрузить одиннадцатикилограммовые и четырнадцатикилограммовые контейнер на тележки, оранжевые вынести во двор, чтобы не корячиться с ними, когда придёт команда на выход, в общем, занятия нам искать не пришлось, их и так имелось в достатке.
Вот работа и закипела. Работали мы как заведённые, не сговариваясь, решили, что отдыхать будем уже в комфортных условиях родного зуховского небоскрёба. Андрей, правда, периодически отвлекался проверить планшет — включил его он сразу, не дожидаясь окончания завтрака. Что ж, что должно было произойти, то и произошло — девчонки ещё наводили лоск на базе, мы с Фрицем, Григорием, Антоном и Валентином крепили контейнеры на тележках, когда отвлёкшийся в очередной раз Андрей выдал прямо-таки поток отборных матюгов, да ещё с таким торжеством в голосе, как будто только что голыми руками порвал на куски с десяток блокхов. Причина столь необычно проявленного восторга стала понятной, когда Андрей дал глянуть на планшет всем желающим — устройство показывало точку выхода прямо у нас в дворе. Умеют же, когда захотят!
Авдеев пошёл забирать картину Малюева, Вальку отправили сообщить девчонкам, заодно передав им, что неплохо бы закончить побыстрее, да и сами завершали работу в таком темпе, что чертей бы замотали в полный ноль, если бы им не повезло работать сейчас с нами. Прекрасную часть нашей команды пришлось подождать, торопить их не стали, все понимали, что сейчас это было бы просто неприлично. Но вот наконец-то во двор выбежали и они. Андрей с планшетом в руках возглавлял процессию, направлявшуюся к отмеченной точке — как раз возле той трансформаторной будки, за которую увёл нас водитель-телеглавец, чтобы мы не смогли стрелять в силенов. Стоит, конечно, признать, что назвать процессией нашу нестройную толпу, чуть не вприпрыжку торопившуюся к возвращению в Зухов, было бы неуместно. «Вприпрыжку» — это, впрочем, про наших барышень. У нас с этим была напряжёнка — толкая тележку с грузом, особо не попрыгаешь.
…Почему-то мы оказались не в комнате с аппаратурой и комитетом по встрече, а в коридоре. Сомнений не было, коридор родной, небоскрёбовский. Кажется, я понял, почему вернулись мы именно сюда — в комнате мы почти с тремя десятками контейнером, четыре из которых были здоровенными оранжевыми, просто не поместились бы.
— Что, непонятушки продолжаются? — со злобным весельем выдал Андрей.
— Типа того, — согласился я. — Ну что, осмотримся и разберёмся, к кому тут обращаться?
Осмотрелись. Судя по номерам на дверях, начинавшимся на 18, мы на восемнадцатом этаже и находились. Непонятушки, да… Но долго рассуждать об очередных вывертах межреальностных переходов не пришлось — с обеих концов коридора появились охранники в чёрном и наставили на нас автоматы.
— Руки за голову! Лицом к стене!
— Свои! Майор Авдеев! Удостоверение в левом нагрудном кармане! — руки Григорий всё-таки дисциплинированно заложил за голову, видимо, понимая, что шутить охрана не настроена. И то верно — нас выстроили вдоль стены, хорошо хоть не с расставленными ногами.
— Команду отправки и приёма вызовите! — рявкнул Авдеев командным голосом через минуту, видимо, удостоверение своё дело сделало. Так, майор, значит. А что, по возрасту как раз самое то…
Появились подзабытые уже люди — Фёдор и Арсений, всегда отправлявшие нас в походы за полосатыми ящиками, молоденькая медичка, по очереди приложившая к нашим запястьям непонятный приборчик, и несколько крепких парней, взявшихся за тележки и ящики.
— Руки опустите, — весело сказал Авдеев. — И извините, у ребят служба.
Автоматы свои охранники опустили стволами вниз, но расходиться не спешили. Так и провожали нас до лифта. А по пути Григорий сказал, что нас хочет видеть Хельмут Францевич. И вот прямо сейчас. Что ж, странно было бы, если бы не захотел…
— Рад видеть вас снова, дамы и господа, — приветствовал нас директор УСД, как в нашй предпоследнюю встречу — пожимая руки мужчинам и прикладываясь к ручкам дам. Выглядел Хельмут Францевич уставшим и даже постаревшим, хотя, казалось бы, куда уж тут ещё?! Тем не менее лицо его прямо-таки сияло. Предложив нам занять места за столом для совещаний, директор поинтересовался нашим отношением к перспективе выпить за удачу. Отношение, ясное дело, оказалось сугубо положительным, и через минут через пять секретарша принесла пиво и вино.