Я не сразу нашла с подружками общий язык и начала действительно хорошо общаться с ними только после совместной вылазки в парк развлечений, а уже через пару недель дружбы Ронда с подругой уехали домой.
Мы торжественно поклялись писать друг другу. Но, как это бывает, после четвертого письма из Лесного все как-то само собой заглохло и сошло на нет.
Я не вспоминала о Ронде годами, а вот теперь судорожно всматривалась в знакомые черты. Ругая себя за то, что не сразу узнала в этой уверенной девушке со стильным каре ту смущающуюся Ронду, что провела лето в доме моей учительницы.
– Надо же, как тесен мир! – поразилась я нашей встрече и засыпала Ронду вопросами.
И вот что удивительно. Есть друзья, которых иной раз встретишь и хочешь поскорее расстаться, потому что и тем для разговора нет, и будто ничего вас не связывает. А есть такие, как Ронда, с которыми продолжаешь общаться так же весело и непринужденно, словно кто-то незримый поставил прошедшее с последней встречи время на паузу.
Завры с упоением трескали морскую капусту, Власта дрыхла, Бушующий с парнями томились в душных кабинетах Ио, Дейман где-то шлялся, а мы с Рондой все никак не могли наговориться.
– А помнишь?..
– А как звали?..
– Я потом смотреть на мороженое не могла!
Прошло не меньше получаса, когда из домика пограничника вышел тот самый пожилой мужчина и подозвал Ронду. Я с улыбкой смотрела вслед девушке в белоснежной форме факультета небовзоров и старалась не думать о том, почему те, кто мог бы стать для меня настоящим лучшим другом, заглядывали в мою жизнь лишь на пару недель.
Или проблема не в том, что в моем окружении не было подходящих девчонок и парней? А может, просто я не боялась открываться только перед теми, кто не задерживался рядом надолго?
За спиной послышался шорох. Оглянувшись через плечо, я заметила второго адепта с факультета небовзоров. Дейман был высоким жилистым парнем, с темными волосами и длинной рваной челкой, убранной на бок. Я еще слишком мало знала этого парня, но уже сейчас могла сказать, что о его общительности ходят легенды. Легенды о том, что он вообще не умеет строить предложения длиннее четырех слов.
За весь вчерашний день, пока мы дружно ставили Мясника на лапы, Дейман не выдавил из себя и больше сотни слов. Будь его воля, он вообще предпочел бы обходиться только короткими «да» и «нет», которые с успехом можно было заменять кивком или покачиванием головы.
Вот почему я сильно удивилась, когда этот парень запрыгнул на ящик и сел на место Ронды.
– Я знаю, кто ты, – бросил Дейман, перескочив через дежурное «Привет, как дела», как пятиклашка через скакалочку.
– Серьезно? – не утерпела я от капельки ехидства. – Тогда, может, поделишься сокровенным? А то боюсь, что я и сама себя не знаю.
Парень встретился со мной взглядом. Порыв ветра колыхнул длинную челку, падающую на лоб, отчего она практически закрыла один глаз, но Дейман даже бровью не повел.
– Не дури мне голову, Нэш.
В его тоне не было даже намека на дружелюбие, а на лице застыло скучающее выражение «я делаю тебе огромное одолжение, Нэш». Разговор, как и компания, явно тяготили Деймана, но он продолжал сидеть рядом, из чего я сделала вывод – это важно для него.
– Небовзоры – это не звездокрылы, к которым ты привыкла, Нэш. И не ядожалы. Они настороженно относятся к людям, выбирают лишь двух достойных всадников и всегда летают только с ними.
– Ты подсел, чтобы прочитать мне лекцию?
Дейман посмотрел на меня, как на ребенка. Умственно отсталого ребенка.
– Я переступил через сотню собственных принципов, чтобы подняться в небо на Огнерыке. Я не готов потерять Ронду.
О чем он? Неужели боится, что…
– Прости, я что-то не улавливаю. Ты приревновал Ронду ко мне?
Дейман закатил глаза и медленно выдохнул. Весь его страдальческий вид кричал: «Какая же она непонятливая…» Парень тряхнул головой, откидывая челку на бок, а вместе с ней и собственные эмоции, и вкрадчиво продолжил:
– Расскажи остальным, Нэш. Расскажи сама. Или это придется сделать мне.
Адепт с факультета небовзоров выразительно опустил взгляд на боевую манжету, прикрепленную на моем предплечье. Я непроизвольно накрыла почерневшие чешуйки ладонью, словно пыталась спрятать, и стала серьезной.
– Что бы ты ни думал на мой счет, ты ошибаешься.
– Это вряд ли. Видишь ли, госпожа Магни оставила для меня достаточно подсказок.
Что?
Нет, не так! ЧТО сделала Эрика Магни?!
Но прежде чем с моих губ сорвался этот вопрос, парень в белой форме факультета небовзоров подскочил, словно распрямившаяся пружинка, и начал сосредоточенно озираться. Я заразилась его нервозностью и тоже встала.
– Что? Что случилось?
– За нами следят, – сквозь зубы протолкнул ответ Дейман, продолжая настойчиво сканировать пространство вокруг.
– Эм-м… – растерянно протянула я, перебирая факты.
Мы компания из адептов З.А.В.Р., прилетевшая на трех заврах. В сложившейся ситуации было бы странно, что за нами НЕ следят.
А меж тем Дейман продолжал стоять и подозрительно вглядываться в окружающие нас ящики и контейнеры, словно безумный сурикат в дозоре.
Уж не знаю, какой приступ паранойи словил этот парень и как часто у него подобное случалось, но лично я никого не видела и не чувствовала чужого взгляда. Смущенно топталась рядом, не зная, как потактичнее будет сцапать адепта в белой форме за локоток и усадить обратно.
Положение спасла вернувшаяся от пограничников Ронда. Да не одна, а с новостями.
– Ребят, пограничники передали, что Бушующий с парнями задерживается, и мы пока можем сходить на рынок. Кто со мной?
– Рынок? – воскликнула Власта, восставая ото сна, точно оптимизм трудоголика в день зарплаты.
А вот меня кольнуло нехорошее предчувствие.
Лекция восьмаяО мрачных подворотнях и недогадливых девушках
Я всегда могла похвастаться тем, что неплохо ориентируюсь на рынках, но в таких местах, как остров Ио, начинаю думать, что в переводе этого слова кто-то совершил фатальную ошибку.
– Рецепт чудо-крема! Только у нас и нигде больше! – кричал на всеобщем зазывала из правой палатки.
– Чертеж! Свежий чертеж! Подходите, пока не перекупили! – голосили чуть дальше.
– Акция в честь черной пятницы! Купи два рецепта закатки помидоров по цене одного! – зычным голосом профессионала заткнула их всех дородная женщина.
Заприметила ошарашенную меня с не менее ошарашенной Бестией на поводке из честно выпрошенной у пограничников бечевки. По-боевому передернула широкими плечами и с хищным оскалом двинулась наперерез.
– Девушка! Вам срочно нужна концепция.
– К… кто? – окончательно потерялась я.
– Концепция, – повторила женщина, хватая меня под локоток и решительно подтаскивая к своей палатке.
– Какая еще концепция?! – взбрыкнула я, пытаясь отцепить от себя ее пальцы и не потерять поводок Бестии.
– Самая замечательная концепция воспитания непослушных домашних питомцев, – объявила зазывала.
– Пиу! – каждой черной чешуйкой возмутилась Бестия по поводу загадочной концепции воспитания.
– Спасибо, но я как-нибудь сама.
С трудом вырвав руку из захвата, я догнала Власту с Рондой, деликатно дернула за рукав последнюю и уточнила:
– А это точно… рынок?
Адептка с факультета небовзоров понимающе улыбнулась, быстро огляделась и подвела меня к небольшому информационному щиту, где на ломаном фаорском было сказано:
«Иди торговать идея. Большая техническая радость каждый лентяй».
Я прочитала надпись, посмотрела на Ронду, потом на надпись и снова на Ронду.
– Ой, да чего тут непонятного, – влезла Власта, хлопая меня по плечу. – Северяне принимают беженцев со всего материка, но сама понимаешь, что делают это не по доброте душевной. Приезжие не могут переселиться в теплый купол до тех пор, пока не докажут свою пользу для острова, а сделать они это могут, только продав местным полезную идею, прототип работающего устройства или чертеж разработки.
И снова: что я знала про суровых северян и загадочный остров Ио?
Катастрофически мало.
– В целом да, – кивнула Ронда, видимо, заметив крайнюю степень недоверия на моем лице. – Все приезжие должны доказать свою пользу для острова и ее жителей. Чтобы его допустили в купол, каждый беженец обязан продать десять мелких идей или одну, но прорывную в своей области.
Я покрутила головой, осознала, что только мне все происходящее на рынке казалось странным, пожала плечами и побрела за девушками. Власта с интересом заглядывала в каждую палатку, охотно болтала с продавцами, подолгу стояла возле беженцев из Крутогорья, вспоминая общих знакомых. Бестия носилась по проходу, обнюхивая и исследуя неизвестную для нее территорию. Ронда разглядывала вывески, а вот я откровенно скучала.
Желудок ворчал, страдая по пропущенному обеду и все никак не приходящему ужину. Я с надеждой присматривалась к ярким вывескам и стендам, пытаясь найти хотя бы перекус, но вместо булочки с чаем взгляд выцепил из толпы толстую косу.
Я замерла, с похолодевшими руками и стучащим сердцем вглядываясь в стоящую боком девушку. Тяжелая коса каштановых волос, тонкое телосложение, невысокий рост, свойственные практически всем адептам факультета звездокрылов. Это была Вероника Подорожная.
Сестра Астрид о чем-то спорила с высоким юношей, и, судя по злобному выражению на ее лице, спор прямо на моих глазах перерастал в скандал. Я нахмурилась, когда юноша схватил Веронику за руку и что-то быстро сказал. Та побледнела и судорожно сглотнула. Кивнув, она вырвала руку и нервно оправила на себе одежду. Еще несколько резких фраз друг другу, и юноша скрылся в ближайшей палатке. Вероника осталась стоять на месте, и на лице ее было отчаянье.
После гибели Астрид от неправильного использования артефакта Вероника с Кристеном отправились на Ио, чтобы вернуть тело родителям. Но вот похороны прошли, а в академию вернулся только Кристен.