Но я не торопилась давать свое согласие.
– А что значит холод севера? Ты как-то влияешь на температуру?
– Если бы… – отмахнулась девочка. – Моя сила в равнодушии. Я безжалостная машина для убийства. Бу-у!!!
Скептически глянула на девочку. Весь мой вид кричал о том, что я скорее поверю в послушную Бестию или ставшего лапочкой Мясника, чем в то, что сестричку Кристена стоит бояться.
– Что, Рианка? Не веришь?! – Бекка вырвалась вперед, встала, преграждая мне путь, подняла руки и не своим голосом провыла: – Бо-ойся меня-а-а-а!
Я решила подыграть, картинно взвизгнула и с громким хохотом бросилась прочь. Следом бежала и странно подпрыгивала Бекка, подвывая и улюлюкая.
Ведя себя словно большие и шумные дети, мы с хохотом и визгом пробежали пару раз вокруг цистерны, привезенной в порт, и едва не сбили с ног рыбака. В лабиринте из мешков роли внезапно поменялись, и теперь уже Бекка с оглушительным визгом неслась прочь, а я изображала страшного монстра в черном комбинезоне.
– У-у-у! – добросовестно подражала призракам я.
– Ы-ы-ы… – давилась от смеха Бекка.
Только оказавшись далеко от купола, на самом крае причала, мы с Беккой перестали валять дурака и маяться дурью. Притормозили и, сгибаясь пополам от хохота и неудержимого веселья, остановились, чтобы отдышаться.
– А ты ничего так, – заявила девочка, придерживая руками сведенный от смеха живот. – Кристену повезло.
Я смущенно отвела взгляд и увидела группу мужчин. Они о чем-то громко спорили возле обрыва деревянного пирса. Размахивали руками и вели себя крайне подозрительно.
– Что там? – спросила я, с интересом поглядывая на них.
– Пошли посмотрим? – с готовностью предложила Бекка.
Мы протолкались ближе, и, пока девочка расспрашивала рыбаков на северном, я во все глаза смотрела на вытащенную из воды сеть с… Кстати, а что это?
– Течение прибило к острову дохлую акулу, – кратко передала Бекка рассказ моряка. – Они говорят, что никогда не сталкивались ни с чем подобным. Смотри, у нее все тело покрыто черными язвами, а голова… Мать моя вьюга! Такое ощущение, что ее голову разорвало от гноя!
Мне мгновенно поплохело. В висках загрохотал пульс, ко рту подкатил неприятный комок, перед глазами поплыли черные пятна. Тело прошиб холодный пот, а руки задрожали.
Уйти. Срочно уйти отсюда.
– Эй, Риана, ты куда? Подожди! – крикнула Бекка, с трудом поспевая за отчаянно прорывающейся обратно в порт мной. – Ты чего такая белая? Ты же сама… – Девочка внезапно умолкла и просияла. – Рианка, только не говори, что та акула – твоих рук дело.
Я и не сказала. Просто прибавила шаг, стараясь дышать глубоко и размеренно, а еще прогнать недавно увиденную картинку. Чувствовала при этом себя до отвращения мерзко.
Бекка уловила перемену в моем настроении, притихла и стала как будто старше. Взяв под локоть, она отвела меня в сторону, помогла взобраться на ящики, где я сидела утром, и пристроилась рядом, давая минутку, чтобы прийти в себя.
– Ты ведь такая же, как я? Ты тоже Всадница? – огорошила она.
Вопрос не в бровь, а в глаз.
Я совсем не ожидала, что Бекка его задаст, поэтому непроизвольно вздрогнула, застигнутая врасплох.
– Ой, только не надо врать, что я все не так поняла, – поморщилась Бекка, останавливая мой порыв все отрицать. – Если хочешь знать, у меня своего рода чуйка на наших. Раньше я думала, что могу чувствовать только силу своих, но потом увидела тебя на праздничном пиру и все поняла. Так что можешь не отпираться, Риана. Я знаю, что ты тоже Всадница. Чума или Голод?
– Мор, – обреченно выдохнула я и закрыла лицо руками.
Я не хотела признаваться. Не только Бекке. Никому. Себе, наверное, в первую очередь. Я хотела быть дружелюбным звездокрылом, готовым защитить слабого ядожалом и внимательным к деталям технопатом. Да что там! Я бы даже согласилась принять в себе зачатки небовзора, готового влезть куда угодно ради информации.
Но не загадочные силы Мора.
– Ты боишься своих возможностей? – спросила Бекка, после минутной паузы.
Вместо ответа я немного помолчала, прикидывая, как уйти от неприятного разговора, но в результате робко кивнула и показала ей манжету на своем предплечье.
– Каждый раз, когда я пользуюсь этой штукой, чешуйки меняют цвет. Чернеют, если я кого-то исцеляю, и снова становятся золотыми, если… Ну, как с той акулой. И я не знаю, что будет, если только лечить. И как в итоге эти штуки влияют на нас? Что, если… – Я судорожно сглотнула. – Вдруг это они провоцируют Всадников на все эти ужасные вещи?
Бекка с умным видом кивнула, покусала нижнюю губу, обдумывая мои слова, и посмотрела в небо.
Белоснежная огненная девочка и буйный ядовитый мальчик уже давно сладко спали в отведенном для них месте. Чего нельзя было сказать про моего здоровущего черного ворчуна.
Мясник кружил над островом. Сильными взмахами крыльев приветствовал наступающую ночь и откровенно красовался перед восторженно замершими на пирсе рыбаками.
Бекка какое-то время следила за ним, как следит кошка за привязанным к нитке фантиком, и неожиданно спросила:
– Что думают люди, когда видят завра?
– По-разному, – тихо ответила я, наблюдая за красивым и неспешным полетом своего ворчуна в звездном небе. – Кто-то восхищается их размерами, мощью, грацией, полетом. Кто-то чувствует страх… И потом, они же все очень разные. Звездокрылы – это большие дружелюбные парни и девчонки, ядожалы – сгустки агрессивного тестостерона, на которых даже косо не глянешь, а небовзоры так вообще плюются огнем… В общем, каждый видит свое.
Девочка согласно кивнула, подняла руку и ткнула в кружащего в небе завра пальцем.
– Я думаю о том, как при необходимости убью эту крылатую ящерицу.
Резко вдохнув, я похолодела и развернулась к девочке.
Что? Что она только что сказала?!
Моим первым порывом было вскочить и закрыть собой парящего в небе Мясника, а еще лучше нависнуть над девочкой и продемонстрировать весь спектр агрессии ядожалов. Вторым – приложить ладонь ко лбу северянки и убедиться, что та не бредит от внезапно вспыхнувшей лихорадки.
Но вместо этого я развернулась к ней всем телом и уточнила:
– Ты хочешь убить моего звездокрыла?
Нет, ну мало ли. Может, я просто все не так поняла. Ослышалась. Неверно проинтерпретировала ее слова. Такое ведь тоже бывает. Зачем пороть горячку.
– Я хочу его убить, – повторила Бекка, продолжая вести пальцем следом за кружащим в небе Мясником. – Самый эффективный способ – ненадолго обездвижить и перерезать шею. Только вдоль, а не поперек, так выше шансы, что…
Не-а, не ослышалась.
Вероятно, я изменилась в лице, да так сильно, что Бекка уронила руки и слегка отодвинулась.
– Прости. Я не специально, – промямлила она и виновато опустила голову, стараясь скрыть стыдливо вспыхнувшие румянцем щеки. – Честно говоря, я постоянно хочу кого-то убить. Того рыбака. Тебя. Власту. Братьев. Я думаю об этом снова и снова.
– Бекка… – прошептала я потрясенно. У меня просто слов не было.
Девочка сжалась, подтянула коленки к груди и обняла их руками. Такая маленькая и беззащитная, что, не будь слов про убийство, я уже давно бы обняла и прижала ее к себе с поистине звездокрыловским дружелюбием.
Сглотнув, я сделала вдох, силясь побороть нерешительность и страх, а после спросила:
– Это осколок артефакта так на тебя влияет?
Едва я сказала это, как сердце начало биться чуть сильнее, а в теле появилась тревога. Я столько раз со страхом думала о том, что может сделать со мной эта демонова лошадка в манжете, и вот сейчас настал час икс. Вносите на мой стол блюдо с правдой! Время отведать ее.
Но Бекка как назло медлила. Задумчиво смотрела в точку перед собой, словно не замечая моего требовательного взгляда.
– Знаешь… – сказала она после самой долгой паузы в моей жизни и замолкла.
Я нервно сжала и разжала кулаки. Как бы так сказать, что я уже достигла своего предела терпения и нахожусь в шаге от того, чтобы схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока не услышу ответа?
– Я могу соврать, что вся вина в артефакте, – наконец заговорила Бекка, – но проблема не в нем. Проблема в нас самих. Если хочешь знать, то камень – это то единственное, что удерживает меня от бессмысленного насилия. Мысль о безграничной силе, которой я обладаю, рождает безграничную ответственность за ее использование. И это не дает мне права перерезать горло белобрысой подружке Эрика или опечалить Кристена твоей смертью.
Кто-то что-то понял? Я – нет.
– Смотри, все просто. – Ожившая Бекка пустилась в объяснения: – Кристен считает, что артефакт усиливает врожденные качества Всадника. Он вечно всех опекал еще до того, как стал щитом, дядя дрался, а я, сколько себя помню, отличалась от сверстников. В пять я впервые убила кошку, чтобы посмотреть на трупное оцепенение. И мне не было ее жалко. Абсолютный холод, полное равнодушие. Теперь понимаешь?
Честно говоря, с трудом.
– Тебе не о чем переживать, Риана. Я видела, как сильно ты испугалась того, что сделала с той акулой. И если хочешь знать мое мнение, то я думаю, что этому миру нереально повезло, что новым Мором стала такая пугливая, жалкая, сомневающаяся… далекая от амбиций и честолюбия Всадница, как ты.
– Вот спасибо!
– Не обижайся. Все твои недостатки – это гарант того, что в результате пострадает незначительное число… акул! Твоя откровенная никчемность – это твоя сила.
– Бекка, это самый сомнительный комплимент из тех, что я слышала.
– Ну какой есть, – развела она руками.
Мы какое-то время помолчали, наблюдая как Мясник приветствует проснувшиеся на небе звезды, пока Бекка не толкнула меня плечом в бок.
– Тебе пора, Риана. А то Кристен там весь уже, наверное, испереживался и вот-вот начнет бить в колокол тревоги.
– Точно! Дежурство.
Спохватившись, я вскочила, спрыгнула с ящика, но уйти не смогла. Развернулась, встретилась с Беккой взглядом и улыбнулась.