ебе. Потому что все равно красиво…
И тут ее осеняет! Это же как дважды два… это же абсолютно ясно! Никого Марта не собиралась обманывать, она заказала копию для себя. Для себя! Потому что все равно красиво. Она пошла к ювелиру заказать копию. А что сделал ювелир? Он сделал две копии, одну получше, другую похуже, и отдал Марте. А подлинник оставил себе. Подменил в ее присутствии. Прямо при ней! Это было совсем не трудно. Ах, мерзавец! А эксперт? А эксперт, разумеется, видел настоящую подвеску…
Охваченная охотничьим азартом, Оля вскакивает с кровати, начинает поспешно натягивать джинсы, потом, задумавшись, садится на кровать. Нет, так нельзя. Нужно все продумать, наметить план действий, еще раз все взвесить…
Во всяком случае, это единственное объяснение, почему их две, убеждает она себя. И ответ на вопрос, где находится оригинал.
Оля возбуждена, она пребывает в состоянии страшного нетерпения, ей хочется немедленно бежать, хватать за руку, выводить на чистую воду мерзавца-ювелира… она уверена, что загадка подвески решена!
Девушка в джинсах и майке, курточка переброшена через плечо на случай дождя – небо с утра пасмурное, – идет вдоль рядов городского рынка, рассматривая разложенные грудами товары. Чего тут только нет!
Он, конечно, ни в чем не признается, раздумывает Оля. Не так она глупа, чтобы предполагать, что он переменится в лице, до смерти перепугается, схватится за сердце, увидев подвеску… Нет, разумеется! Но… что-то дрогнет в нем… не может не дрогнуть! И он выдаст себя взглядом, жестом, интонацией… не может не выдать. Кроме того, он примет меня за Марту… и поздоровается. А она скажет ему… что же она ему скажет? Ну, например: «Верните оригинал!» или «Вам нечего мне сказать?», или лучше «Вы не можете объяснить, почему их две?»
В этом месте Олина фантазия буксует…
Она останавливается у ювелирных палаток размером с собачью будку.
А на что он рассчитывал, прорывается вдруг голос здравого смысла. Ведь Марта могла все рассказать Арнольду… Если бы он не ударил ее, она бы рассказала. А уж Арнольд вытряс бы из этого типа подвеску вместе с его поганой душонкой!
Бедная, бедная Марта… нелепая случайность…
Вот и ответ, думает Оля, на что этот тип рассчитывал. На случайность он рассчитывал. И оказался прав. Что же делать?
Из четырех будочек ювелиров открыты три. В первой видна пожилая тетка с перманентом и сигаретой в зубах; во второй будке – «глистоперый вьюнош» с тонкими усиками. Только не он! Третья будка была закрыта и бумажка, приколотая к двери, извещала, что хозяин ушел на базу, или в отпуске, или болен. В четвертой будке работали. Тут же отирались два мускулистых скучающих молодых человека – охрана. Оля, поколебавшись, направилась к четвертой будке.
Когда она подошла, человек в будке поднял на нее безразличные глаза.
– Добрый день, – сказала Оля.
– Добрый день, – ответил ювелир, глядя на нее вопросительно. Ни мгновенного ужаса в глазах, ни раскаяния, ни дрожания мускулов лица – ничего!
Не он!
– Я вас слушаю, – сказал он, и Оле послышалось легкое нетерпение в его голосе. Был это мужчина средних лет, с невыразительным, каким-то стертым лицом, серьгой в левом ухе и длинными волосами, заплетенными в косичку, и напоминал он скорее эстрадного певца, чем ювелира.
– У меня к вам просьба, – сказала Оля.
– Я вас слушаю, – повторил ювелир, глядя выжидательно.
– Вы не могли бы… сделать копию! – выпалила Оля, протягивая ему замшевый мешочек с подвеской, думая про себя: «Что я несу?»
– Копию? – переспросил мужчина, взяв у нее мешочек. Достав подвеску, он некоторое время внимательно ее рассматривал. Оля впилась в него взглядом. Наконец мужчина сказал:
– Не думаю, что я взялся бы.
– Почему?
– Ну, во-первых, это не оригинал. Как я понимаю, вам нужна копия с этой довольно посредственной копии?
– Откуда вы знаете, что это не оригинал? Вы видели оригинал?
– Мне и видеть не нужно. Дизайн старомодный, примерно конец прошлого века, а ваше изделие новое, сделанное по эскизу или фотографии, возможно, конечно, с оригинала, хотя сомневаюсь.
– Почему? – снова спросила Оля, чувствуя себя глупо.
– Долго объяснять. Скажем, внутреннее чутье подсказывает. А не возьмусь я потому, что мне это неинтересно. – Смягчая свои слова, он улыбнулся. – Простите за нескромный вопрос, зачем вам это старье? Бабушке подарок хотите сделать? Ведь есть современные изделия – глаз не оторвать. Да вы заходите! – Он привстал со своего места, отпер дверь, и Оля вошла. – А я тут слегка перекусываю. – Он махнул рукой на остатки еды на рабочем столе. – Садитесь. Я вам сейчас каталоги покажу. Европа, Штаты, Япония. Выбирайте! – Он достал с полки над головой два-три альбома в глянцевых суперобложках и протянул Оле. Ситуация явно выходила из-под контроля. – Давайте, я вам чайку! – суетился между тем гостеприимный хозяин, почуяв в ней возможного заказчика. Он достал из шкафчика чашку, бросил в нее пакетик с чаем и налил кипятка из чайника. – Выбирайте! – повторил он. – Я любую сделаю! Любую!
– А эту смогли бы? – упрямо повторила Оля. – Мне нужна эта!
– Эту? – Он задумался. – В принципе, смог бы, но… не буду. Радости мало от такой работы. Понимаете, работы много, а радости мало. Да и стоить будет немало. Нет! Я человек современный, я художник. Да вы пейте чай, вот печенье, не стесняйтесь. – Он окинул ее оценивающим взглядом.
– Спасибо! – сказала Оля, откусывая кусочек печенья. – А вы не знаете, кто может?
– Кто может? – с досадой переспросил ювелир. – Да что вам в ней? Ну, не мое это дело, конечно, а просто обидно. Кто может? А кто эту делал? Здесь, у нас?
– Не знаю, – ответила Оля. – Мне это тоже интересно.
– А вот я сейчас кликну Леву, и он нам сразу определит, по почерку, так сказать. – Он высунулся из двери будки. – Черт! Он же не работает сегодня.
– А Лева может?
– Лева у нас все может. Раньше точно мог, а сейчас… кто же сейчас такое закажет?
– А у вас нет его телефона?
– Есть, как не быть. – Мужчина с улыбкой смотрел на Олю. Она улыбнулась в ответ. – Кстати, меня зовут Андрей, – представился он.
– Оля, – сказала Оля.
– Вот и познакомились, – сказал Андрей, роясь в столе. – Помню, был, где-то. Вы меня просто заинтриговали, девушка. Тайны, секреты. Извиняюсь, но боюсь, ничем не смогу помочь – нету телефона. – Он развел руками.
– А где он живет?
– На Шумихе, в тупичке, дыра страшная, но зато на природе. Река, сад. Я бы там и дня не выдержал. – Ювелир засмеялся.
– А может, у вас дома номер… – начала было Оля, но смутилась, замолчала, испугавшись, что он может неправильно ее понять.
– А я не против, люблю, когда мне звонят женщины, особенно хорошенькие. – Ювелир рассмеялся. – Мне после работы еще в одно место заскочить надо, плитку забрать. Итальянскую, с картинкой! Я ремонтом занимаюсь, у меня квартира новая, по проспекту Мира, пятнадцать, сталинка, окна прямо над аркой! – В голосе его прозвучала гордость. – Мебель присматриваю, недавно зеркало купил за бесценок, можно сказать, антиквариат. Месяц возился, чистил, реставрировал, вчера повесил. Красота – глаз не оторвать! И все сам, своими руками. Кафель для ванной с картинкой – озеро, камыши и утки дикие летят! Так что дома буду часикам к шести. Милости просим, звоните. Так и быть, поищу Левин телефончик.
Часа три Оля слонялась по городу, выбирая окольные улицы, чтобы не попасться на глаза знакомым. Домой идти не хотелось. Она перекусила в небольшом кафе, посидела в парке. Репетировала разговор с Левой. Ее замысел уже не казался ей удачным. Возбуждение прошло. Она шла по улице, бубня про себя:
– И тогда он мне скажет… а я ему отвечу… а он опять… и тогда я…
И так далее, до бесконечности!
Она позвонила ему около семи вечера.
… – Девушка, а я уже думал, вы не позвоните! – закричал Андрей. – Нашел я Левин телефон, правда, домашний. Записывайте! Мобильника не нашел.
– Спасибо! – обрадовалась Оля.
– Спасибо – много, пяти баксов достаточно! – Ювелир заржал. – Он будет дома в восемь. Считайте, повезло. Он почти не живет дома, вроде как опять женился и проживает у своей дамы. Потом позвоните, расскажете. Да, кстати, зовут его Лев Александрович, не забудьте.
Оля едва держалась на ногах, была измучена и хотела спать. Она брела сквозь город, как слепая, бормоча про себя, пытаясь найти причину оставить ненужную затею. На улицах зажглись фонари, забе́гали разноцветные огни реклам. Стал накрапывать мелкий нудный дождик и запахло мокрым асфальтом. Народу на улице прибавилось. Она уже жалела, что не пошла домой. Могла бы отдохнуть, хорошенько выспаться и со свежими силами двинуть к Леве. А может, ну его, этого Леву, все равно, ничего она не узнает. Ничего!
Так уныло раздумывала Оля, колеблясь между желанием узнать истину или хотя бы попытаться и желанием бросить все, вернуться домой, напиться горячего чаю и улечься в постель.
Решившись, она достала мобильный телефон. Трубку взяли сразу.
– Да! – сказал хриплый голос.
– Лев Александрович, добрый вечер, это знакомая Андрея.
– Да, знаю, он говорил. Это что, так срочно?
– Да!
– Вообще-то я забежал домой на минутку, взять кое-что, мы с женой завтра утром уезжаем в отпуск. А в чем хоть дело?
– Я хочу показать вам одну вещь, – сказала Оля и прикусила язык. – А вдруг это он? И, если она все ему расскажет, то никакого сюрприза не получится…
– Вещь на оценку?
– Да.
– Ладно, – сказал Лева после некоторого раздумья, – приезжайте. Возьмите такси, сами не найдете, заблудитесь, тут у нас и улица Рокоссовского, и тупик Рокоссовского. Вам нужен тупик, дом семнадцать, квартира четыре. До встречи!
…Улицы поселка были пустынны и темны. Ранние осенние сумерки, неосвещенные окна домов – то ли там никто не жил, то ли жители уже улеглись и слабый, нерешительный дождь, тихо шуршащий в листьях деревьев и траве, рождали ощущение тоски и безотчетной тревоги.