На гранитных скалах вырастут казармы, склады, батареи, пристани, пирсы. Попробуй сунься! Сила! Северной флотилией командовал с 1935 года Константин Душенов, бывший матрос с «Авроры». Душенов был склада исконно русского, тип, который тысячи лет народ выставлял на свое порубежье. Его кредо слово в слово совпадает с петровскими наставлениями и полно большевистской неукротимости. Вот оно: «Плавать надо в наиболее сложной обстановке! Но каждый выход сопровождать глубоким расчетом и глубокой подготовкой. Туман, «заряд», шторм надо сделать нашими союзниками»...
В 1932 году пароход «Сибиряков» в одну навигацию прошел из Архангельска в Тихий океан. На такое плавание способно только молодое общество. Рейд был и героическим, и по-юношески отчаянным, и по-государственному мудрым. Дорога по русским внутренним морям нужна была как воздух, как жизнь. «Сибирякова» вел знаменитый полярный капитан Владимир Воронин. До этого суда с 1920 года настойчиво пробивались к устьям Оби и Енисея. Эти экспедиции назывались Карскими. Из Сибири тогда надо было вывозить в голодный центр излишки хлеба.
1923 год. Освоен путь до устьев Лены и Колымы. Эти рейсы назовут «колымскими». «Сибиряков» (водоизмещение 1383 тонны, машина 2 тысячи лошадиных сил) шел вдоль устьев великих русских рек, овеянных именами легендарных предшественников. Шел вдоль «фасада России», пороги которой купаются в ледяных водах «Сибирского океана», как сказал бы Ломоносов. В устье Лены с ним повстречался колесный пароход «Лена», тот, что пришел сюда с запада в 1878 году. Историческая встреча! Экипажи обоих пароходов были взволнованны. «Сибиряков» искал полыньи, бил льды, растаскивал их лебедкой, взрывал аммоналом, но упрямо двигался на восток. В Колючинской губе поломал все четыре лопасти винта. Груз перебросили с кормы на нос, задрали над водой корму и сменили лопасти. Пошли дальше. У мыса Сердце-камень обломался о льды конец гребного вала. Корабль замер. Вал не сменишь, и «Сибирякова» понесло по воле льдов. Выйдя случайно на полынью, команда сшила из брезента паруса. С муками «Сибиряков» добрел-таки до Берингова пролива и был взят на буксир траулером «Уссуриец». Это случилось 1 октября 1932 года. А уже 17 декабря того же года Совнарком образовал Главное управление Севморпути. Весь народ с волнением следил тогда за этой одиссеей.
Купленный у датчан пароход «Челюскин» на следующий год должен был повторить рейд «Сибирякова» и по пути снять с острова Врангеля зимовщиков. Из-за льдов к ним уже четыре года никто не мог пробиться. Этими же льдами «Челюскин» будет раздавлен. Экспедицию, как и на «Сибирякове», возглавлял Отто Юльевич Шмидт. За спасением челюскинцев теперь уже следил весь мир. Семеро морских летчиков, спасших их, стали первыми Героями Советского Союза.
Русская морская дорога родила первых Героев страны. Я уже писал об этом, но как не повторить? В 1934 году ледорез «Литке» прошел с востока на запад Севморпутем. Наступает лето 1936 года. Жертвы, принесенные на берегах «Сибирского океана», были не напрасны. Два эскадренных миноносца, «Войков» и «Сталин», прошли с Северного морского театра на Тихоокеанский театр. В Архангельск эсминцы прибыли из Кронштадта Беломорканалом. Весь путь от Балтики до Владивостока военные суда пройдут внутренними водами страны — впервые со дня существования государства. Эсминцев, сменяя друг друга, вели ледоколы «Литке», «Красин» и, что особенно важно, неувядающий флагман ледовых судов, детище Макарова «Ермак». Ледовыми лоцманами на эсминцах стояли два лучших в мире полярных капитана П. Г. Миловзоров и Н. М. Николаев. Когда они прошли Берингов пролив, радисты приняли телеграмму из Кремля: «Поздравляем с выполнением задачи, порученного вам важнейшего задания партии и правительства. Ваша большевистская победа в Арктике имеет большое значение для обороны страны и является новым сильным призывом ко всем трудящимся Советского Союза преодолевать все и всяческие трудности в борьбе за социализм».
Экипажи судов получили и еще одну телеграмму, осветившую ледовую дорогу особым счетом истории. Она пришла от взволнованных участников Цусимского боя. Моряки немедленно отбили им ответ: «Товарищи старые доблестные моряки с крейсеров «Изумруд», «Аврора», «Урал», «Дмитрий Донской» и броненосца «Адмирал Ушаков»! Можете не сомневаться, Цусима не повторится! Этому порукой то, что Советское правительство направило на флот самых верных, испытанных сынов рабочего класса и колхозного крестьянства».
На следующий год командующий Тихоокеанской флотилией флагман флота 1 ранга М. В. Викторов станет начальником морских сил РККА. Так вновь возобновится старая традиция русского флота. Суровая школа Тихоокеанского театра начнет поставлять стране лучших флотоводцев. Вскоре командование Тихоокеанским флотом возьмет на себя Н. Г. Кузнецов. С весны 1939 года его место займет И. С. Юмашев. Видите, что за имена!
Школа Сибирской флотилии продолжает служить Отечеству. Северным путем с Белого моря во Владивосток каждый год идут военные корабли. Наконец в 1939 году у причалов Владивостока ошвартуется подводная лодка «Щ-423». Это первая в истории подлодка, прошедшая Севморпутем в одну навигацию с запада на восток.
Пробьет час смертельных испытаний, и труды подвижников русской дороги дадут всходы. Неистребимая тяга казаков — поставить крепости в устьях всех русских рек и защитить родную землю — не пропала даром. В 1942 году впервые в истории в разгар войны с нацистами на Север придут суда из Владивостока, чтобы выполнить древний завет и стать «за други своя». Суда эти пройдут из «Беловодья» в Белое море, соединив ратный ледовой дорогой народную мечту.
Когда фрегат «Паллада», также пройдя вокруг света, бросил якорь в Императорской гавани в виду русских берегов, один из самых спокойных, смышленых и могучих матросов фрегата сказал стоящему на палубе писателю Ивану Гончарову слова, которые, по моему глубокому убеждению, могут быть признаны главными словами последнего русского тысячелетия и служить девизом предестинации. Обогнув земной шар и увидев вновь родные земли, тот взволнованно и удивленно обронил:
«Свет мал, а Россия велика!»
В Америке недавно издали увесистый фолиант — альбом фотографий, рисующих день из жизни нашей страны, от Балтики до Курил. И лишь один объект в нем запечатлен пять раз. Это не космодром, не балет, не университет, не прокатный стан... Древний державный инстинкт и тут не подвел потомков англосаксов — особое восхищение американцев вызвало Ленинградское нахимовское училище. Фоторепортеров поразили духовная собранность, нравственная просветленность, физическая крепость наших мальчишек. Но не только это. Американцы считают свой флот опорой страны, главной ударной силой. Морская пехота — оплот армии, эталон американского духа. От Британии они переняли не только роль «владычицы морей», но и острый интерес ко всему, что имеет отношение к морской мощи. От их взора не ускользнуло и то, что училищем руководит адмирал Столяров, Герой Советского Союза, недавний командир атомной подводной лодки.
Гостей из-за океана, должно быть, взволновало не только само училище, что находится в одном из красивейших зданий города, но и стоящий под его окнами у гранитной невской стенки знаменитый крейсер «Аврора» как напоминание мощи российского флота.
Что делает море с людьми? Почему так преображаются обыкновенные парни, надев морскую форму? Наставники нахимовского училища единодушны — через месяц курсантов уже не могут узнать родители. А еще через два — после парада на Красной площади — вчерашние восьмиклассники уже настоящие юноши. Так возвышает причастность к великому делу. Рассказывают, что когда в океане встречаются два наших военных корабля, то капитаны осведомляются через громкоговоритель, нет ли на борту бывших нахимовцев...
Когда подросток вскидывает голову в строю, равняясь па флаг, он испытывает волнение, с которым не сравнится, пожалуй, никакой другой обряд. И потом, став офицером, тоже будет каждый день, поднимаясь по трапу родного корабля, отдавать честь флагу Отечества. На флоте не принято говорить на эту тему. Офицеры служат молча. Но еще в юности нахимовец чистым сердцем мгновенно улавливает, что отныне он приобщен к некоей святыне.
Как-то в Ленинграде мой собеседник, кавторанг Валерий Никонов, обронил в разговоре, что он будет на работе завтра во столько-то. Его начальник, тоже кавторанг, Евгений Корчагин тут же строго сказал:
— Не на работе, а на службе... — и улыбнулся, придав замечанию форму светской реплики. Моряки не любят говорить о подобных вещах с угрюмой серьезностью. Тот же Корчагин еще раз прервал своего друга, когда тот заговорил о том, как мучительны для офицера поиски квартиры. «Ни слова о трудностях!.. Мы флотские офицеры... Нам все дается легко...» И опять широко улыбнулся.
Перед парадом на Красной площади нахимовцев возят под Москву к полям Белого Раста, где морские пехотинцы зимой сорок первого, сбросив маскировочные халаты и надев бескозырки, поднялись в атаку и бежали по снегу, невзирая на пулеметный огонь противника, пока не сошлись врукопашную в первой линии вражеских траншей. Откуда эта наша флотская неудержимость, эта окрыленность?.. Где ее истоки? Не в Святославовом ли кличе: «Иду на вы»? Не в потешных ли играх Петра?
Здание нахимовского училища было построено накануне революции. Условиями конкурса среди архитекторов предусматривалось, что желательно ему быть в стиле Петровской эпохи. Победил безвестный инженер-строитель, который вскоре стал главным архитектором Петербурга. Казалось, даже прикосновение к наследию Петра и его энергичной эпохе приводит к результатам, похожим на чудо. Именно это чувство рождается, когда смотришь на синий дворец нахимовцев. Неслыханная дерзость и поэзия сопутствовали всем созидательным деяниям Петра. От трудностей Петр,, казалось, становился крепче; а когда чувствовал, что интересы России в опасности, тогда уже для него — чем страшней, тем веселей. После тяжелого нарвского разгрома он лично повел морскую пехоту на абордаж военных кораблей шведов в устье только что очистившейся от льда майской Невы. Тогда же беспристрастные свидетели его подвига «за никогда не слыханную викторию» надели на тридцатилетнего Петра орден Андрея Первозванного. Сему ордену надлежало быть высшим орденом новой державы, а молодому флоту — нести белый флаг с синим Андреевским крестом.