— Я разговаривал с двумя. Они…
Он покачал головой:
— Знаю, для физических лиц на это не слишком охотно идут. Им надо выжать из тебя максимум. Каждый хочет быть первым в твоем списке кредиторов. — Он протянул Билли листок. — Этот парень — признанный консультант по кредитам. К нему прислушиваются. Они понимают, что, если ты к нему обратился, значит, сидишь на самом дне. Он последняя веха перед тем, как окончательно сдаться. Я с ним знаком. Сам никогда к нему не обращался, но мы прихожане одной церкви, и я уже направлял к нему людей.
— Из нашего депо? — спросил Билли.
— Чаще наших прихожан, молодых людей, которые столкнулись с такими же проблемами, как мы с тобой. Только начали работать, а тут пошли дети, счета растут… — Эрик помедлил. — Слушай, мы уже давно знакомы, и я знаю, что вы не отдыхаете на модных курортах и Джулия не ходит с сумочками от Гуччи. Я знаю, что тебя не упрекнешь в безответственности. Но подобное случается и с людьми, которые выкладываются по полной.
Билли взглянул на имя, написанное на листке, проговорил, не поднимая глаз:
— У Джулии случился выкидыш. Когда она узнала, что снова беременна, спросила, не тайный ли я мормон. У нас мог родиться четвертый ребенок.
Эрик рассмеялся:
— Тайный мормон! Да, мы любим детей…
— Но целых пятеро…
— Я бы и больше хотел. Но поскольку рожаю все-таки не я, мой голос значит меньше половины. Билли, я очень вам сочувствую из-за ребенка. — Он положил ладонь на стопку счетов. — Брак, семья — важнее всего. Важнее, чем суммы на кредитных карточках. Чем ипотека. Твой банк связал тебя ипотечной страховкой, тянет из тебя эти четыреста в месяц, которые ты вовсе не обязан платить.
— Они не согласятся отменить. У меня девяносто процентов долгосрочного долга по этому дому.
— Они могут уменьшить его. И отрегулировать процентную ставку. Да, они не любят этого делать и скорее отберут у тебя последний десятицентовик, но, если ты объявишь себя несостоятельным, они вообще не получат ничего. Ипотечный банк не получит даже выкупного соглашения, дом ваш под защитой закона. А кредитки? От восемнадцати до двадцати двух процентов. Грабеж. Если процент снизят, хотя бы от этих выплат избавишься. Позвони Джону. Я дам тебе отгул. Может, захочешь взять с собой жену.
— Ты правда уверен, что он сможет разгрести эту кучу?
— Да! Он и похуже разгребал, уж поверь.
— Верится с трудом, — недоверчиво покачал головой Билли. — И сколько этот парень берет за услуги?
— Не знаю. Джон обсудит свой гонорар с тобой, и он будет вполне разумным. Большую его часть он возьмет с тебя тогда, когда уже будут видны результаты его советов. — Он протянул Билли желтые листки обратно.
— А он не посчитает себя обманутым, дожидаясь своих денег? — настороженно спросил Билли.
— Не знаю, как он обычно поступает, но, если я направляю к нему друга, он берет самое умеренное вознаграждение. На все это потребуется время, Билл. Но не думаю, что ты почувствуешь себя более стесненным, чем сейчас, пока проблема решается. По крайней мере, будешь видеть свет в конце туннеля. В общем — удачи тебе.
— Мне следовало бы самому с этим разобраться, как-никак я колледж окончил, — сказал Билли, вставая. — Должен бы сам знать все, что ты мне сейчас говорил.
Эрик рассмеялся:
— Мой приятель — консультант — растолковывал мне суть вещей на примере игры в «Монополию». В общем, с тебя десятка.
— Вставай в очередь, — неловко улыбнулся Билли.
Собираясь в поездку с Уолтом на выходные, Касси нисколько не думала о своей безопасности. Скорее ее беспокоил вопрос комфорта, она опасалась, что окончательно отсидит мягкое место. Чего она боялась по-настоящему — это сказать о поездке с Уолтом Джулии. И все-таки решилась. Договариваясь с Джулией, чтобы та приютила на выходные Стива, Касси откровенно рассказала о своих планах.
— У тебя с ним намечается что-то серьезное? — конечно же спросила Джулия, приподнимая бровь.
— Да нет, — засмеялась Касси. — Он большой, дружелюбный увалень, безобидный, как котенок, и очень славный. И как ни странно, мне понравилась езда на мотоцикле. Мы забираемся в такие потрясающие места! И еще он знает самые лучшие забегаловки во всем штате — это по нему сразу видно. У нас с ним просто общее увлечение. Я беру с собой мобильник, хотя едва ли там везде есть связь, потому что мы съезжаем с дороги и углубляемся в горы. Я запишу тебе его имя, место работы, просто на всякий случай.
— Значит, общее увлечение?
— Именно, подруга. Он здоровый, волосатый, татуированный детина, орудующий гаечным ключом. Возлюбленных делают из другого теста. Но мне он, в общем, симпатичен. — Она пожала плечами. — Даже странно, сколько у нас общих тем для разговора, потому что на самом деле мы полные противоположности.
— Где вы все-таки остановитесь на ночь?
— Попробуем разбить лагерь на берегу, но он обещал найти мотель, если мне станет неуютно. Разумеется, у меня будет отдельный номер.
— Ты уверена, что это безопасно? Вот так, поехать с ним с ночевкой?
— Абсолютно. Я же тебе объясняю, он мой телохранитель.
— Ты собираешься познакомить его с нами?
— Джу, он не впишется в общую картину. Мне с ним просто приятно иногда пообщаться, вот и все!
Ей и самой было странно, с каким нетерпением она ждала этой поездки.
Они стартовали рано утром в субботу и двинулись в Соному, где этим летом провели столько времени. Уолт направился в сторону залива, потом свернул на север, и часа два они ехали в этом направлении, пока не остановились позавтракать в потрясающем кафе на автостоянке, хорошо ему известном. Потом окольными путями миновали Армстронг-Рэдвудз и вернулись на побережье, где в шлюпочной гавани рыбаки удили рыбу. На закате Уолт остановил мотоцикл у ресторана в виде рыбацкой хижины, и они отведали вкуснейшей свежей рыбы. После чего снова вернулись на берег в защищенное от ветра большими валунами место, которое Уолт счел идеальным для ночлега.
Касси захватила с собой пастилки, шоколад и крекеры — при виде их Уолт просиял от удовольствия. Поскольку ехать сегодня они больше никуда не собирались, Касси откупорила бутылочку мерло и достала стаканы, а Уолт развел костер. Это был не жиденький костерок из случайного хвороста, потому что Уолт привез в трейлере специальные поленья, и горел он сильно, ровно, высоко. Касси принялась экспериментировать с суфле — аккуратно положила шоколадки на крекеры, поджарила пастилки и положила сверху на шоколад, чтобы он подтаял. Уолт предпочел все по отдельности — проглотил шоколад, заел пастилками, закусил крекерами и запил вином.
— Герлскаутское печенье тебе явно не приходилось готовить, — засмеялась Касси.
Он одной рукой обнял ее за плечи, привлек к себе и слизал с ее пальцев налипший шоколад.
— Если бы ты сказал мне год назад, что я буду сидеть на берегу у костра после того, как целый день провела в седле «харлея», я ответила бы, что ты спятил. Но, Уолт, до чего это сказочно прекрасно! Почему здесь только мы одни? Разве про это место больше никто не знает?
— Вполне можем кого-нибудь и встретить, — сказал он. — Вот еще одна причина развести костер — чтобы не быть невидимым. А то переедет в темноте квадроцикл или еще что.
— Но ведь потом костер потухнет.
— Я буду его поддерживать. Когда с океана начинает тянуть сыростью, я просыпаюсь. Обычно за ночь встаю пару раз, чтобы подбросить полено-другое.
— Ты не боишься, что в таком пустынном месте кто-то может к нам привязаться?
— Да ладно, — засмеялся он. — В принципе все возможно, но у меня такой вид, словно вся моя банда тут поблизости, готовая прийти на выручку.
— Да уж, ты прав. У тебя когда-нибудь был пистолет?
— Нет. Раздобыть бы мог, но помнишь, я говорил, что меня ставили на учет в полиции? Рядом с таким, как я, часто останавливается полицейская машина: копы не любят оружия в руках больших страшных байкеров.
— Ты никакой не страшный, — возразила Касси. — На самом деле, если ты немножко приведешь себя в порядок — как тогда, у меня в гостях, — ты просто очень даже симпатичный.
— Серьезно? — Он с улыбкой ближе привлек ее к себе. — До чего приятно это слышать от тебя.
— И эти твои неприятности с полицией тоже мало что значат, — продолжала Касси. — Ты же был тогда совсем мальчишка.
— И вдобавок осел, — заметил он. — Я даже не стал добиваться, чтобы меня сняли с учета. Ведь все это этапы на жизненном пути, усвоенные уроки.
— Я хотела бы быть такой, как ты, — сказала Касси.
— Как я? — удивился он и отодвинулся, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Угу. Знаешь, как мне стало себя жалко после той истории с фальшивым парамедиком? Даже не столько из-за него, сколько потому, что это особенно ярко высветило мое одиночество. Мама и отчим уехали от меня, потом мама умерла, потом мне так и не встретился мой избранник… Я не пыталась понять, чему это меня научило. Я сама себе мешала стать сильнее, умнее. Просто все время хныкала по этому поводу.
— Касси, милая, ты себя недооцениваешь, — сказал он, пожимая плечами. — Посмотри, чем ты занимаешься каждый божий день! Массируешь грудные клетки, чтобы сердце забилось, соединяешь половинки расколовшихся черепов, чтобы мозг не вывалился наружу, подхватываешь детей, которые слишком торопятся родиться… Господи, да ты самая потрясающая в мире женщина! Ты боец. А когда мы с тобой встречаемся и разговариваем, ты мягкая, нежная, добрая. Такая милая. Если бы ты мне сама не рассказала, я в жизни не подумал бы, что ты медсестра экстренной помощи, которая способна на такие вещи.
— Мне нравится моя работа, — сказала Касси. — Она — главное в моей жизни. Мне приходится делать то, о чем я даже помыслить не могла раньше, что смогу такое. Целый день надо быть готовой абсолютно ко всему. Иногда и чью-то жизнь спасаю или помогаю спасать. Без работы я бы пропала. Нет, — поправилась она. — Это даже не работа, а образ жизни. Только знаешь, я не типичная медсестра, потому что не настроена на драму.