— Да, — сказала Шала. — Именно, они их потеряли. И не только. Да, здесь все пошло не так, как ожидалось. Да, была вражда. Были войны. Ведь многие потомки тех, первых драконов погибли от рук людей. Но не только. Просто если людей стало огромное количество, то драконов — нет. Их рождалось очень мало. Этот мир не подходит драконам, они просто исчезли бы, рано или поздно. Но люди им в этом помогали, безусловно. И не требуй от меня ответов на все вопросы, дровосек. Что, да как, да почему! Мне что, три тысячи лет? Мне семнадцать, дорогой. Я рассказываю тебе старую легенду моего народа, и только, — Шала выпрямилась, поправила волосы. — Все, хватит.
— Постой, ты же не закончила, — Ардай подтянулся на руках и сел, устроился поудобнеею. — Что было потом? Почему соддийцы заявились сюда опять из своего спасенного мира?
— Потому что они не смогли спасти его второй раз. Точнее, не смогли бы. Они просто бежали, потому что опять открылись ворота сюда.
— И они, и драконы?
— Конечно. Ну, а разобравшись, что здесь творится, они поняли всю опасность, которая им угрожает. Этот мир для них чужой и враждебный, их кровные братья стали чужими. И здесь полно шада, который непонятно откуда взялся. По крайней мере, не соддийцы принесли его сюда в таком количестве. Для них он всегда был лекарством, которое надо применять осторожно, и только. Шад появился здесь как оружие против них, и принести его могли сильные маги, которые знали его действие против драконов.
— Его стало много во время второго пришествия драконов. Так пишут у нас, — блеснул осведомленностью Ардай. — И сначала появились драконы, а лишь потом колдуны, их хозяева.
Не зря же столько часов провел в библиотеке.
Шала лишь пожала плечами.
— Короче говоря, были приняты меры, защищающие народ Содды. И главная из этих мер — обязательное заклятье, помогающее сохранить главную тайну соддийцев. Да-да, заклятье на Синем камне.
— Ага, понятно. Пока у горных колдунов есть драконы, им никто не страшен. Но зато на их драконов облизываются все, кому не лень. Почему бы им не отпустить своих драконов? Дать им больше свободы? Драконы — они очень разумные… животные. Может, они будут не против, скажем, послужить императору, или еще кому? И все будут довольны.
Глаза ведьмы странно блеснули.
— Ага. Молодец, дровосек. Чтобы император, или еще кто-то там, попугали друг дружку с помощью наемных драконов? Умно! Только, знаешь, им никогда этого не хватит. Ты вот тоже мечтаешь получить дракона в свое полное распоряжение, да? А что говорить об императоре? Тем более, все знают, что есть шад, с помощью которого дракона можно убить, а можно подчинить. И как драконам ввязываться в чужие игры, а, дровосек? На стороне того, кто больше даст?
— Почему нет? Содда станет богатой, и куда более сильной и уважаемой. Конечно, второго и третьего у нее не отнимешь, согласен, но богатой ее не назовешь. Хотя, не знаю, смог бы я позволить моему дракону служить кому-то, пусть за очень большие деньги. Вот вместе — другое дело.
— Ты рассуждаешь, как наемник. А еще имперский имень. И не очень доверяешь драконам, хоть они и такие разумные животные, — Шала явно готова была расхохотаться. — Колдуны за деньги никому не служат. И драконы не станут, можешь мне поверить. А сделать из них рабов и подавно никому не удастся. Все, на сегодня сказки кончились. Пора спать, дровосек.
Ардаю показалось, что она сейчас опять начнет исчезать.
— Погоди, ответь только на одни вопрос, — поспешно попросил он. — Ты сказала, что вы, ниберийки, всегда видите, к одному народу принадлежат люди или к разным.
— Да, кажется, я это говорила. А что?
— И что же, мы и соддийцы — один народ?
— Практически да. Но есть отличия.
— Тогда скажи, я — кто? Насколько я соддиец? Или нет, лучше ответь, действует ли на меня магия Каюба? Мог он наложить на меня заклятье, или нет?
— Нет, дровосек, не мог. Магия Каюба на тебя не действует, — тут же, не задумываясь, ответила Шала.
На Ардая она даже не взглянула, зато не сводила глаз со светильника, и он начал медленно гаснуть, очень странно гаснуть — язычок пламени, не меняя размера, терял силу и яркость, и в унылом каземате становилось все темнее.
— Тогда не могла бы ты объяснить это князю?
— Что князю мои объяснения? Он же не знает, что я никогда не ошибаюсь. К тому же, сейчас он вообще никому не верит.
Светильник почти погас.
— Погоди! — воскликнул Ардай умоляюще. — Но ведь Лиолина говорила, что раз я могу прикасаться с шаду, то это верный признак того, что я не… Шала!
Светильник погас совершенно, и Ардай вдруг каким-то неведомым чувством ясно ощутил, что исчез не только свет, исчезла и девушка тоже. Он рванулся, протянул руку — там, где Шала сидела только что, действительно никого не было.
На следующий день Шала опять появилась одновременно с надсмотрщиком. Веселая, свежая, довольная, как само утро, которого Ардаю полагалось совсем чуть-чуть, кусочек размером с платок. Точнее, с окошко. Здоровяк Сайд еще не успел запереть решетку, Шала появилась с той, внешней ее стороны, как будто она, как и полагалось, вошла в дверь.
— Доброго вам дня, мои дорогие! — провозгласила она, и безо всяких церемоний проскользнула мимо Сайда.
— Хорошо спал? — ласково, чуть понизив голос, спросила она Ардая, и крепко обняла его, прижавшись на секунду к его груди щекой — от нее пахло травой и немного медом, как пахнет в лесу знойным летом. Он даже рта не успел раскрыть. Раскрыл чуть погодя, когда она уже отстранилась и весело и с любопытством оглядывала каземат, как будто удивляясь, что в нем ничего не изменилось за день. Сайд, надо заметить, перестал возиться с замком и не без интереса наблюдал за ведьмочкой. Шала отщипнула от завтрака Ардая кусочек сыра, тут же вручила ему кулек, полный спелый ягод, возникший словно из ниоткуда, и в следующую секунду на ее ладонь выкатились те самые игральные кости — по-прежнему непонятно, откуда выкатились.
— Мы ведь вчера не доиграли, — заявила ведьма, — продолжим, да?
Они вчера и не начинали игру, но Ардай тут же кивнул, подыгрывая.
— Толстяк, отыграться хочешь? Ты мне сколько дирров продул в прошлый раз? — спросила Шала медовым голоском.
— Здесь? — недовольно сморщился Сайд.
— Конечно, где же еще, раз наш друг дровосек не может выйти на свежий воздух. А тебе что, здесь не нравится?
— Приходи вечером в таверну к Рамине.
— Ну, вот еще. Я там ничего не забыла. А с тобой мы и здесь сыграем, если захочешь. Все равно ведь не выиграешь. Даже своими костями не выиграешь.
— Своими костями? Да вот прямо сейчас возьму и выиграю.
Ардай с интересом наблюдал, чем дело кончится. Похоже, ведьма неплохо знала тюремщика, и била наверняка. Зачем Шала непременно хочет усадить Сайда играть с ней в кости прямо здесь и сейчас, было непонятно, но почему нет? Пусть.
— Ты пока только болтаешь. Ладно, дровосек, у тебя серебра нет, так что если проиграешь, будешь в окошко блеять козлом. Если хочешь, можешь поржать, как конь. Согласен?
Ардай хмыкнул, и кивнул.
— С меня, как обычно, поцелуй, ага?
Ардай опять кивнул. Как обычно, ишь ты…
— Ладно. Ты что, госпожа Шала, думаешь, я проиграть боюсь? — Сайд, пошарив в кармане, выудил оттуда горсть игральных костей.
Ай да здоровяк. Сомневался-сомневался, но перед обещанным поцелуем не устоял. Ну поглядим, подумал Ардай, обломится ли тебе тот поцелуй. Уж больно хитро блестела глазами ведьмочка.
— Только смотри, увижу, силу применяешь… — Шала без церемоний расстелила на полу одеяло Ардая, легонько похлопала ладонью перед собой — и прямо из одеяла выдвинулась широкая квадратная доска для игры.
— Я что, правил не знаю? — Сайд скинул сапоги и уселся напротив Шалы.
Решетку, кстати, он так и не запер. Вот прямо сейчас вставай и уходи отсюда, если бы не ошейник…
Ардай сел рядом с ними третьим, откровенно забавляясь — что-то будет? Что задумала рыжая? Хоть бы посвящала его в свои заморочки, а то каждую минуту жди новости!
Нет, определенно, ему досталось не самая ужасная на свете тюрьма. Кормят вполне сносно, то и дело приходит в гости веселая и красивая девушка из плоти и крови — несмотря на то, что эта девушка то возникает ниоткуда, то просачивается сквозь решетки. Сегодня вот даже поцеловать обещала, если повезет. А в довершении всего его тюремщик уселся играть с ними в кости, оставив незапертыми все двери. Будь здесь отец, имень Эстерел, на месте князя Дьяна, он бы уж точно не позволил подобное разгильдяйство. Да никто бы не позволил, включая самого Ардая.
Только успели по разу бросить кости, как явился Талбот Рай. Он, увидев такое, лишь крякнул и почесал затылок.
— Заходи, — радушно пригласил Ардай, — присоединяйся.
Дважды приглашать не пришлось. Талбот зашел, аккуратно прикрыл за собой решетчатую дверь и сразу сбросил сапоги и уселся с четвертой стороны доски.
— А я — тебя навестить, — сразу сообщил он Ардаю, и вручил ему большую глиняную бутыль и сверток, теплый на ощупь и тоже немаленький.
— Пиво вот молодое, вчера сцедили. И сырные лепешки соленые, угощайся. От отца и матушки тебе привет. Моя очередь, что ли? — он сгреб кости, и демонстративно звякнул серебром в кармане.
— Твоя, твоя, — подтвердила Шала. — Нас четверо, играем большему и меньшему.
Это значит, выигрывал набравший большее количество очков, платил ему набравший меньшее, а остальные оставались при своем. Один из многих способов играть в кости.
Сыграв еще два круга, подсчитали очки: выиграл Талбот, проигравшей осталась Шала. Она тут же бросила Талботу на колени серебряный дирр.
— Как там твой родич, поправляется? — поинтересовался Ардай. — Скажи ему, что я не хотел такого…
— Да тебя никто особенно и не винит, — вздохнул Талбот. — Понятное дело, ты же не нарочно. Отец вот, тот считает, что на тебе и заклятья никакого нет, так, недоразумение просто вышло. Мама говорит, что, скорее всего, есть заклятье, но ничего, дело поправимое. У Дьяна в друзьях имеется хороший маг, да-да, на той стороне, настоящий маг, надежный человек, он разберется, что с тобой не так. Подождать только придется. А кое-кто считает, что месяца через три-четыре такие заклятья и без мага снять можно, вон, наша мудрица из Ноэлиля справится. Она ведь и в итсванской магии тоже неплохо понимает.