Дракон приоткрыл один глаз.
"Я бы не торопился с выводами. Он не открылся в детстве, но неосознанно он явно пользовался силой, когда летал — уж точно. В семье, где остатки силы и так есть, этого могли не заметить. Он был близок к тому, чтобы открыться. Да, все сроки прошли, но теперь многое зависит от обстоятельств. Он сказал Лиолине, что будет искать Аолу и Бину, и думается мне, что он знал, о чем говорил. Мальчик в опасности, в смертельной опасности, я беспокоюсь за него".
Дракон спрятал голову под крыло и затих. Это означало — все, отстань, иди займись своими делами…
А дела у Дьяна были, конечно. Хоть отбавляй. Слишком многими из них он пренебрегал последнее время, всего себя отдав бесполезным поискам.
С каждым днем у Бины все меньше шансов выжить. Может быть, их уже нет совсем, этих шансов, а он обманывает себя? Но смириться — нет, он не сможет. Один имперский город, два, десять, двадцать…
Нет, конечно нет. Это бесполезно. Условия ультиматума придется выполнить, но — бесполезно. Надо было сразу браться за магов, особенно за Каюба. К Каюбу у него уже давно свой счет, и этот счет велик, но если и к этому преступлению причастен Каюб — на этот раз он заплатит.
На города империи Каюбу наплевать, может быть, и на свои родовые замки — тоже. Но его семья, его собственные дети ему хоть не безразличны?
Не слишком этот метод нравился Дьяну, но ведь другого не было. Или он в упор не видел другого, о небо и земля! Сколько всего уже перепробовали…
Хоть бы они не заперли Бину где-нибудь в одиночестве. Хоть бы ее не разлучали с Аолой! Тогда, может быть…
Вернувшись домой, он первым делом прошел в свою оружейную — туда отнесли ту злосчастную подвеску, снятую с княжны. Лежала на столе, затейливая серебряная штучка. Дьян осторожно коснулся пальцем, поморщился — достаточно больно. Не самый сильный камешек, конечно, но для Лиолины достаточно.
Это несправедливо, что лишь единицы из них могут дотрагиваться до шада, не теряя воли. Мужчины из княжеских семей, в основном, и еще кое-кто. На земле Дьянов таких едва ли десяток. Потому он и не подумал, что лже-бродяга Кай может прикасаться к шаду, иметь драконий меч, и при этом быть полноценным соддийцем — слишком невероятно.
Он ведь не только прикасался! И виду не показывал, что больно. Это именьское воспитание его папаши, или что-то еще?..
Он положил подвеску в железную шкатулку с замочком, и убрал с сундук. Привычно запечатал сундук силой Дьянов, но, вдруг решив, что этого недостаточно, закрыл сундук на ключ. Не помешает.
Потом он подошел к портрету матери, постоял, вглядываясь в родные черты, погладил рукой резную раму. Бродячий живописец когда-то постарался на славу — княгиня Дьянна, как живая, ласково смотрела на него с полотна, белокурая красавица, которой еще далеко до старости.
"Пусть все будет хорошо, мама. Прошу тебя, пусть все будет хорошо".
Ардай проснулся. Виновником пробуждения был солнечный луч, который падал из тонкой щели меж задернутых штор, сияющей полосой пересекал комнату и настойчиво подбирался к нему по подушке. Когда подобрался, щеке стало тепло и щекотно, и он отвернулся от луча.
Хорошо…
Наконец он открыл глаза и огляделся. И в изумлении замер.
Незнакомая, комната, прибранная весьма богато, куда там его комнате в Варге, а в школе — и подавно. Тяжелые, узорчатые шелковые портьеры на окнах, резная мебель, толстый ковер на полу, под потолком — люстра на шесть светильников, кованая затейливым узором. Сам он лежал на кровати, поверх толстого шелкового покрывала, затканного цветами и травами, полностью одетый, лишь его кожаный пояс кто-то заботливо расстегнул, и под головой у него была мягкая, удобная подушка в свежей полотняной наволочке.
Опять Шалины штучки, что ли?
Он медленно встал, поправил одежду, пригладил волосы перед небольшим настенным зеркалом. Подошел к окну и отвел штору. Створка окна была приоткрыта, чтобы комната проветривалась, но окно закрывала решетка, впрочем, выкованная также искусно, как люстра под потолком.
Ничего себе. Но чтобы убедиться, что он тут узник, надо проверить, заперта ли дверь. И вообще, память прояснялась, и ему все меньше казалось, что Шала имеет к этому отношение.
Очень свежий, вкусный воздух, однако запах непривычный, пахло не лесом, не пыльной равниной, пахло… ах, да — морем! Именно морем. Но в окно он видел стену напротив, сложенную из тяжелых тесаных камней, кусок неба, какие-то крыши.
Решетка не давала выглянуть в окно, и тем не менее море — где-то близко.
Что случилось? Он ведь был дома. И там, у него в комнате, что-то произошло. Что именно, начисто забылось. А Шала в образе совы, которая летела с ним на рухе, спрятавшись под его курткой — это сон, или реальность? А его разговор с Саритой? Он ведь так хотел с ней поговорить, еще там, в горах, у колдунов, сотню раз передумал, что скажет.
Так. Он был в горах, точно был. Имант и Мена, старина Талбот, Крис и Лиолина, князь Дьян…
Там его звали Каем. Он сбежал с Шалиной помощью. Потом побывал в гостях у симпатичной старой ведьмы, Шалиной родственницы. Дядя Ильмар… а он-то там зачем? Маг Каюб.
Маг Каюб?..
У Ардая в голове как будто зажгли светильник. Ну конечно, маг Каюб! Шала же предупреждала! Маг сделает все, чтобы его заполучить. Только они не рассчитывали на такой способ — чтобы вовсе неожиданно, и одним махом…
С этим разобрались. Он, похоже, у Каюба. В том самом замке, где драконы?..
Он быстро подошел к двери, толкнул ее — конечно, заперта. Но едва он оторвал руку от тяжелых, мореных досок, прошитых железной полосой, как прямо перед дверью, с внешней стороны, звонко забренчал колокольчик — у Ардая сердце подпрыгнуло от неожиданности.
Вот как, значит. Прикоснувшись к двери, он тем самым дал кому-то знать, что проснулся.
И верно, уже через несколько минут дверь распахнулась, а за ней стоял не кто иной, как Шан, собственной персоной, и радостно улыбался.
Шан?..
— Ну, наконец-то ты очнулся! — Шан стиснул его в объятиях. — Ты как, ничего? Если не очень соображаешь, что к чему, то это нормально, у всех так бывает. Просто учитель протащил тебя через слишком длинный коридор…
— Ну, спасибо, утешил. А что за длинный коридор?
— Это так называется. Магический коридор. Чтобы перенестись очень быстро на большое расстояние.
— Ага, понятно, — кивнул Ардай. — Я помню, что дома был. А сейчас я где?
— Я, понимаешь, не знаю, как называется это место, — Шан продолжал улыбаться.
— Все бы ладно, но ты представь, что мои подумали, когда я исчез.
— Не волнуйся, он все уладит, — заверил Шан, — он всегда улаживает такие вещи. Ты поесть хочешь? Пошли вниз, в зал, или сказать, чтобы сюда принесли?
— Конечно, пошли!
К чему сидеть в комнате, если можно хоть немного рассмотреть, куда Каюб притащил его по своему магическому коридору.
Зал, куда они пришли, оказался не слишком велик, и это был не вполне зал, потому что одна стена отсутствовала, ее заменяла невысокая балюстрада, а там, дальше, не было ничего, только необъятная небесная синь, и ветер. Дуновение ветра он почувствовал сразу, и сразу узнал.
— Там море, — довольно подтвердил Шан. — Ты когда-нибудь видел море?
Ардай помотал головой и подошел ближе. И увидел его, море. Далеко-далеко оно совершенно сливалось с небом, а ближе играло множеством оттенков синего, зеленого, серого, и волны одна за другой волны катились к ним, пенились белыми барашками и разбивались вдребезги об острые, как зубы дракона, скалы под самой каменной стеной замка.
Это было потрясающе. Смотрел бы и смотрел.
— Где мы? — пробормотал Ардай. — Это Великое море?
— Да говорю же тебе, чудила — не знаю, — с сожалением вздохнул Шан, — но мне тоже нравится. Ничего, когда-нибудь узнаем, ты потерпи. Учитель должен убедиться, что мы стоим его доверия.
Терпеливый он, Шан. Ардай вот никак не намерен был следующие сто лет терпеть и ждать каждую безделицу. Да и драконы Дьянов, наверное, долго ждать не смогут.
— Да-да, конечно, я потерплю, — согласился Ардай не без некоторого сарказма, и тут же понадеялся, что Шан его не расслышал.
Шан же слуга мага. Верный. И сам он — маг. С ним надо осторожнее.
Высокая, красивая молодая женщина накрыла им стол: каша с фруктами, пышные белые булочки, кувшинчик со сливками, ароматный травник с каким-то непривычным запахом — всего много, и все вкусное. Она с интересом поглядывала на Ардая.
— Как себя чувствуешь, господин? Поешь, хорошая еда очень помогает.
— Это правда, — поддержал Шан. — На себе испытал. Наворачивай, не стесняйся, через пару часов будешь как новенький.
Так бы здорово было просто расслабиться, с удовольствием позавтракать, с другом поговорить, не осторожничая с каждым словом. На море посмотреть. Здесь ведь невероятно хорошо, если забыть некоторые вещи.
Шану, кажется, хотелось того же, и он себе не отказывал.
— Я сам пока не знаю, надолго ли здесь, — говорил он, не забывая жевать. — Учитель еще не решил. Но если попрошу, наверное, оставит.
— Да, это здорово, — согласился Ардай вполне искренне, потому что встретиться наперво вместо Каюба с Шаном было просто подарком.
Шан продолжал:
— У него тут неладно с драконами, да и вообще. Колдуны на него ополчились, представляешь? Над всеми его семейными замками и домами целые дни драконы кружат, по нескольку штук. Понимаешь, они считают, что это учитель украл драконицу, которая, между прочим, принадлежала соддийскому князю. Они добились даже аудиенции у императора, жаловались на господина Каюба и требовали, чтобы он вернул драконицу.
— Даже так? — удивился Ардай. — Как же добились?
— Ну как-как! — прыснул Шан. — Прилетели несколько верхом на драконах, и что, ты считаешь, что император их не принял бы? Только у них ведь доказательств нет.
— Я тоже слышал там, что они Каюба подозревают, — сказал Ардай. — Он здорово насолил им, как я понял.