— Да, конечно. Вам бы, курицам глупым, только за нами приглядывать, — заметил имень с нарочитой грубостью. — Сын вырос, у юбки твоей сидеть не станет. Вернется, и все объяснит. Иди, говорю тебе, и ложись, а то сей же час за знахаркой пошлю, — обнял жену, легонько подтолкнул к двери.
Сам он задержался, и тяжелым взглядом посмотрел туда, где в ярком пятне лунного света мелькали драконы.
Драконов в небе становилось все больше, но Дьян пока медлил. Он прислушался.
"Дед?.."
"Тут я, внук, — проворчал старый черный. — Ты бы поспешил. У мальчика могут быть проблемы".
"Он все-таки смог открыться. От превратился, Дед! Почти невероятно".
"Невероятно? У него кровь Дьянов, ее чем не разбавляй, свое возьмет, — заметил старик не без бахвальства, которое сейчас и Дьяну не показалось неуместным, — Только бы он прямо сейчас не покалечился и не свернул себе шею. Ты уж проследи, внук, нам нужен это мальчик. Ради сестры, помоги ему".
Да, ради сестры. Дьян невесело усмехнулся. Он же не всесилен, и не может быть всюду одновременно. Если сын Валенты сворачивает себе шею прямо сейчас, ему не поможет никто, только он сам и Провидение.
Провидение, да. Помоги, Провидение, пусть все обойдется. Кто знает, что там произошло, что юный Кай превратился, сейчас. Должен был колоссальный душевный порыв с его стороны, а какой там произошел всплеск силы, с которой мальчишка не умеет обращаться — подумать страшно. В детстве это происходит мягко и практически безопасно, в восемнадцать лет — если и возможно, то в результате чего-то чрезвычайного, так что беспокоиться есть о чем.
Хотя, какой он Кай! Ардай Эстерел. Или уж Ардай Дьян, так теперь точнее будет. Имя — не по крови, имя — по силе, а какая еще у него может быть сила, у сына их Валенты…
"Дед, я не понял толком, где он. Подскажи".
"Западное побережье. Великое море, должно быть. Поторопись, там разберешься".
"Не беспокойся, Дед. Мы поторопимся. Там неподалеку Жаккур и Демончир, они поспеют быстрее".
"Это хорошо. Скажи всем, что делать, Дьян. Я буду ждать".
"Да, дед, да. Жди и не беспокойся".
Лет семьдесят назад сам Дед был Дьяном и говорил всем, что делать. И сейчас бы мог, наверное. Он был великим князем, и был им долго, внук и теперь нередко рядом с ним чувствовал себя мальчишкой. Но именно внук княжил сейчас, и Дед деликатно не заступал ему дорогу.
Переменить обличье — это не то же самое, что переодеться, и никакого стеснения при этом никто не испытывал, однако не принято было делать это на виду, на открытом месте, посреди улицы. Чаще превращались в горах, в лесу. На своем дворе — реже. Чтобы превратиться и взмыть вверх, Дьяну требовалась доля мгновения, вот только сейчас стоял человек, но мелькнули два огромных черных крыла, и уже в вышине кружит дракон…
Драконов в небе было теперь больше ста, готовых лететь немедленно и куда угодно. Все в деревне, да и не только, понимали, что произошло, и насколько все может быть серьезно, и от всеобщего волнения сила всех соддийских родов сплелась в клубок в небе над горами, захоти Дьян ее зачерпнуть — хоть залейся. То и дело в разных местах небо искрило от разрядов, подобных молниям, а это уже нехорошо, пора развести стаю.
Лететь были готовы все, но Дьяну сначала нужны были лишь несколько. Все драконы летали невероятно быстро по обычным человеческим меркам, но неодинаково быстро — по своим собственным.
"Алвур, Дион, Кайтер, Мена Алвура, Крис Алвур, Дионат… вы со мной".
Не каждый коричневый или серый догонит большого черного, Дьяна, то есть. Он выбрал тех, кто полетит с ним наравне. Мена Алвура, жемчужно-серая длиннокрылая красавица, сильной вовсе не была, она была тонкой и хрупкой, но очень быстрой — природное качество многих Алвуров, которое и младшему, Крису, тоже досталось. Что парень, что дракон — щелчком перешибешь, но крылья что надо, Дьян себе не хотел признаваться, что не всегда ему по силам угнаться за Крисом. А зачем надо брать с собой Мену? На всякий случай. Мужчина может не уметь того, что подвластно женщине, и наоборот.
"Джелвер, сто пятьдесят с тобой, по двое на одного, выберешь сам, следуй за нами, на всякий случай".
"Да, я понял, князь. Спокойного неба всем нам", — отозвался Джелвер, тоже большой черный, который и с ним мог бы лететь, однако он поведет вторую стаю.
Дьян сказал мало, но лишние слова и не нужны, когда тебя понимают. Его приказ Джелверу означал, что следом за ними семью, гораздо медленнее, полетит стая из пятидесяти крылатых, на каждом будет сидеть двое в человеческом обличье. Не помешает. Если все обойдется, эта стая и садиться не станет, как того и требует договор с Итсваной — тут же повернет обратно. Только не очень Дьян верил в такие чудеса, как то, что в подобном случае все может тихо-мирно обойтись. А это значит, что плевать он хотел на договор, который сами имперцы нарушают ежегодно и не по разу.
Несмотря на светлую, лунную ночь, мало кто из итсванцев заметил, как семь драконов пронеслись высоко в небе. Это было быстрее, чем один вздох. Вторая стая, конечно, оказалась заметнее, и переполох над Драконьими горами привлек внимание, так что испугаться было чего… но только в Приграничье. Остальной империи предстояло узнать все и переполошиться только потом, наутро и еще позже.
Выплеснувшись в том отчаянном крике, Ардай почти сразу пришел в себя, и ощутил что-то похожее на стыд. Ну как будто он сопли распустил, или того хуже. Есть у него время на эту ерунду? Нет. Совершенно нет, причем.
И страха не было больше, и мыслей — почти никаких, кроме тех, что касались цели — закончить начатое. Он должен закончить. Ради Бины, может быть. Еще есть Альтера, которая его ждала. О демоны, Альтера!
Он стал шарить взглядом по берегу внизу, где обещала его ждать Альтера, по бухте, вода в которой плескалась и качалась, как в огромной миске, которую раскачивали — водяные валы катались туда-сюда, и это было то еще зрелище. Невероятно казалось обнаружить там живого ребенка и дельфу.
Сердце Ардая как ледяными клещами сдавило. Что, если девочка приплыла сюда, к нему, и?..
"Альтера! Альтера, ты слышишь меня?!"
Она отозвалась сразу.
"Слышу, господин Ардай! Я на маяке! Дельфа не захотела плыть в бухту, господин Ардай! Прячься, господин Ардай, прошу, прячься, дракон пришел! Он разрушает город, он убьет нас!" Он испытал облегчение, огромное. Альтеру не унесло в море, и ничего похуже тоже не случилось. Какая умница эта дельфа.
"Не бойся, Альтера. Все хорошо. Не бойся. Ничего не бойся".
И тут же вспомнил, что хорошего во всем этом немного. А потом сообразил, что она сказала — дракон разрушает город?! Что за чушь? Тут какая-то свисопляска кругом, ветер, непогода, гроза, постоянно что-то грохочет, но если он тут — один дракон, то он ничего не разрушает, и не собирался даже…
"Господин Ардай, ты хорошо спрятался? Спрячься, прошу тебя, спрячься!"
"Говорю тебе, не бойся! Это ты спрячься и не высосывайся, поняла? И не бойся дракона, он тебе ничего не сделает! А со мной все будет хорошо!"
Он сам не знал, на сколько это соответствует истине. И верно ли, что тут есть один дракон — он сам. И собственное драконье обличье он принимал как бы только половиной сознания, а другой половине это все казалось сумашествием. И где маг и все прочие недруги, куда подевались?..
Луна подвинулась на небе, и теперь светила ярче. У Ардая за спиной были крылья, его собственные крылья, и так захотелось раскинуть их и поймать ветер…
Он так и сделал. Оттолкнулся от стены, и взлетел. Чувство полета в вышине было его любимым, но теперь руха не было, а ветер свистел в его собственный крыльях.
"Пересаживайся на дракона!".
Да, тот давний сон. Он уже так летал, в том сне. Попробовать и сейчас?..
А может быть, все-все это — просто сон? И как это он сразу не догадался. Он спит. Нет никакого замка Каюба! Он, может, в школе, или дома, в Варге? Он спит! А что же тогда из его воспоминаний явь?..
Он кувыркнулся в воздухе, еще и еще раз. Хорошо-то как!
Он пронесся вокруг замка так быстро, как мог, потом поймал упругую воздушную струю и стал парить, наслаждаясь. А потом подумал, что даже во сне натянуть Каюбу нос и унести Бину — его долг, особенно если вспомнить, что он обещал Аоле… Во сне?..
Так летать можно только во сне. Наяву — нельзя.
Он мягко опустился на стену возле башни Бины. Сама стена пошла трещинами, и треть ее обрушилась, так что он двигался осторожно, в любой момент был готов взлететь, если камни под ним дрогнут. Собственные крылья — иногда это удобно. Но как извлечь Бину из этой каменной скорлупы? Помнится, он планировал влезть в окно… некоторое время тому назад. Тогда он мог влезть в окно, теперь при желании разве что сумел бы просунуть в него голову, зависнув перед башней и махая крыльями. Ну а клетка, конечно, в окно не пролезет, застрянет. Ее надо сломать там, в комнате.
Догадка насчет того, что все происходящее — сон, в которую так вдруг захотелось поверить, Ардая успокоила и даже воодушевила, но нежданное препятствие вновь породило только-только улегшиеся беспокойство и ярость. Ни в одном сне у него еще не было слишком сложных препятствий! Ардай ощутил горячее кипение в груди и где-то в районе горла, и подумал, что если в его сне нельзя сломать крышу и верхний этаж башни, не тронув предыдущий этаж… то зачем ему такие сны!
Он выдохнул, и камни под его ногами дрогнули, а крышу и часть верхнего этажа снесло, как ветром постройку из легких щепок.
Нет, так не бывает…
Но Бину он сейчас вытащит запросто.
Он дохнул опять, и остатки верхнего этажа и перекрытий с грохотом посыпались вниз… Да что тот грохот! Ардай к нему привык, тишины как будто больше не существовало вовсе.
Однако, за дело. Он взлете, и выхватил из открывшейся комнаты — комната теперь была словно коробка, с которой аккуратно сняли крышку, — клетку с драконенком. И взмыл вверх. Теперь — подальше отсюда! И он понесся прочь от замка. Бина, прикорнувшая в углу клетки, вовсе не радовалась прогулке, наоборот — испуганно скулила, но утешать ее или еще как-то помочь Ардай не умел при всем желании. Перелететь морской пролив, увидеть сушу внизу — это было главное сейчас.