- Вселенная постепенно остывает, Макс, теряет энергию. Мы знаем это, приняли это за данность. Атомная энергия выпускается и преобразуется - рассеивается, потому что не может быть потеряна - в виде света, тепла и так далее. Ну, так вот в чем смысл моей теории: определенный тип созданного искусственно атома, по-видимому, может испустить энергии больше, чем у него есть!
ШВЕЙЦАРЕЦ ТИХОНЬКО присвистнул.
- Это безумие, Говард - вы сами должны понимать. Все ученые мира будут смеяться над вами. Я бы и сам посмеялся, но мои ранние эксперименты вели в том же направлении, к факту, что в атоме есть некий скрытый запас энергии - возможно, в ядре, или даже в фотонах. Но это слишком невероятно.
- Я все доказал на бумаге.
- Ну и что? Ведь вы же не нашли «х» - неизвестный фактор?
- Нашел, - ответил Джослин, и его худое лицо стало вдруг озадаченным. - Нечто, что я не могу объяснить, попадает в мои расчеты. Но оно не оказывает эффекта на их результат. Я знаю, что расчеты точны.
- А есть еще пиво? Оно помогает думать... Спасибо. Ну, если вы сможете сделать эту невозможную вещь - что потом?
- Этот мой «обратный атом» может обратить атомы, окружающие его, так же, как частица пороха взрывает соседние частицы. Мой план в том, чтобы создать такое вещество и отправить его на Солнце в космическом корабле, где оно преобразует атомы Солнца в подобные себе.
- Но, если вам это удастся, разве увеличенная солнечная радиация не убьет все на Земле?
- Как ни странно, но нет. Толстое покрывало, оставленное кометой, будет уничтожено, и высвободится огромное количество энергии, но, в основном, это будут безвредные эфирные волны. Макс! - Голос Джослина вдруг сделался напряженным. - Я должен рискнуть! Это наш единственный шанс. В моих расчетах могут быть пробелы, но я дважды все проверил, и результаты выглядят верными. Если правительство все устроит, этого же достаточно, да?
- В худшем случае, это быстрая смерть, - глянув на дверь, проворчал Молин. - Ты думаешь о сыне.
- И о человеческой расе, - поправил его Джослин. - Если мы не уничтожим солнечное покрывало, Земля обречена. Через несколько поколений наши энергоресурсы иссякнут, мы деградируем и превратимся в дикарей. Исчезнет вся культура, наука и цивилизация...
- Я помогу тебе, - проворчал Молин, - но с одним условием. Я не могу работать, когда хочу пить. Мне нужно много пива.
ПРОШЛО ЕЩЕ четыре месяца. Космический корабль «Ньютония» находился на космодроме в Вашингтоне, округ Колумбия, заправленный и готовый к взлету. Когда пилот корабля Терри Уэбб пролез через круглый люк, он не смог сдержать странное чувство, сжимающее горло. Это было не первым его путешествием за пределы земной атмосферы. Несмотря на свою молодость, Уэбб являлся опытным пилотом, а иначе его никогда бы не выбрали для этой работы. В корабле были установлены специальные двигатели, которые подадут на гравитационные пластины огромную мощность - чтобы «Ньютония» смогла вырваться из хватки солнечного тяготения, поскольку Уэббу предстояло провести корабль внутрь орбиты Меркурия и углубиться в опасную зону.
Молодой космонавт пожал широкими плечами, когда осмотрел тесную рубку, проверил работу приборов. Он дрожал на холодном, колючем ветру, срывающемся через открытый люк. В обычное время у космодрома собралась бы огромная толпа, но этим ноябрьским утром пришло лишь несколько смельчаков.
Уэбб провел загорелыми пальцами по копне взъерошенных светлых волос и достал сигарету. Когда корабль загерметизируют, покурить уже не удастся, потому что вентиляционная система корабля не рассчитана на подобное издевательство. Потом, подняв голову, Уэбб увидел телеведущего Джо Макгоуна, спешащего к нему во рту с невероятно длинной, черной сигарой во рту.
Макгоун, один из самых проницательных репортеров, работающих на «Глоуб Пресс», был низеньким и темноволосым, с круглым пухлым лицом и хитрыми голубыми глазами.
- Все готово, Терри? - возбужденно спросил он.
- Да, - ответил Уэбб. - Молин и Джослин уже в лаборатории.
Космонавт нажал кнопку, закрывающую люк. Макгоун оседлал кресло и включил микрофон, который держал в руке.
- Взлет совсем скоро, ребята! - затараторил он. - Вы уже видели доктора Джослина и Макса Молина на своих телевизионных экранах, как и нашего пилота Тэрри Уэбба. Это мой последний прямой эфир. После того, как мы начнем путешествие к Солнцу, я продолжу вещание, но радиоволны не смогут пройти через слой Хевисайда[5], как вы, наверное, и так знаете. За этим слоем располагаются целых три корабля «Глоуб Пресс», которые будут передавать мои сообщения ближайшим к ним обсерваториям с помощью визуальных сигналов. Такова плата за дистанционное управление! Вы узрите все воочию!
Уэбб провел пальцами по панели управления. «Ньютония», без всякого ощущения движения, стала подниматься вверх, когда энергия оживила гравитационные плиты. Внутри корабля было трудно судить о силе компенсирующего гравитационного поля, и на мгновение экипаж оказался в невесомости, пока опытные пальцы Уэбба все не исправили.
- Полная мощность, ребята, - прокричал Макгоун, а его незажженная сигара запрыгала. - Мы мчимся к Солнцу. Уже совсем скоро мы окажемся к нему так близко, что можно будет начать важнейший эксперимент за всю историю Человечества. Учитывая расстояние... ну, это, знаете ли, не пятиминутная прогулка.
Почти сто миллионов километров! - усмехнулся Уэбб, несмотря на огромное ускорение, обеспечиваемое гравитационными плитами, путешествие будет довольно долгим. Но корабль уже вылетел за пределы земной атмосферы. Вспомнив о возможности провала, Уэбб внезапно посерьезнел. Джослин был очень точен на этот счет. А Уэбб пока что не хотел умирать, поскольку через два месяца собирался жениться. Но ни один пилот на Земле не упустил бы возможность стать капитаном «Ньютонии».
ПАРУ ДНЕЙ спустя, на Земле, в апартаментах Джослина, Питер сидел на полу перед телевизором. В ближайшем кресле бездельничал Махаффи, шофер Джослина, посвятивший свою жизнь прислуживанию ученому и его сыну. Из телевизора раздался голос ведущего, передающего сообщения Макгоуна.
- Мы вращаемся вокруг Солнца, по орбите, гораздо более низкой, чем орбита Меркурия. Эксперимент проходит согласно плану. Обратные атомы Джослина должны достичь Солнца с минуты на минуту. Как я упоминал, их запустили незадолго до того, как завершился весь процесс, - вспомогательный отсек отделился от корабля и полетел к Солнцу, потому что мы не знали, как быстро идет процесс превращения атомов. Со мной в рубке сейчас трое остальных членов экипажа. Молин настроил спектроскоп. И мы направляемся обратно к Земле... подождите-ка минутку! Кажется, атомы Джослина только что проникли в хромосферу.
Питер посмотрел на Махаффи.
- Это произошло уже довольно давно, - заметил он. - Радиоволны движутся со скоростью...
Но память подвела его, и он снова повернулся к телевизору. Махаффи улыбнулся.
Тем временем, в космосе, «Ньютония» сильно дернулась. Молин изумленно глядел в спектроскоп. Его бросило на колени, когда гравитация внезапно увеличилась. Всех четверых придавило к мягкому полу.
Терри Уэбб с трудом сел за пульт управления. Макгоун, лежа на спине, все еще сжимал в руках микрофон и кричал в него.
Корабль начал безумно вращаться. Уэбб сражался с рычагами. Он посмотрел на приборы, не поверил своим глазам и испустил несвязный вопль. Джослин, шатаясь, подошел к нему.
- Приборы просто спятили! - прокричал пилот.
По кораблю пронесся скрежещущий вой, но где находился его источник, сказать было невозможно.
Внезапно, без всякого предупреждения, наступила полная тишина. Восстановилась нормальная гравитация. Все четверо уставились друг на друга.
Молин нарушил тишину.
- Энергия, - неуверенно пробормотал он. - Она настигла нас...
- Что вы хотите сказать? - спросил телевизионщик. - Что произошло?
- Все еще происходит, - махнув рукой в сторону приборов, сказал Молин. - Мы думали, что обратятся только атомы Солнца. Но это затронуло атомы всего космоса...
- Космос... я думал... это пустота... - сумел выдавить из себя Уэбб.
Лицо Джослина осунулось прямо на глазах.
- Плотность межзвездного пространства примерно один атом на десять кубических сантиметров, - сказал он со странным ужасом во взгляде. - Процесс нельзя остановить, Макс! Иначе и быть не может. Если даже пустота не в силах помешать процессу преобразования атомов, он охватит всю Солнечную систему... всю Галактику!
МАКГОУН СХВАТИЛ ученого за руку.
- И что случится?
- Лишь Бог знает. - Ученый сделал слабый жест. - Слишком много энергии..., выпущенная на свободу таким образом, она может сотворить все, что угодно. Например, искривить ткань самого пространства.
- Послушайте, - резко сказал Уэбб. - Вы хотите сказать, это может навредить Земле? - Он подумал о девушке из Вашингтона - девушке, на которой он собирался жениться.
- Эта энергия может уничтожить Землю, - прогремел Молин.
- Что? - Глаза Макгоуна округлились. - Послушайте, у меня жена в Голливуде...
- А у меня сын в Нью-Йорке, - с нервозной резкостью сказал Джослин. - Но мы ничего не можем с этим поделать. Эта энергия продолжит увеличиваться... энергия, появившаяся из ничего...
Пилот грубо дернул рычаги.
- Не дай Бог, что-нибудь случится со Стеллой!
Последовавшую за этим тишину опять нарушил Молин.
- У меня нет семьи. Так что я не боюсь смерти.
Он подумал о необузданной энергии, - этом непостижимом Титане, - расходящейся от Солнца, охватывающей Землю, проносясь на скорости, преодолевающей световой год за световым годом с невероятной быстротой - чистой энергии, потрясающей основы материи и безумно искажающей и изменяющей законы природы...
В других местах люди тоже не сидели, сложа руки. В обсерватории Маунт Вилсон, например. Блестящий купол построили в 1985-ом, водрузив на занесенные снегом строительные леса из закаленной стали. С одной стороны белые горы, с другой - крутые склоны, города Пасадена, Глендэйл, Лос Анджелес и прохладная голубизна Тихого океана вдали. Ученые, астрономы, журналисты «Глоуб Пресс» находились под огромным куполом, ожидая сигналов с кораблей, бороздящих просторы космоса.