мировую политику. И попасть в черный список «КТК» означает практически стать преступником. Для вас закрываются все двери. Я помню, как одной холодной, снежной ночью на Бродвее ко мне пристал нищий, хрипло просящий подать ему на хлеб.
Я узнал парня. Мы летали вместе с ним во время войны между Землей и Венерой десять лет назад, и, увидев его сейчас, я вспомнил, что он разбил корабль «КТК». За ресторанным столиком, жадно поедая стейк и картошку-фри, он рассказал мне о том, что случилось.
- Я не виноват в той аварии, Майк. Сопла были забиты шлаком. Но «Звезда» потерпела аварию, и ты, наверное, видел бумаги.
Я кивнул, смотря на изможденное лицо нищего. Он мучительно закашлялся, хлебнул кофе и продолжал, а его бледные глаза жалобно молили, чтобы я поверил ему, от чего мне сделалось плохо.
- Это вообще не моя вина... ты же веришь мне, да, Майк? Да... ну в документах все переврали. Эксперты компании разбили мои показания в пух и прах. Когда они закончили, весь мир узнал мое имя, мое лицо и что я натворил. Что натворил, согласно их словам. Убил тридцать человек... После чего я уже не смог найти работу. Сначала я попробовал другие транспортные компании. Затем я стал стучаться во все двери без разбора. Ничего... никакого толка. Может быть... может быть, ты одолжишь мне немного денег, Майк...
Я дал ему денег, он уехал в Аризону и умер через пару месяцев. А теперь, три года спустя, телевизор в моем гироплане сердито выкрикивал имя Джима Слоана, разбившего корабль «КТК» о метеор в двух часах лету от Джерси.
Я пошевелил рычаги и откинулся на спинку кресла, мое лицо обдувал холодный ветерок, гуляющий на верхнем уровне. Далеко внизу, Гудзон был черной, извивающейся лентой, по которой медленно перемещались крошечные огоньки. За ним виднелся крупный, сверкающий бриллиант Нью-Йорка, слушающего, как и я, про конец карьеры Джима Слоана. Я зажег сигарету, нервно затянулся и потушил ее. Мне стало интересно, где находится Энди Слоан.
Капитан Эндрю Слоан, летчик первого класса компании «КТК» и лучший пилот во всем мире, был старшим братом Джима. Парень всегда обожествлял Энди и почти обезумел от радости, когда его тоже поставили на довольствие в компании.
Джим приобрел такое же отношение к «КТК», как и его брат - нечто вроде идеализирования, чего за мной никогда не водилось. И теперь... теперь я почувствовал, как желудок у меня скрутило. Я знал, что авария Джима будет значить для Энди.
С тех самых пор, как мы с Энди начали летать вместе во время войны, он все расхваливал мне своего брата. Если послушать Энди, его брат должен был стать настоящим чудом света. Я частенько смеялся над Энди, но он только вскидывал подбородок быстрым, привычным жестом и улыбался мне, а его голубые глаза немного прищуривались. До этой минуты...
Потому что, когда я посадил корабль в космопорту, Энди был уже там, его одноцветная форма оливкового цвета была помятой, а рот заключили в скобки ранние морщины. Он быстро шел от административных зданий, но остановился, когда я окликнул его.
Я пожал ему руку.
- Как Джимми? Он в порядке?
Лицо Энди не изменилось, так и осталось каменным.
- Да, в порядке. Разве у тебя нет сегодня рейса? - спросил он.
- Уже был, - ответил я. - Слушай, в чем там, вообще, дело?
- Джим совершил ошибку, - мрачно сказал Энди. - Только и всего.
Он хотел было уйти, но я остановил его.
- Парень - хороший пилот, - заметил я.
- Он пропустил красный сигнал. Сегодня погибла женщина, Майк. Ее иллюминатор разбился.
КАЖЕТСЯ, ТУТ требуется небольшое объяснение.
По всему корпусу любого корабля, сразу под обшивкой, находятся детекторы - сложные приборы, мгновенно реагирующие на приближение любого объекта, массу которого удается зарегистрировать.
В космосе, детекторы настроены таким образом, что, если объект - скажем, метеор, - подходит слишком близко, срабатывает автоматика, и включаются компенсирующие ракетные двигатели. Таким образом, если метеор приближается с правого борта, его масса активирует комплект детекторов правого борта, и включаются ракеты, отталкивающие корабль в сторону.
На случай отказа автоматики, есть запасная процедура: пилот корабля сидит перед картой корпуса с красными лампами, показывающими все детекторы, и если видит, что какие-то из них включились, но не чувствует тяги аварийных ускорителей, то должен врубить их вручную. Это требует моментальной реакции, но пилоты обычно справляются. Все дело в привычке и подготовке.
Метеор приближался к «Карибу», ракеты не сработали, а Джим не успел активировать их вручную. Как следствие, нос корабля смялся, и пассажирка погибла, когда разлетелся ее иллюминатор, выпустив воздух наружу.
Одного ее слова, пока она лежала на койке, было бы достаточно, чтобы роботизированный шлем безопасности покрыл ее голову, но, по какой-то неизвестной причине, она не смогла этого сделать и умерла.
Энди рассказал мне об этом с холодным блеском в голубых глазах и напряженным лицом. Я задумчиво потер подбородок, рассматривая на ситуацию с разных сторон.
- А где Джим сейчас? - наконец, спросил я.
- Не знаю, - проскрипел Энди. - И мне без разницы.
- Не глупи, приятель, - тихо сказал я.
Он не обиделся на мои слова.
- Ты знаешь, как я отношусь к компании, Майк, - сурово посмотрев на меня, просто сказал он. - Я подергал много ниточек, чтобы Джима приняли на работу. Теперь он... убил пассажира.
- Ты еще не выслушал его самого.
- Вообще-то, выслушал, - сказал Энди, и я ощутил, как по спине пробежал холодок. - Он во всем признался. Сказал, что заснул на дежурстве. Не спал допоздна прошлой ночью, гуляя по Бродвею.
- Заснул? - повторил я. - Джим так сказал?
- Да.
Энди сжал мое плечо так, что я вздрогнул. Я слышал, как он дышит.
- Майк, если бы Джима обвинили несправедливо, я бы поддерживал его до самого конца. Ты же знаешь. Но после того, что случилось сейчас...
Энди собрался что-то добавить, но внезапно замолчал, развернулся и зашагал по взлетному полю.
Я не последовал за ним. Вместо этого я вернулся к административным зданиям и прошел через много стеклянных дверей, мимо множества испуганных секретарш и вице-президентов, пока не добрался до большого зала, заполненного журналистами, телевизионщиками и чиновниками.
Я хотел увидеть лишь одного человека - директора Дж. С. Гэйли - человека, который управлял «КТК» своими наманикюренными руками. Он стоял рядом с большим столом, жевал сигару, а его лицо было твердым и сердитым. Мне больше нравится, когда он такой, а не улыбчивый, - хмурый взгляд, по крайней мере, был искренним.
Он повернулся и увидел меня.
- Харриган! В чем дело? Я занят... сейчас не могу с тобой разговаривать.
- Просто хотел, чтобы вы знали, Гэйли, - сказал я. - Я ухожу.
Я увидел, как он сверкнул глазами на журналистов.
- Гм... ты же связан контрактом, Харриган. Ты не можешь просто взять да уволиться. Поговорим позже.
- Вы не отпустите меня? - спросил я.
Он нетерпеливо взмахнул рукой.
- Нет, нет. Не отвлекай меня сейчас. У меня тут полно проблем с «Карибом» и Слоаном...
- Пытаетесь сочинить хорошее алиби? - прервал я.
ПУХЛОЕ ЛИЦО Гэйли повернулось и пожелтело. Он метнул в меня гневный взгляд.
- Хватит! - закричал он. - Выметайся!
- Гэйли, - сказал я, - может, ты и босс «КТК», но по-прежнему остаешься грязным, дешевым проходимцем. И я покажу тебе, что не шучу.
Я двинул ему по роже. Костяшки пальцев затрещали от удара, и я почувствовал, как его челюсть тоже треснула. Гэйли буквально влип в стену, кровь брызнула изо рта, и он упал, стукнувшись об пол, как ледяной айсберг. Засверкали лампы-вспышки. Кто-то позвал полицию.
Мимо меня пронесся журналист, схватил телефонную трубку и вызвал отдел печати, не отрывая от меня взгляда.
- Какая история! Какая история! - снова и снова повторял журналист.
Я не стал брать автожир, он все равно был арендованный. Шеренга такси стояла наготове, когда я выбежал на бульвар и махнул рукой мощному, с современными обводами экипажу.
- Таймс-Сквер, - громко сказал я специально для ушей тех, кто следил за мной.
Но когда мы проехали квартал, я дал водителю другой адрес и велел ехать по средней полосе эстакады. Там нет ограничения скорости, и мы промчались через мост и спустились к Гудзону на более чем ста километрах в час.
Через пятнадцать минут я вышел из лифта, быстро пересек вестибюль и без стука вошел в квартиру Джима Слоана. Парень беседовал с низеньким, толстым человеком с лысой головой и в очках.
Я успел ухватить конец предложения.
- ...не займет много времени. Я сяду в него сегодня же.
Затем Джим поднял голову и увидел меня. Его губы плотно сжались. Он все еще носил одноцветную оливковую форму, его лицо было бледным и напряженным. Его голубые глаза имели тот же самый холодный блеск, что и глаза брата, но волосы Джима представляли собой взъерошенную копну кофейного цвета вместо коротко подстриженных темных волос Энди. Он, также, не обладал большими габаритами Энди, но был поджарым и жилистым, как борзая.
- Привет, дружище, - сказал я. - Занят?
Джим искоса посмотрел на толстячка.
- Налей себе чего-нибудь, - кивнув на сервант, сказал он. - Пойдем, Майк.
Он провел меня в кухню.
- Ну, - сказал я, - как так получилось?
- Ты виделся с Энди? - спросил он. - Если да, то ты все знаешь.
- Уснул на работе, да?
- Все верно. Спасибо, что зашел, Майк, но это... просто один из тех случаев... - Он многозначительно посмотрел на дверь.
Я не понял намека.
- Говоришь, уснул, - сказал я. - Джим, ты хреновый лгун. Я понял это еще во время рассказа Энди. Ты, наверное, из штанов выпрыгнул, чтобы он поверил тебе.
Джим побелел.
- О чем ты говоришь, дьявол тебя побери?
Я закурил сигарету, исподлобья поглядывая на парня.
- Ты не заснул. И детекторы не сработали, верно? - Я прочитал ответ на его лице. - Да. Обычные неполадки оборудования на кораблях «КТК». Если бы ты увидел красные огоньки, то убрался бы с пути метеора, но предупреждающие сигналы не зажглись, правда?