Игорь сидел будто парализованный. Что он здесь нес? После ухода жены у парня крышу сорвало.
«Парня? Да он выглядит как мой дедушка!»
Игорь встал и пошел закрыть дверь. На пороге стоял Максим и по-прежнему улыбался.
– Чуть не забыл. Последний вопрос. Оно хоть стоило того?
– О чем ты?
– То, что вы сделали со мной, стоило того, чтобы подохнуть как собакам?
Максим шел по улице, все еще улыбаясь. Ему нравилась эта игра. Он перестал их ненавидеть (спасибо Олегу), но убивать не передумал. Только теперь он поиграет с ними. Поиграет и убьет. Как кот с мышами. Он подошел к собственному подъезду. Навстречу ему вышел парень с третьего этажа. Он отшатнулся от Максима. Прошел дальше и обернулся. Потом еще раз. Макс повернулся к нему лицом и заорал:
– Что, у меня хер на лбу вырос, что ли?!
Когда мальчишка побежал прочь, Макс засмеялся. Засмеялся в полный голос.
Он вошел в квартиру, вытирая слезы, выступившие от смеха. Его забавляло это. Он всемогущ. И его боятся, даже не подозревая о наличии какой-либо Силы.
Как только Максим закрыл дверь, раздался телефонный звонок.
«Наверняка Егор. Время выпить. Почему бы и нет? К Игорю я уже сходил. На сегодня достаточно. Один день – одна мышка».
Он снял трубку.
– Максим Станиславович? – Нежный женский голосок.
– Да. – Максим не знал, кто это.
– Меня зовут Анфиса…
– Неужели Чехова?
– Нет, Прудникова. – По голосу было слышно, что девушка улыбается. – Я звоню вам по поручению Татьяны Викторовны.
– Очень интересно. А кто это?
– Татьяна Викторовна – заведующая детским домом.
Черт! Черт! Это же заведующая детдомом, где работал дядя Слава и откуда он взял Максима.
– Мы хотели сообщить вам, что все расходы на похороны Вячеслава Андреевича берем на себя.
«Что-то вам крестный пообещал, иначе ваше рвение непонятно».
– Максим Станиславович?
– Да, да.
– Похороны завтра. Вячеслав Андреевич хотел, чтобы его похоронили в деревне… – Девушка замялась, вспоминая название деревни.
– Степановская, – помог Максим.
– Да, да. В Степановской, где похоронена его жена.
– Ага. – Он не знал, что еще сказать.
– Максим Станиславович, вы будете… Вы приедете на похороны?
Максим был в тупике. Единственное, что он смог произнести, так это:
– Анфисочка, я очень постараюсь. – И положил трубку.
Несмотря на то что услышанное Игорем было полным бредом, он боялся выходить на улицу. А выпить хотелось. Очень хотелось. Особенно после беседы с этим полоумным. Неужели расставание с любимой может так повредить разум? Игорь просто был не в силах в это поверить. Также он не верил в собственную смерть по расписанию. Расписанию, придуманному этим сумасшедшим. Если, конечно, Максим не собирался вернуться и убить его. Но зачем? Он мог это сделать и днем, когда нес всю эту чушь про проезжую часть…
Да ну его к черту! Он просто сошел с ума и пришел заразить меня. К тому же возле дома нет никакой проезжей части. Дороги были – одна проходила мимо дома, а вторая перпендикулярно первой поднималась на холм. Но эти дороги были скорее для велосипедистов. Так что бояться вроде как и нечего.
Игорь махнул рукой, накинул куртку и вышел из квартиры. У подъезда посмотрел по сторонам. Так и есть: даже шума мопеда не слышно. Но, как говорится, береженого бог бережет. Игорь почти впритирку со стеной дома пошел по тротуару к небольшому магазинчику на углу. Он добрался без каких-либо происшествий. Снова посмотрел по сторонам. Начало темнеть. Если он и не услышит двигателя, то свет фар был бы виден издалека. Улыбнулся мысли, что все-таки сумасшествие Максима заразно, и вошел в магазин.
Внутри стояли два покупателя. Старушка рассматривала не то полуфабрикаты сквозь стеклянную крышку морозильника, не то цены, наклеенные на этой крышке. В любом случае она была чем-то недовольна. Молодой парень складывал бутылки пива в черный пакет и украдкой поглядывал на выход. Боится, что мамочка войдет, мысленно усмехнулся Игорь.
Смотреть на витрины ему не хотелось. Он знал, чего хочет. Поэтому решил, пока продавщица отпускает этих двоих, посмотреть в окно. Единственное большое окно магазинчика как раз и выходило на перпендикулярную дорогу, уходящую вверх, на холм. Но и на ней не сверкнуло ни одного огонька, принадлежащего чему-нибудь мало-мальски похожему на транспортное средство. Это радовало и еще раз доказывало, что Макс съехал с катушек.
– Молодой человек, брать что-нибудь будете?
Игорь обернулся. Кроме продавщицы и него, в магазине никого не было.
Сергей Соловьев смотрел телевизор. Террористы и заложники. Эти темы практически не покидали родное телевидение. На лице Сергея играла легкая улыбка. Ничто не могло омрачить сегодняшний прекрасный вечер. Даже если атомная бомба взорвется у него за домом. Лишь бы его крошка была цела. Крошка – это «Ока» 2002 года выпуска. Он в ней души не чаял. Как только Сергей ее купил, у него тут же появились планы по модернизации внешнего вида. Вчера он, например, установил на крошку кенгурятник. А что, пусть малышка мала, но она тоже имеет право выглядеть хорошо.
– Сереж, – позвала из кухни жена.
– Да, милая, – ответил Сергей, да так и остался сидеть у телевизора с блаженной улыбкой.
– Ты свой «Хаммер» подпер?
Черт! Черт, черт, черт! Как он мог забыть?! Хаммер – это опять же его «Ока». Тут, наверное, сработал многоразовый просмотр «Капитана Врунгеля». Как вы яхту назовете, так она и поплывет. Так вот Серега и купил буквы Hummer H2 и присобачил вместо того, что было у «Оки». Ну, она была не против, да и у знакомых это вызывало улыбку. В общем, всем хорошо. Но была одна проблема, вот о ней и говорила сейчас жена. У его крошки не работал ручник. То есть он работал, но через раз. И так как их дом стоял на холме, а машину приходилось частенько оставлять у дома, то во избежание самопроизвольной прогулки Крошки по ночному городу Сергей подкладывал под колеса кирпичи и, разумеется, ставил машину на первую передачу. Сегодня на радостях он напрочь об этом забыл. По крайней мере, о кирпичах. Что касается передачи, он не помнил наверняка. Но немного поразмыслив (как не хотелось спускаться вниз!), решил, что у хорошего водителя такие вещи происходят на автомате. О чем Сергей и уверил жену.
Но он не был хорошим водителем, и его Крошка отправилась в самоволку…
Игорь сложил все покупки в черный пакет, расплатился и пошел к выходу. Еще раз посмотрел вверх по улице. Уже стемнело. Фонари освещали только верх холма. Снова никаких фар. Дорога свободна. На мгновение ему показалось, что там наверху что-то сверкнуло. Но это могло и показаться. Игорь еще раз посмотрел через витражное стекло на улицу. Всмотрелся в темноту. Нет, никого. Усмехнулся и вышел из магазина.
Уже на улице Игорь огляделся – нет ли приближающихся машин, и, будто в доказательство своей смелости, вышел на пустынную проезжую часть. Расставил в стороны руки с пакетами – мол, вот он я. И когда он повернулся лицом к холму, появилась она.
«Ока» насадила Игоря на кенгурятник, словно бык на рога – замешкавшегося тореадора. Пронеслась с ним до магазина. И расплющила о стену его же родного дома. Перед тем как умереть, Игорь надул, будто обиженный ребенок, окровавленные губы и произнес никому не понятную фразу:
– Это не «Хаммер»…
Глава 11
Егор пришел часов в семь вечера. Макс уже около часа слушал его бред насчет плана по наказанию подлецов. Эх, если б он знал, что одна… Максим посмотрел на настенные часы. Уже двое наказаны, и вряд ли кого теперь посмеют обидеть. Макс смотрел на бывшего шурина с оскалом хищника на лице. Он смотрел на него как на жертву. Потенциальную жертву. На самом деле Егор нравился Максиму. И даже в виду открывшихся кровожадных способностей и ненависти ко всему окружающему его миру, Макс не готов был убить его.
Они уже выпили одну бутылку и принялись за вторую.
– Я убил их всех, – вдруг сказал Бабурин.
Егор поднял помутневший взгляд от плана-схемы будущей мести и усмехнулся:
– Кого?
– Своих родителей, – ответил Максим и выпил наполненную рюмку.
До Егора медленно доходили слова Максима. Его одурманенный алкоголем мозг переваривал услышанное. В его плане-схеме не было ничьих родителей. И уж тем более ни о каких смертях речи не шло.
– Я не совсем уловил. Твои родители ведь погибли в автокатастрофе?
– Да. И я виноват в их смерти.
«Бог ты мой, бедный Максим. После ухода Анжелки совсем плохой стал. Винит себя в смерти родителей. Сейчас начнет слезно вспоминать: если б я тогда не сказал это да слушался родителей, да учился на пятерки, то они никогда не сели бы в оранжевый «Запорожец» и не поехали навстречу пьяному водителю на бешеном «КамАЗе»…» Таких пьяных разговоров Егор наслушался достаточно. Но в основном эти откровения принадлежали подвыпившим девицам, с которыми он знакомился в «Спруте». Единственный молодежный клуб в городе имел свойство притягивать всех придурков из близлежащих населенных пунктов. Только эти излияния души были более приземленные – никаких сожалений по поводу смерти родителей у пьяных подруг не было. Единственное, о чем они жалели, – это о том, что пошли на свидание с Мишкой (а он, подлец, не пришел), а не с Сережкой. Но потом, выпив заказанного Егором пива, они забывали и об этом. Вроде бы не то же самое, но… Но Егор сделал вывод: человек, винящий себя в уже произошедшем, всегда найдет причину, усугубляющую его и без того подавленное состояние. И только выпивка ему поможет. Егор разлил по рюмкам.
– Понимаешь, если б…
– Если бы да кабы, во рту выросли грибы. – Егор подал рюмку Максиму. Бабурин выпил не чокаясь.
– Я не знаю, как это произошло тогда. Я не знаю, как это происходит сейчас, – задумчиво произнес Максим. Казалось, он даже не слышал Егора. – Я просто подумал об этом… и их не стало. Понимаешь, не стало. Я убиваю людей усилием мысли!