Дарио вздохнул.
— Существует высокомерие, существует эго и существует Чарльз Маквей.
Сесили поежилась. Мысль о том, что кто-то заглушил сигнал и оставил их без связи, внушала ужас. Но Дарио, кажется, не был этим удивлен. Почему-то каждый разговор с ним сеял в ее душе новые семена сомнения в отношении Чарльза.
— Я должен поговорить с командой, — сказал он. — Оставайтесь здесь и пейте чай. Найдете дорогу до вашего базового лагеря?
— Конечно, — ответил Зак.
Сесили увидела, как Дарио поставил чашку и сжал руки в кулаки. Он весь был напряжен.
А когда выходил из палатки, то издал звук, от которого Сесили похолодела.
Свист.
Отрывок из блога Сесили Вонг. Сопровождая миссию «Четырнадцать чистых вершин»
18 сентября
Базовый лагерь Манаслу
4800 метров
После долгого периода — который показался протяженным в несколько недель, хотя на самом деле длился всего пять дней, — мрачной облачности и сильных снегопадов сегодня утром мы проснулись и удивились: на синем небе ярко светило солнце. Наконец-то! Я выбралась из палатки, и у меня создалось впечатление, что весь лагерь встал пораньше, чтобы полюбоваться видами.
Словосочетание «синее небо» едва ли может передать то, что у нас перед глазами. Здесь, наверху, воздух разрежен и более прозрачен, что позволяет видеть больше темноты, находящейся за атмосферой. В результате небо приобретает ультрамариновый оттенок; цвет его темнее, насыщеннее и интенсивнее, чем на уровне моря. Технически это называется «рэлеевским рассеянием».
А у меня не хватает слов.
Перемена погоды — это добрая весть для нас, альпинистов; она означает, что мы можем приступить к броскам на вершину.
В голове у меня полная неразбериха. Хотя физически после акклиматизации и отдыха я чувствую себя крепче и хорошо подготовленной, умом понимаю, что нахожусь в жутком месте. Я мысленно перебираю все опасности предстоящей задачи. Хотя сейчас гора на фоне синего неба выглядит безмятежной, я слишком много о ней знаю, чтобы расслабляться. В отличие от других гор, на Манаслу даже спать опасно.
Я вспоминаю две тысячи двенадцатый год, один из самых смертоносных годов на Манаслу. Над третьим лагерем от ледопада отломился огромный серак и вызвал лавину, которая погребла под собой палатки со спящими альпинистами и убила одиннадцать человек. Именно поэтому у Манаслу самые высокие показатели смертности среди высоких пиков.
Как ни печально, но на прошлой неделе эта тенденция подтвердилась. Во время акклиматизационных выходов умерла одна альпинистка. Уже вторая трагедия за эту экспедицию. Ее звали Ирина Попова, она была в команде «Элита Эльбруса». Мои искренние соболезнования ее друзьям и семье в Непале, Лондоне, России и по всему миру.
Да упокоится она с миром.
Я пишу об этом не для того, чтобы психологически настроить себя, или вселить беспокойство в своих друзей и близких, или найти отговорки. За прошедшие недели я все чаще и чаще задумываюсь о том, почему мы поднимаемся на высокие пики. Только ради того, чтобы добраться до вершины? Только ради этого совершаем наше долгое путешествие? Ответ такой: естественно, нет. Для тех, кто думает: «Ага, как же. Конечно, она расстроится, если у нее не получится». Возможно, до того, как оказалась здесь, я бы с вами согласилась. Но здесь все меняет человека. Каждый момент, проведенный на горе, каждый сделанный шаг — все это воспринимается как победа. Большая победа. Каждый день раздвигает пределы — физические, умственные и эмоциональные. И я иду дальше.
Дело в том, что в физическом плане я наименее опытный член команды — каждый шаг дается мне тяжелее и дольше. Но я продолжаю двигаться вперед. Так что, ребята, если я не доберусь до вершины, не переживайте за меня. Я уже прошла путь, который раньше считала для себя невозможным.
36
Сесили закрыла ноутбук, откинулась на спинку, закрыла глаза и подставила лицо теплым лучам солнца. Написание постов для блога было для нее терапией, однако она сожалела о том, что не может чувствовать себя такой же спокойной оптимисткой, какой пыталась представить себя читателю.
В текст просочилась лишь малая часть тех сомнений и страхов, что мучили ее. Сесили еще не пришла в себя после происшествия на пути к «Высотному экстриму» несколько дней назад. Она хотела послушать, как свистит Дарио, но тут заговорил Зак, и свист потонул в плотном тумане.
Ей так и не удалось отправить свои отчеты Мишель. Она знала, что из-за этого у нее будет куча проблем. Так что оставалось лишь написать статью, чтобы усилия, затраченные на путешествие, не пропали даром.
— Эй, команда! Все в обеденную палатку! — крикнул Дуг.
Сесили сразу заволновалась. Он собирается сделать объявление, в этом она не сомневалась. То самое, которое все ждут.
Зак вошел в палатку, размягченный после солнечной ванны. И таким он был не единственный. Кажется, все нежились на солнышке.
Шерпы уже были внутри, стояли вдоль стенки.
— Интересно, ради чего все это? — спросил Грант.
Отпив из металлической кружки, он закинул ноги на стол. После смерти Ирины и повреждения оборудования его настроение сильно изменилось. Долгие дни снегопада сделали невозможной любую тренировку, он почти не участвовал в играх и разговорах и сидел мрачный и задумчивый. Приезд Чарльза немного взбодрил его, и когда была возможность, он выходил, чтобы снимать заявочным планом вокруг базового лагеря. Но все остальное время держался обособленно.
Следом вошла Элиз, качая головой в такт музыке, звучавшей в ее наушниках. Долгая задержка, по всей видимости, никак не повлияла на нее.
Наконец появились Дуг с Чарльзом. Дуг оперся на спинку стула, а Чарльз сложил руки на груди и замер сбоку от него.
Дуг кашлянул.
— Итак, время пришло. Свежий прогноз утверждает, что окно продержится два дня, прежде чем закроется. Мы совершим попытку подняться на вершину завтра.
Чарльз издал радостный возглас. Он улыбался — Сесили впервые видела его таким, — шерпы захлопали в ладоши. Дуг же остался серьезным.
И все остальные тоже.
Это было то, ради чего жили все эти люди. Предвкушение, осознание, что все тренировки и ожидания окупятся; что все, что они планировали, вся их подготовка будут проверены на практике. В ближайшие несколько дней их ждал успех — или неудача.
Однако Сесили продолжали преследовать мысли об Ирине. И опасность казалась очень реальной.
Вперед вышел Мингма.
— Каждого из вас будет сопровождать шерпа, и подниматься вы будете вместе. Они понесут ваш кислород — кроме, естественно, твоего, Элиз. Все наши шерпы — сильные альпинисты с большим опытом восхождения на восьмитысячники, так что вы будете в хороших руках. Мы приготовили провизию, поэтому, пожалуйста, убедитесь, что вы взяли достаточный запас: как минимум три завтрака, три обеда и три ужина. Зак, ты пойдешь с Тенцингом. Элиз, ты с Фембой. Грант, ты пойдешь со мной. А ты, Сесили, пойдешь с Галденом.
Сесили поймала взгляд Галдена и улыбнулась. Она была довольна. Он молод и силен, он намного рассудительнее Фембы, но более жизнерадостный и энергичный, чем Тенцинг, у него нет заявок на лидерство, как у Мингмы. Кроме того, они успели подружиться.
Грант сел прямо и устремил взгляд на дорожные сумки, набитые пакетами с дегидратированной едой. Он уже собрался было ринуться к ним, но Дуг остановил его:
— Подожди. Нам нужно обсудить еще кое-что. Перед выходом потренируйтесь с кислородными масками, чтобы привыкнуть. Помните самое главное правило: на горе мое слово — закон. Если я говорю идти вниз, вы идете вниз. Без вопросов. Мне плевать, где вы — в третьем лагере или в шаге от вершины. Ясно?
Сесили с Элиз кивнули. Дуг перевел мрачный взгляд на тех, кто не ответил на его вопрос. Сесили пихнула Зака в бок. Тот покосился на нее, затем сказал:
— Да-да.
— А тебе, Грант? Ты все понял? Это не шутки.
— Тебе не придется разворачивать меня назад, так что все это не имеет значения.
Дуг собрался было возразить, но Грант замахал руками:
— Я все понял.
— Вот и хорошо. А вторым после меня является приписанный к тебе шерпа. Если он отдает команду, ты подчиняешься. Подняться на вершину — это большое достижение. Но гора всегда остается на месте. Наш приоритет — спуститься живыми.
— Теперь моя очередь. — Чарльз прошел в торец стола, и все взоры обратились на него. Он встретился взглядом с каждым. Когда очередь дошла до Сесили, она расправила плечи и подобралась. Чарльз улыбнулся ей и кивнул. — Вот такие дела, команда. Мы поднимаемся все вместе, до самой вершины. Именно этого вы все ждали. Но не обманывайтесь: восхождение — это не просто когда вы переставляете ноги одну за другой. Вы должны верить в то, что способны на большее. — Он сделал паузу. — Я никогда раньше об этом не рассказывал, но я почти отказался от своей первой попытки подняться на Эверест. Все оказалось гораздо труднее, чем я ожидал. И не в техническом плане — до этого я проходил и через более тяжелые испытания, — а в духовном. Восхождение на восьмитысячник не похоже ни на что другое. Я все помню, как будто это было вчера. Я стоял на коленях перед тем, что принято называть Ступенью Хиллари[54]. Было темно, солнце еще не встало. Надо мной люди поднимались по веревкам — если честно, думаю, они оставили меня умирать. Я знал, что если не двинусь с места, шанса на спасение не будет. Я не оплатил индивидуального шерпу, у меня не было надежной страховки — та, что была, не имела никакого значения в зоне смерти.
Я никогда раньше не испытывал этого чувства. Этой пустоты. Этого безразличия к собственной жизни. Когда я уже думал, что всему конец, над горизонтом поднялось солнце и осветило мое лицо. У меня сразу согрелись пальцы, взгляд прояснился, и я понял, что мне есть для чего жить. Всю свою жизнь я смотрел на горы и гадал: что там, наверху? И если найду в себе силы, чтобы сделать еще несколько шагов, наконец-то узнаю, каково это, когда выше тебя ничего нет. Когда больше некуда идти. Когда ты стоишь на самой высокой точке Земли. Когда тебе дарована эта привилегия.