ядах национальной гвардии наблюдается дезертирство. У солдат семьи в пригородах, и они предпочитают заботиться о них. - А вдруг они закрыли убежища в отместку... - Мак, - ответил Тейлор. - Об этом я даже и думать не хочу. И тебе не советую. Если об этом думать, не остается ничего другого, как взять пистолет и идти восстанавливать справедливость. Но как разобрать, кто прав, а кто виноват? В любом случае нам следует оставаться здесь. Из Кэртленда донесся голос Блейка. - Фред, наши вертолеты прорвались. База Эдвардс не функционирует. Они набились в два ангара, там же много гражданских. Всю энергию из аварийной сети используют для фильтров и рефрижераторов. Продовольствия у них всего на три дня. Мы готовимся перебросить им по воздуху, что сможем. Но здесь ведь тоже целый город, который хочет выжить. Облачный покров у нас еще не сплошной, но фильтры уже необходимы. Мы лишились электроэнергии, которую получали из Денвера. Нельзя ли подключиться к секретным линиям? Мне надо посоветоваться с другими военными базами. - Этого я взять на себя не могу, господин президент. Это уж ты решай, Фред. - Это я уже уладил. Мы поднимаем сегодня же ночью все исправные самолеты в Эдвардсе, чтобы вывезти оттуда как можно больше людей. Но это ведь только тысяча или чуть больше. А второго рейса нам не осилить. Нет ни связи, ни видимости. Мы и так еле отыскали базу. Но ты не ответил мне на главный вопрос: игнорировать ли внешний мир? - Понимаю. А есть какие-нибудь новости из-за границы? - Значит, молчат? Хорошо, Фред, до связи. Разговор закончился. Тейлор сказал: - Я полагаю, что везде одно и то же. Все хотят выжить. Кто там? Голос из холла повторил: - Есть тут кто живой? Маколей открыл дверь. За дверью стояла Бетги с большим чемоданом в руках. - Бетти, ты что здесь делаешь? - Мы... у нас кончились фильтры... поэтому я здесь. Мы принесли с собой консервы. Там столько мертвых... - она зарыдала. Маколей обнял ее за плечи и подвел к креслу. - Мак, ты помнишь Пегги Орте из машбюро? - Конечно, Бетти, конечно. Успокойся. - Мы шли по улице, вдруг кто-то сорвал с нее маску и убежал. Она старалась... старалась не дышать, сколько могла... Маколей и Тейлор переглянулись. - Ох, - Бетти подняла голову и вытерла слезы, - я так рада, что добралась до вас. Здесь есть воздух и свет. А везде совсем темно. Мы шли сюда ощупью. - Бетти, кто "мы"? - Нас четверо. Мы вместе снимали квартиру. Мы решили идти сюда, когда у нас кончились фильтры. Мы так боялись, что не дойдем. Маколей приподнял чемодан. - Ты хочешь сказать, что поднялась на сороковой этаж с этим чемоданом? Бетти кивнула и снова заплакала. - Проклятая жизнь! - воскликнула она. - Я не могу остановиться!.. Не говорите мне никаких добрых слов... - Она глубоко вздохнула. - У вас есть вода? - Пойдем, я провожу тебя, Бетти, - сказал Джо. - У нас есть пожарный гидрант, А где остальные девушки? - Они в приемной. - Я пойду с вами, - сказал Маколей. - Надо будет раздобыть подушек и для них. В кафетерии отодвинули к стенам столы и положили на пол подушки от диванов и кресел. Женское общежитие Бетти устроила в приемной Тейлора. - Совсем забыл, - сказал Тейлор и пошел к себе в кабинет. Вернулся он с двумя бутылками. Кто-то добыл из автомата газированной воды, бумажные стаканчики, и Тейлор пошел по кругу, осторожно наливая каждому на донышко. Потом поднял свой стаканчик и сказал: - Леди и джентльмены. Прошу поднять бокалы за нашу несчастную страну. Кое-кто из мужчин встал. Воцарилась тишина. Тейлор глядел в свой стаканчик. - Я не буду много говорить, - произнес он. - Но мне хочется подвести некоторые итоги. Нас здесь шестнадцать человек. Возможно, мы сегодня единственная ниточка, соединяющая Белый дом с последними относительно незараженными районами юго-запада. Но не вбивайте себе в голову, что мы последние люди на Земле. Мы не последние и не собираемся ими становиться. К счастью, на свете есть более разумные страны, чем наша. Но на вопрос, почему мы прячемся здесь, когда погибает громадный город, я вам могу ответить лишь одно: даже если погибнет население больших городов, в стране все равно останется в живых около тридцати миллионов человек. Не будет промышленности, прекратится производство пищи. Наш долг - оставаться связующим звеном между страной и правительством, и когда все кончится, а это непременно кончится, - правительство благодаря нам будет информировано о том, что происходит вокруг, и это позволит ему действовать. А действовать надо будет энергично. Атомные станции останутся целы, а это основа нашей будущей экономики. Я не знаю, каково нам всем придется, но вы должны быть готовы к худшему, к тому, что восьми, а то и девяти человек из десяти не будет в живых, когда мы выйдем из этого дома. Кто-то в дальнем конце комнаты сказал; - Мистер Тейлор, город горит. - Я знаю, - сказал Тейлор, - какие районы Чикаго могут гореть. Он поднял бутылку и снова принялся обходить всех. - Может, включим радио? - спросил кто-то. - Если мы будем его слушать все время, - ответил Маколей, - то сойдем с ума. Спросивший увеличил звук в приемнике. Но в ответ слышалось лишь сухое потрескивание. - Они кончили передачу! - Этого следовало ожидать, - сказал Кардуелл и допил виски. Он подошел к Тейлору, который сидел на диванной подушке, прислонившись к стене, и сказал, усаживаясь рядом: - Джим, вы не можете знать, какая часть города горит. Я думаю, горит весь город. - Возможно, я слегка пьян, - ответил Тейлор. - Не ждите от меня разумных речей. - Уже три часа ночи. У вас есть снотворное? Тейлор кивнул и допил виски. К ним подошел Маколей. - Джим, знаешь, о чем я подумал? Все эти рекомендации, которые ты составлял... Не было времени выполнить их, даже если бы с тобой полностью согласились в Вашингтоне. Да и достаточны ли были наши рекомендации? - Возможно, и нет, - вздохнул Тейлор и обвел взглядом комнату. - Но это теперь не имеет никакого значения. Нам остается только ждать. Наши проблемы решаются сами. - Да, - согласился Кардуелл, - но решения эти не из лучших, Октябрь
Окна подвала были аккуратно закрыты листами пластика и по краям обклеены лентой. Сквозь них тускло пробивался оранжевый свет, освещая кучу консервных банок в углу. Вдоль дальней стены лежали четыре матраса - один двуспальный, остальные узкие. Малышка спала на одном из узких матрасов. Лицо вокруг маски было грязным. Тим и Майк играли в шашки на разлинованном мелом полу подвала медными и никелевыми монетами. Джуди сидела на стуле без спинки и читала комикс, время от времени протирая стекла противогаза подолом юбки. Рядом с ней на полу лежал целый ворох истрепанных книжек. Грейс, которая пристроилась с шитьем за маленьким столиком, включила батарейный приемник в тщетных попытках что-то услышать. - Ну и пускай, - сказал Тим. - Мы и без них обойдемся. - Не говори так, - сказала Грейс. - Кто у вас выигрывает? - Конечно, я, - проговорил Тим небрежно. - Он всегда выигрывает, - радостно подтвердил Майк. - Твой ход. Тим двинул вперед монетку и сказал: - Пойду попробую наладить фильтр. - Ты думаешь, у тебя получится и можно будет снять маску? - спросила Джуди. - Игра не кончилась! - сказал Майк. - А можно я буду смотреть, как ты чинишь? - Смотри, - сказал Тим. Он поднялся и прошел в чуланчик, заваленный инструментом. В окошко там была вставлена решетка фильтра. Тим снял ее. Под решеткой оказался вентилятор, укрепленный в листе фанеры, которым было забито окно. - Надо сделать так, чтобы вентилятор крутился. - Он обернулся и спросил: Мама, я выйду наверх на минутку. Где у нас веревки? - Смотри, чтобы тебя кто-нибудь не увидел, - сказала Грейс. - Веревки под умывальником. Тим поднялся по лестнице из подвала и отодвинул засов. По периметру дверной коробки были прибиты куски садового шланга, чтобы не проникал воздух снаружи. Помещение за дверью было освещено оранжевым светом. Три стены его были целы, а четвертая, которая когда-то примыкала к телевизионной комнате, отсутствовала, только черные балки свешивались над проемом. Через проем можно было разглядеть сгоревший дом на противоположной стороне улицы. Тим осторожно подошел к проему, затем пробрался на бывшую кухню. Кухня сгорела не вся. Тим достал из-под умывальника моток веревки и вернулся в подвал. Майк тут же прошмыгнул за ним в мастерскую. - Мама, когда папа вернется? - спросила Джуди. - Скоро, - ответила Грейс, не отрываясь от шитья. - Можно я попью? - Нет, дорогая, подожди, пока вернется папа. Поглядим, что он нам принесет. - Ладно, - согласилась Джуди и снова углубилась в чтение. Проснулась и захныкала Малышка. Грейс склонилась над ней и положила руку на лоб девочки над маской. - Хорошо бы он нашел где-нибудь аспирин, - сказала она. - Мама здесь, Малышка. Как у тебя натерто! Она оттянула край маски и посмотрела на воспаленную полоску кожи. Взяв с полки чашку, Грейс нацедила немного воды из бака в углу, вернулась к матрасу и помогла Малышке сесть. - Не забывай, дорогая, - сказала она. - Пей быстро и не дыши. Малышка кивнула. Грейс оттянула маску и поднесла чашку к губам ребенка. Малышка сделала несколько глотков и, когда маска надежно закрыла лицо, начала кашлять. - Хочешь еще? Джуди смотрела на них, облизывая губы. Затем снова уткнулась в книжку. Грейс положила ребенка на матрас. - Хочешь еще подушку? Хоботок маски закачался - "нет". Грейс стояла на коленях у матраса, пока ребенок не заснул снова. Потом поднялась. Тим глядел на нее. - Ей лучше? - Надеюсь, - сказала Грейс. Она вытерла слезы тыльной стороной ладони и вернулась к своей работе. Тим еще раз взглянул на спящую сестру и направился в чулан.
Грейс все еще дремала на стуле, когда Тим тронул ее за плечо. - Мама, посмотри! Мам, он работает! - она открыла глаза, с трудом понимая, о чем говорит сын. - Я даже маску снимал! Она поднялась и прошла за сыном. От оконной рамы к оси вентилятора тянулись две веревки, они проходили через железные блоки и непонятным для Грейс образом крепились к велосипедным педалям под сломанным стулом. Тим уселся на стул и стал крутить педали. Тут же закрутился и вентилятор, и она почувствовала, как ветерок колышет ее волосы. - По крайней мере в чулане будет воздух, - сказал Тим. -