Автомобиль я увидела там, где и сказал Дэн.
Уже через несколько минут я сидела в салоне, пахнущем сыростью и талым снегом. Машина не заводилась, видимо, отсырела и двигатель сильно охладился. Я в отчаянии ударила по рулю. Вспомнила, что Дэн оставил для меня подсказки. Дрожащими руками нашла сотовый телефон и номер Романа. Я набрала его и замерла, ожидая гудков. Мне ответили не сразу. Очень низкий, хрипловатый голос. Я просто назвала свое имя. Меня спросили, где я.
Когда закрыла крышку мобильного, по телу прошла волна дрожи.
За мной приехали на черном «Мерседесе», таком же, как у ищеек братства и отца. Роман распахнул дверцу моей машины и подал мне руку:
— Роман к вашим услугам. Андрей мне теперь как брат.
Я с опаской вложила в его ладонь свою холодную руку. Он усмехнулся.
— Не бойтесь. Доверьтесь мне. Я отвезу вас к Графу.
Я доверилась. У меня не оставалось выбора.
И он отвез. Мы мчали по старым улицам города. Автомобиль подъехал к зданию, напоминающему заброшенный завод, и когда я вышла из машины, брат уже выскочил наружу. Молниеносно оказался возле меня, и я, обессилев, повисла у него на шее.
— Моя девочка! Моя малышка! — он целовал мои волосы, гладил по спине, прижимая к себе. — Все будет хорошо! Ты со мной! Все будет хорошо. Обещаю тебе.
Я смотрела в лицо Андрея и видела, что он и сам изменился, слегка осунулся, но все такой же красивый. Я гладила его по щекам и снова прятала лицо у него на груди.
Потом вдруг обхватил мое лицо руками:
— Макс? Из-за него, да?
Я медленно выдохнула. Нужно быть готовой к этим вопросам. Вскоре я буду слышать их все чаще. Я должна научиться справляться, взяла брата за руки, переплетая наши пальцы.
— Нет "нас" больше. Мы уже официально не женаты. Он развелся со мной…Вот так. Все кончено, словно и не было ничего. Я больше не Воронова.
Сильнее сжала его пальцы, чувствуя, как внутри все снова замерзает.
— Макс женился на Софии, сестре Волкова. А я …я сбежала от него.
Сбежала, как загнанное животное. Вот что я сделала, вырвалась из плена, вычеркнула свое прошлое и попытаюсь начать жизнь сначала. Мне просто нужно немного времени. Совсем чуть-чуть.
— А дети?
Невольно он причинил мне боль, словно в этот момент сердце зашлось в немом крике. Я даже не смогла вздохнуть, медленно закрыла глаза.
— Они с ним. Пока. Я верну их. Кончится это безумие, и я верну их. Обязательно.
Посмотрела на Андрея, увидела отражение своей боли в его глазах и сорвалась…Сжала его пальцы так сильно, что собственные заболели.
— Я даже не знаю где они. Не знаю, как они без меня. Я не слышала их голоса больше месяца. Брат, пожалуйста, поговори с ним. Попроси позволить мне увидеть детей. Поговори, умоляю тебя. Просто узнай, как они. Да, он презирает меня за побег, но они ни при чем, они тоскуют по мне. Я чувствую. Мне так страшно, что они тоже возненавидят меня…чтобы Макс не сказал им — это неправда. Неправда. Я не хочу, чтобы они думали, что я их бросила. Я ушла от него, не от них…нельзя наказывать детей вместо меня.
Меня начало лихорадить.
Андрей сильно прижал меня к себе, до хруста в костях.
— Тише, моя маленькая. Я поговорю. Еще как поговорю с этим сукиным сыном. Мы все вернем. Закончится это безумие, и они будут с тобой. Ты мне веришь?
Я кивнула, сильнее обнимая его за шею. Нет, я не плакала. У меня действительно не осталось слез. Мне хотелось зарыдать у него на груди, слыша хаотичное биение его сердца, а я не могла. Теперь я чувствовала его гнев, он передавался мне, как нарастающий рокот цунами, как тикающий часовой механизм. Не этого я хотела. Нет. Только не война. Не ненависть между ними. Это моё, личное, но я уже закинула бомбу. Подняла голову и посмотрела на брата — сжатые челюсти, в глазах дикая ярость.
— Не нужно… — голос сорвался. — Не так, Андрей. Не нужно меня защищать. Не унижай меня этой защитой. Какая же я жалкая, если не справилась с этим сама. Просто подумай обо мне — это сбросит меня еще ниже, чем я сейчас. Брошенная жена, лишенная прав мать, которая посылает в защиту своего брата. Я не хочу быть настолько жалкой. Не начинай войну. Прошу тебя. Просто помоги. Поговори с ним.
Я с мольбой смотрела ему в глаза, потом обхватила ладонями его лицо снова:
— Мне не принесет радости, если вы поубиваете друг друга. Это наше. Личное. Между нами. Не показывай ему, насколько мне больно и какая я сломанная. Ради меня. Прошу тебя. Мы расстались, дай каждому из нас время смириться с этим. Просто помоги увидеться с детьми.
Он погладил мои щеки большими пальцами, и я видела, какими темными стали его глаза.
— Я поговорю. Обещаю тебе. Мы справимся. Ты со мной, а, значит, с тобой больше ничего плохого не случится. Поехали отсюда. Идем в машину, милая. Фаина тоже с нами. И не только Фая…мне многое нужно тебе рассказать.
Я устало улыбнулась и тяжело вздохнула. Все будет хорошо. Не сейчас, но позже обязательно будет. Я не верила себе сейчас, но очень хотела верить. Есть те, кто любят меня и кому я нужна. Ради них я поднимусь с колен, гордо выпрямлюсь и начну жить сначала. Обязательно. Не оглядываясь на прошлое, я стану другой — сильной, гордой и независимой ни от кого.
Глава 11. Макс. Саид
Я не знаю, сколько времени просидел в тот памятный день в своём кабинете. Я не знаю, как отключился там в обнимку с полупустой бутылкой виски. Нет, я не спал. Я был одновременно и трезвым, и пьяным. Я не принимал в тот день никакой дури, что столь долгое время служила мне верой и правдой, позволяя отстраниться от того измерения, в котором я существовал, уходя в мир бредовых фантазий моего извращённого сознания. Но, несмотря на это, я словно находился под её действием. По крайней мере, ощущения были аналогичные.
Я довольно хорошо помнил и количество выпитых бутылок, и количество выкуренных сигар. Оказывается, я считал их.
И ещё, я чертовски хорошо помнил те мысли, что метались в воспалённом мозгу. И все они крутились вокруг той, без которой моё существование давно уже не имело смысла. Дарина. Моя девочка. Моя жена. Моя женщина. МОЯ! Я слышал эти мысли в своей голове. Я будто видел их перед собой, закрывая глаза. Казалось, при желании я мог бы пощупать их. Эти мысли. О ней. И о нас.
Я помню, как сидел и пил уже прямо из горла, вспоминая все те слова, которыми называл ЕЁ там, на границе. Как кричал на НЕЁ. Как ненавидел ЕЁ в тот момент, желая убить и больше не видеть этих пронзительных голубых глаз, и, в то же время, сходя с ума от мыслей, что она может оставить меня одного. Я ведь не слушал ЕЁ. Как всегда. Как всегда, я слышал только себя. И даже ту боль, что отражалась во взгляде любимой, я истолковал как игру. ГРЁБАНУЮ ИГРУ!!!! Чёрт побери, Зверь, давно пора привыкнуть, что в грязные игры в нашей семье всегда играл лишь ты один.
Перед глазами то и дело появлялись лица наших детей. Дети, практически оставшиеся сиротами при живых родителях. Успокаивающие мысли, что так сложилась политическая ситуация на данный момент, или что так пока будет безопаснее всего для них, в наглухо пропаренном алкоголем мозгу уже не казались столь верными. Всё чаще в голову лезли ехидные вопросы: а что, если бы ты, Зверь, пошёл другим путём? Что, если Граф был прав? Что, если стоило дать открытый бой, а не действовать исподтишка, теми же подлыми методами, что и начальник спецслужб? И не помогало даже понимание того, что сейчас у меня на руках имелись внушительные доказательства причастности Волкова ко многим мерзким делишкам.
Я предполагал, что эта крыса захочет дополнительной страховки. И установил за ним слежку, в ходе которой ко мне попали доказательства его сговора с взяточниками и коррупционерами. Условия сделок были одинаковы для всех: его подкупленные шестерки скрыли бы при необходимости информацию о реальной деятельности Волкова, связанной с наркотой. Либо же информацию, предоставленную нами, переиначивали на свой, опять-таки на удобный для этого подонка, лад.
Различались цены договоров. В одних случаях вознаграждением выступали материальные блага, в других — продвижение по должности, в-третьих — прекращение шантажа. И это сотрудничество стало бы, в конце концов, тем самым гвоздём в крышку гроба правления Графа. А, точнее, похоронило бы всякую надежду на возможность возврата политического первенства Воронову.
Андрей…Только бы он понял послание, отправленное ему. Хотя, в умственных способностях брата никогда не приходилось сомневаться. Прочесть — то он прочтёт и расшифрует, но прислушается ли к совету, вот в чём вопрос? Что-то подсказывало, что нет. Слишком многие предавали его в последнее время, чтобы он доверился словам анонима, отправленным на электронную почту Романа. «В логове змеи слишком много яда, сунешься и превратишься в тлен. На рассвете гадюки злы и опасны, а чуть позже можно получить противоядие, и змея перестанет жалить. Терпение и вера вознаграждаются».
Роман тоже не дурак, остаётся надеяться, что хотя бы он удержит Андрея от того опрометчивого хода, который брат собирался сделать. Чёрт возьми, атаковать шишку из спецслужб в его же логове! Всё чаще ловлю себя на мысли, что плохо знаю собственного брата.
Прикурил сигару, осознавая, что мысли снова поворачивают совершенно не в то русло, которое хотелось бы. Но сил противостоять этому не было. Как обычно, я проигрывал самому себе по всем статьям, если речь шла о Дарине. Убивало то, что я понятия не имел о её точном местонахождении. Да, она с братом, но, дьявол побери, если это место для такой женщины, как она. Пристанище самых грязных отбросов нашего мира. Вечно голодных, пьяных и похотливых. Как она смогла добраться до брата? Знал ли он об этом бегстве? Вряд ли, иначе на той стороне наверняка ожидали бы его люди. В груди появилось сосущее чувство тревоги. Застонал, представив, что может ожидать мою девочку в этом проклятом месте. А я не мог ничего сделать. По крайней мере, не сегодня. Собственная беспомощность давила на мозги, опустошая изнутри. И снова вызывая приступы ярости, с которыми не справлялся даже виски.