Орда прирастала в числе, отдельные вырвавшиеся вперёд банды сменились хлынувшими в лагерь плотными массами, накатывающие волны белесых тварей поглощали палатки и груды поклажи…волны, внезапно начавшие сгорать в геометрических хитросплетениях чародейского света.
Многоцветная полоска ведьм и адептов, повисла над перевалами, голоса их хрипели от беспрестанного напряжения этого дня, блистающие чародейские песнопения пронзали мрак серебрящимися иглами — крохотными в сравнении с чёрной необъятностью Вихря. И всё же искры эти как сияющие маяки озаряли своим светом всё Шигогли, являя взору неистовые белые лица, неисчислимые словно песчинки на морском берегу.
Оказавшиеся на узостях Окклюзии в ловушке, мужи Ордалии было возрадовались, издав крик, который можно было если не услышать, то хотя бы увидеть. Некоторые даже посмели обернуться, дабы насладится зрелищем предаваемых пламени беснующихся скопищ.
Но следом за шранками шествовал Вихрь, и Орда, которая ранее бездумно ринулась бы прямиком в уже распалённые гностические печи, вдруг остановилась… Кишение мерзостных масс замерло, и теперь на Чёрном Пепелище перемещалась лишь громокипящая круговерть Мог-Фарау.
Пелена, лига за лигой, втягивалась в нутро Вихря, являя взору миллион бесстрастных и богоподобных лиц и миллион безучастно стоящих под сенью всеобъемлющего катаклизма белесых фигур.
Ликование сынов человеческих сменилось отупелым удивлением.
Вихрь Мог-Фарау шествовал облачённый в бурю и увенчанный короной из молний. Орда вдруг с визгом ринулась вперёд, подстёгнутая каким-то проявлением его ужасающей воли. Адепты вновь начали выкрикивать и выкашливать свои песнопения, низвергая на волны мерзости пылающие огни и раскалённые, вращающиеся решётки. В ужасе они наблюдали за тем, как шранки толпами врываются в их сверкающие устроения, продолжая бежать, невзирая на муки, и останавливая бег лишь получив фатальные повреждения. Они надвигались как неостановимый тлетворный потоп, нагромождая из своих тел дымящиеся груды обугленных костяков и горящего жира — костры, становящиеся всё яростнее и мощнее. Обменявшись предупреждениями, адепты отступили, заняв, как им показалось, более безопасные позиции. Однако же, они не ведали того, что из-под руин Голготтерата были извлечены тысячи хор, которые шранки раз за разом швыряли вперёд — так, что безделушки, пройдя, будто облако, сквозь тело Орды, оказались у подножия Окклюзии, где их уже вложили в пращи.
Внезапность была полной, а итог окончательным. Колдовские огни — и сцены яростного насилия, являемые ими у изножий темноты — всюду на Чёрном Пепелище исчезли. Плоть королей и их полководцев во всей своей славе и великолепии простёрлась у ног Произведённых пищей, призванной утолить их ненасытный голод.
Так Великая Ордалия Анасуримбора Келлхуса сгинула в резне и соли.
Интервью
FantasyHotList, 25 июля 2011.
В ролях:
Автор — Ричард Скотт Бэккер.
Интервьюер — Сэр Патрик с Королевской Горы.
Переводчик — Ваш покорный слуга.
Учитывая, что Вы очень скрупулезны, рисовали ли Вы карту тех мест, которые не затронула Ваша история?
Мне кажется, я не заслуживаю называться «скрупулезным». Вся тщательность в моем миропостроении, от того, что я жил с (и в) Эарвой очень долго. Я сопротивлялся искушению перенести на карту весь глобус, на протяжении нескольких лет. Идеи разных цивилизаций, росли в моей голове как грибы после дождя, и мне хотелось поступить с ними по честному, чтобы всем хватило места.
Но затем, я написал статью о разнице между древними и современными дорогами (в контексте философа Левинаса). Главное концептуальное отличие, по моему мнению, то как современные дороги пересекают весь земной шар, таким образом цивилизация не заканчивается для нас, как она заканчивалась для наших предков. В то время, я решил, что лучшим способом, соблюсти настроение древности, которое я пытался призвать, будет убедиться, что все дороги в Эарве заканчиваются, чтобы неисследованные земли оставались неизвестными.
Это, впрочем, не значит, что не будет сюрпризов.
Будет ли заключающий роман о Аспект-Императоре «The Unholy Consult», содержать громадную энциклопедию о сеттинге, как в «Падении святого города»?
Я уже начал работать над «Исправленным и Дополненным» энциклопедическим глоссарием, но все «The Unholy Consult» становится все больше и больше, больше чем даже «The White-Luck Warrior». Если так и будет, то Глоссарий придется печатать отдельно.
Говоря о «The Unholy Consult», что Вы можете сказать о заключительном томе «Аспект-Императора»?
Будет огромным облегчением наконец-то завершить его, просто потому что, это позволит мне говорить о многих вещах, которые держались под секретом. Я не уверен, что «Второй Апокалипсис» когда-нибудь станет чем-то большим, в коммерческом плане, чем культовым успехом, но когда живешь с историей столько, сколько жил я, она превращается во что-то религиозное по своим запросам. Я очень счастлив, тем как развилась история — во многом, благодаря важным урокам, выученным мной в процессе. Мы с моим братом, мечтали об этом во время игр в D&D, так что увидеть ее воспроизведенной настолько же эпической, как мы мечтали, и настолько глубокой и лирично-прекрасной, как я смог сделать… это очень, очень круто.
Для меня — это святыня.
В «The Unholy Consult» будет раскрыто большинство горячих вопросов. Я пишу книги, которые люди любят ненавидеть: я надеюсь, после последних откровений, серия заслужит их неохотное уважение, как что-то поистине уникальное и смелое.
Последняя подсерия все еще остается дилогией или же есть шансы, что она расширится до трилогии?
Я не могу сказать, пока не начну всерьез над ней работать.
Мы видим, что интерпретация проклятья, в определенном смысле локальная, колдовство осуждается в Момемне, но не в Шайме. Локальна ли реальность проклятий? К примеру, проклят ли кишариум умирающий на улицах Каритусаля?
Проклятья не локальны. В Эарве есть правильный и неправильный способ верить, что значит — целые нации будут прокляты. Поскольку вопрос кто будет спасен, а кто будет проклят — краеугольный камень сюжета в «Аспект-императоре», то я не могу сказать больше.
Изменчивость Той стороны (где расстояние между человеком и обьектом, никогда не ясно) такова, что редкие люди бывшие там и вернувшиеся не могут согласиться, что же они там видели. Поскольку, можно призвать и заключить в мире только демонических Сифрангов, практикующие Даймоса не могут верить докладам, которые они получают: так называемые Архивы Проклятий в Багряных Шпилях, по слухам наполнены огромными противоречиями. Проклятые знают только, что они прокляты, но не знают почему.
В отличии от Гнозиса или Аналога, Псухе идет конкретно от людей (вместо нелюдей). Имеют ли нелюди какое-то отношение к Псухе? Могли ли люди пользоваться Псухе до Фана?
До Фана, Псухе как мистическое искусство, было неизвестно, хотя и существуют намеки в мифах и легендах о определенных слепых личностях, призывающих необьяснимые силы, в моменты величайших страданий.
В Эарве все снисходит к значению. Где колдовство репрезентативно, используя либо логическую форму (как Гнозис), либо физическое содержание (как с Аналогом) значение, чтобы воздействовать на реальность, Псухе использует импульс. Практикующие Псухе ослепляют себя, чтобы смотреть сквозь «что» и осознать «как», чистое исполнительное зерно значения — музыку, страсть, или как кишариум называют это — «Вода». Как современный философ сказал бы, Псухе — непознавательна, она не пересекается с воюющими версиями реальности, как следствие не обладает маркой и остается невидимой для Немногих.
Именно поэтому, Псухе никогда не встречалась, представителям других древних магических традиций. Как гласит пословица — человек с молотком, считает каждую проблему гвоздем. Для основной исторической массы Эарвы, сама возможность ее существования, осталась незаметной.
Является ли Ауранг особым среди инхороев в его способности колдовать? Или же все инхорои, включая его брата — Немногие?
Когда инхорои только прибыли в Эарву, они обладали лишь Текне. Все инхорои — результат удачных Прививок, классовых переписей их генотипа, призванных улучшить различные возможности, как например, извлекать определенные сексуальные реакции от своих жертв (с помощью феромоновых волос (или замков, не пойму, что конкретно Бэккер имеет ввиду)), или же возможность «включать чувства», чтобы испытать причуды и превратности плотских наслаждений. Прибавление антропоморфических голосовых аппаратов — самое известное из этих улучшений.
Прививка создавшая Ауранга и Ауракса, была разработана во время векового затишья, в еще одной провалившейся попытке, биологически усовершенствовать себя и превзойти нелюдей. Но их распущенность перегнала их самих, к этому времени и они потеряли понимание Текне. Прививки стали делаться наудачу, намного больше была вероятность от них умереть, чем усовершенствоваться. Инхорои заполнили Колодцы Недоделанных своими людьми.
Только Ауранг и Ауракс, двое выжили из шести, которым прививали возможность колдовать.
Wutteat упоминает, что он путешествовал с инхороями через пустоту, и Силь ехала на нем. Приложение к «Падению святого города» говорит, что драконы были созданы после первой стычки между нелюдьми и инохороями, в которой Силь была убита. Значит ли это, что инохорои, по каким-то причинам не использовали драконов в первой битве?
Wutteat — прототип, генетический шаблон для других враку. По сути, он не больше «иной дракон», чем оригинальный прототип метра 1889 года — «иной метр».
Были ли когда-либо нелюди в Эанне? И если нет, то почему? У них без сомнения было время, возможность и склонность к вторжению, прежде чем показались инохорои. Вместо этого они укрепляли проходы. Почему?