Теперь настала очередь задуматься и этой эффектной женщине.
— Не понимаю, объясни. — Просит красавица.
Я же пожимаю плечами.
— Например, — говорю я, — я на свои средства, вернее на те, что мне выделяют, ремонтирую спортзал или бассейн. Тогда никто — ни вы, ни физрук школы туда доступа не имеете. Только с моего согласия.
— Но это же неправильно! — возмущается она.
— Ремонтируйте сами своими финансами, — говорю спокойно я. — А куда потратить деньги я найду. Вон, группу музыкальную соберу, а музыкальное оборудование нынче очень дорогое. Очень!
— Но наш учитель физкультуры, Николай Иванович, он будет против.
— Против? — спрашиваю я. — Тогда чего сам не ремонтирует? К тому же, у него и в новом корпусе спортзал есть. Либо так — либо никак! — ставлю я точку в своих требованиях.
Помолчали.
А глазки то у неё бегают, явно что-то задумала. Понятно, если бы не Карлович и не выделяемые на меня деньги, этого разговора бы не было. Но пользуемся теми преимуществами, что есть на данный момент.
— Ладно, — соглашается директор, — запиши свой телефон на листочке, вот, ручку возьми, и мой, на всякий случай. Заселишься, а потом посмотришь, где тебе захочется свою энергию приложить. Я не буду против, если ты отремонтируешь себе комнату. В том корпусе у нас заведует зам завхоза, Игорь Васильевич. Бывший военный, сейчас на пенсии. Хороший работник, ответственный, не пьёт почти. Вроде, по слухам, только виски предпочитает, причём, явно в нем разбирается и любит только настоящее, а не китайскую подделку. Это так, к слову.
Явный намёк, а с завхозом надо сразу мосты наводить.
— По школе и по твоей успеваемости потом поговорим, — принимает решение Наталья Андреевна. — Отметься в санитарной части интерната. Там дежурный врач есть всегда. Документы твои мне передали. Теперь, что касается внутренней дисциплины. Есть у нас свои хулиганы, к сожалению. Я не смогу тебя постоянно оберегать, вы, мальчишки, вечно что-то делите. И этот твой вызывающий вид — она даже немного поморщилась, глядя на то, как я одет, а также на мои золотые цацки, — запретить я тебе так одеваться не могу и украшения с шеи снять тоже, но постарайся, если получится, не доводить до драк. Я чувствую, ты их не боишься и это меня, если честно, пугает. К нам часто заходят и бывшие воспитанники, и не все из них ребята благополучные, да и сам Комсомольск славится обилием любителей блатной жизни. Прошу тебя — не нарвись.
Смотрит так на меня, по-доброму и всепонимающим взглядом.
Ну, если учесть, что сама в детстве прошла эту школу жизни, то, что там говорить! Но отвечать что-то надо.
— Я очень постараюсь, Наталья Андреевна. Ну, я тогда пойду? — спрашиваю я, вставая.
— Я Алине сейчас скажу, чтобы вас с Александром Даниловичем проводила до комнаты, где ты будешь жить, пока не определишься, где и в какой комнате начнёшь ремонт для себя, — поднимается из-за стола директриса.
Угадал, хороша у неё фигурка. Смотрится, как девочка. Чем-то даже Марину Николаевну напоминает, вот только грудь явно подкачала.
А Андреевна то заметила мой мужской, оценивающий взгляд. Она удивлена и немного обеспокоена таким поведением своего нового ученика. Проводила до двери кабинета, даже вышла в коридор первой. Я же, на своих костылях, ковылял следом.
— Алиночка, девочка моя, проводи, пожалуйста, Андрея и Александра Даниловича до комнаты, где у нас Серёжа Ватутин живёт.
Я смотрю на Алинку — она удивлена, если не сказать большего. Данилыч тут же обнаружился, видно, пока мы с директором разговаривали, а времени на это ушло ничуть не меньше, чем на Данилыча, они уже тут нашли с Алиной общий язык.
Судя по реакции Алины, это и была та подстава со стороны директора, о которой я недавно думал, глядя на бегающие глаза на лице этой ведьмы. Красивой ведьмы. Вон, Саня в её присутствии ведёт себя как пришибленный. Неужели смогла построить этого головореза, эта маленькая, но такая сильная женщина? Стоит держать ухо востро, что-то почувствовал и Саня, но молчит. Ладно, глянем, что там нам за жильё предлагают.
— А ты, Андрюша, — вот же, сучка, так меня называет при девчонке, которая здесь имеет вес! Ну, погоди у меня! — если что случится или понадобится чего, звони, не стесняйся.
У Алины от таких перлов со стороны директрисы, и вовсе, глаза из орбит выкатились, а рот так и застыл открытым.
Понятно, для кого это было сказано. Зуб даю, теперь точно по всему детскому дому известия об «Андрюше» распространятся.
Я же только ухмыляюсь про себя — погодите господа, я вам весь сюжет помаю! И ведь точно настроен ломать, но, походу, не только челюсти, но и кости. Интересно, кто у меня первой жертвой будет?
— Ага! — несколько секунд потребовалось девочке, чтобы прийти в себя, — я поняла, Наталья Андреевна. Отведу, конечно, мне не сложно.
— А по дороге расскажи, где у нас что находится. И в столовую указать дорогу не забудь. Вещи отнесёте, проводи мальчика на приём дежурному врачу, всё-таки он у нас в инвалидах числится.
Не-е! Точно, гадина! Умеет укусить. На меня эта видимая инвалидность никак не влияет, а вот для простого парнишки…. Верный расчёт — сразу обламывает семейного мальчишку, чтобы быстрее понял, куда он попал.
Вот только со мной сей способ не пройдёт. Плавали — знаем!
Алинка идёт впереди, крутит своей попкой, нашего охмурителя малолеток, заводит, потом Саня, нагруженный сумками, не сводит взгляда с точеного зада девчонки, а уже за ними, еле поспевая, я на костылях.
Алинка показывает, что где есть, где что находится. Вход по коридору в новую школу. Потом, как пройти в основной жилой комплекс. Кстати, там и врач находится и целая медчасть. Потом, как добраться до столовой рассказала. Тут столько ответвлений, что с непривычки и по незнанию точно заблудишься!
— … это сейчас народа мало, — болтает по ходу Алинка, — каникулы, кто куда разъехался. Ближе к сентябрю тут народа будет просто уйма. Малышня спокойно ходить не умеет. Носятся, как угорелые. За ними, нас, старшиков, заставляют присматривать. А сейчас здесь обитают те, кому летом совершенно некуда податься. И новички. Такие тоже есть, вроде тебя Анд… — заминка — рей.
Понятно. Чуть Андрюша не слетело у неё с языка. Ну, ничего, мы такое проходили. Даже если и Андрюша останется, то с придыханием и уважительно очень, моё имя произносить будут все. Уж этого я по-любому добьюсь, и меня мало волнует количество недоумков, которых я, в итоге, сам калеками сделаю. Хотя и надеюсь, что обойдётся, и до таких методов опускаться не придётся.
— А вот уже и старый корпус пошёл. Тебя сюда определили. Тут обычно никого не бывает. Я имею в виду, воспитателей в вечернее время. Всего четыре комнаты жилых, но они в очень затрапезном состоянии. По уму, если честно сказать, положа правую руку на левое сердце, свободных, не занятых мест нет. Жилой корпус забит до отказа. Девчонки, и вовсе, по четверо в комнате живут. Им деваться некуда! — вздыхает. — Но это в больших комнатах, а так, конечно, условия жизни приемлемые. Чисто, всё покрашено. Это тут, в блоке, как заметил, наверное, стены коридора обшарпанными выглядят. На осень ремонт тут запланирован. Все заштукатурим, покрасим. С дверями, конечно, сложнее. Их так просто нам самим не отремонтировать, а специалистам деньги платить надо и немалые, а их, как я поняла, у интерната нет. Говорят, по документам, это здание всего три года назад отремонтировали полностью, капитальный ремонт произвели, но это по бумагам. И деньги, естественно, не выделяют. Я с помощницей нашего бухгалтера в нормальных отношениях. Она совсем молоденькая девчонка… посекретничали. Вот так то, но со стороны здания фасад покрасили, смотрится нормально, а сюда никого особо не пускают, тем более, проверяющих.
Я же про себя плююсь. А ведь реально, меня на бабло развести хотят. С одной стороны, мне это выгодно. С другой, я сотку кусков у директората интерната забрал и им явно такой расклад не в жилу. Но и четвертак, от предков по матери, им идёт, и на эти деньги я не претендую. Хотя, походу, что-то мутит Андреевна с моей пропиской в этом заброшенном жилом комплексе.
— … мы на втором этаже, — между тем продолжает делиться секретами Алинка. — Третий, вообще, закрыт. Там двери даже забиты, чтобы никто не лазил. На первом — техпомещения, но они в таком же состоянии. У завхоза там пара помещений под всякий хлам отдана. Старая мебель, строй материалы, но, в основном, там всё пустует. А второй этаж под жилые комнаты определили. Но их, занятых, всего с десяток. Туалет — никакой, душ… — смеётся — придётся тебе, Андрей, к нам ходить, в основной корпус. Ближе… до мальчишек, а они у нас на третьем этаже, тебе тяжелее будет добираться.
— А что, у нас тут горячей воды нет? — уточняю я.
— Есть! — лыбится раскосая красавица, — но сам душ — полный отпад. У завхоза всё руки не доходят там порядок навести. Да и те, кто тут живёт, молчат в тряпочку. Новенькие, в основном. Кто их жалобы слушать будет, и, к тому же, они вроде тебя, — пауза — с костылями.
«Вот так номер! — думаю я. — Это что же получается, тут, типа, отстойник? Всех новеньких сюда определяют? Смогу ужиться и постоять за себя — переведут в более нормальные условия, нет, что же, как на зоне — „а не кажется ли тебе, деточка, что твое место возле параши?!“».
Кстати, о ней. Приспичило.
Спросил.
— А ты чего молчал то? — опять смеётся Алинка, — мы же через основной корпус проходили. Там всё более-менее цивильно, а тут… — посмотрела на мои костыли и ногу, которая сильно хромает, — даже не знаю, как ты на том троне разместишься! — улыбается. — Как такового, унитаза тут нет — пара кирпичей и дыра посередине. Ремонт, а до нашей уборной ещё добежать надо.
Я закатываю глаза, шепча проклятья.
Вот же удружили, но деваться некуда — по маленькому можно и тут посетить объект, заодно проведя разведку.
Остановился у двери, на которую указала Алинка.
— Мы тебя у входа в твою комнату подождём. Вон она, в красный цвет окрашена.