По привычке осматриваюсь по сторонам.
Хайс на стоянке одиноко притулился, прямо около входа на территорию больницы. Кого-то ждут, или просто к больному приехали с посещением.
Никого подозрительно го нет. Хотя…
К дороге не приближаюсь. Проще всего инвалида машиной сбить, а потом ищи виновного, как ветер в поле, тем более, тут между домов, где ни камер нет, да и просто прохожих мало. Вот только небольшая толпа подростков у магазина виднеется.
Подростки. Не думаю, что к инвалиду приставать будут, хотя уродов по жизни хватает.
Вернуться?
Ну, уж нет! Сладкого хочу и бутылку, либо Хабаровской третьей прикупить, или ласточку полторалитражку. Уж больно пить захотелось. Минут пять я потратил на этот забег. Не столько устал, сколько замучился выбирать, куда ноги ставить и упор костыля. Тротуар разбит напрочь. Ох уж, Россия!
Вот и стеклянные раздвижные двери Пятёрочки.
На удивление, парни на меня внимания не обращали. О чём-то спорят, смеются. Девчонки тут же жмутся, под мышкой у счастливчиков.
Молоденькие. Звонкие голоса. Красивые, вот только обилие мата уши сильно режет.
М-дя! Причём, что характерно, курят девчонки, и мат из их накрашенных губ слетает. Что-то перевернулось в этом мире, или я для него слишком стар стал.
Еле удержался, чтобы замечание по привычке не сделать, в последний момент рот успел прикрыть, вспомнив, кто теперь я и кто они, да и сколько их, тоже имеет значение. Тронуть инвалида — это одно, а дать в глаз за непонятные замечания — это влёгкую, и пофиг, кто у нас на пути каменного кулака стоит. А если это ещё и при девках сделать, да ещё и всей толпой…
Красота.
Потому, молчим в тряпочку. Раньше бы уже разогнал такую шоблу, а теперь только сжимаем в бессилии зубы, затыкаем рот и вперёд — за чаем, тортиком и ласточкой.
Эх, никому не понять, как приятен шопинг в тринадцать лет, когда ты был этого лишён в течение долгих четырёх месяцев!
Я, наверное, с полчаса бродил по рядам магазина, а за мной в отдалении с умным видом шёл охранник.
А что, инвалид, вряд ли деньги есть, однозначно воровать собрался. Такие мысли явственно читались на его усталом лице. Понимаю его, если украли и не поймали вора, всё вычитают из зарплаты его и ему подобных, включая и кассиров.
Кидаю в тележку минералку, конфеты, не удержался, хорошее настроение, бутылку пластиковую литровую пивасика для Митрича. Пускай порадуется. Сигареты на выходе. На мне шорты и футболка.
В кармане телефон и карточка. Безнал тут в наличии, хотя теперь даже в некоторых круглосуточных ларьках такая услуга предоставлена. Но, в том то и дело, что в некоторых. Деньги наличкой мне все равно пока не нужны. Сосед зэк, ему не впадлу у меня по карманам пройтись, а вот карточку стянуть — палево, сразу на него подумают.
Вот и касса.
— Сигареты, пожалуйста, Петр Первый пачку. — Говорю я.
— А вам возраст позволяет? — спрашивает мадам на кассе.
Я только улыбаюсь.
— Я только посланец, меня послали! — шучу я. — Я самый ходячий и молодой из всех, — признаюсь я, — потому, этот заказ явно не для меня, к тому же, я спортом занимаюсь.
Кассирша смеётся, глядя на мою слишком полную фигуру.
— И что за спорт? — спрашивает она, начиная пикать выбранные мной продукты.
— Сумо и синхронным плаваньем. Правда, партнёршу мне пока так и не присмотрели, — в открытую веселюсь я.
В результате, смех мне ответом и со стороны охранника. Расслабился пацан. Теперь уж точно запомнит меня. В результате, в пакете у меня, вместе с заварными пирожными, выпуска от сегодняшнего числа, и бутылка пива для сторожа на проходной, и сигареты. Конфеты от Коркунова и бутылка ласточки из холодильника.
В отличном настроении выхожу на улицу.
Подростки уже куда-то слиняли, а вот это уже странно…
Хайс, что стоял у проходной больницы, уже на стоянке магазина.
Ну, мало ли что…
Хотя, беспокойство ощутил. И куда теперь? Судя по всему, водила за рулём, а вот кто в салоне сидит — не увидеть. И пасмурно уже, и тонировка чёрная.
По дороге опасно идти. Захотят сбить, и увернуться не смогу. По тротуару, не факт, что они и туда не заедут, а бегать я не умею. Да и перехватить и затащить на ходу меня в машину, как раз, по дороге и проще всего, если там профи сидят, а не дятлы-любители.
Ну, что ж, тогда без вариантов, если права моя паранойя, а она не раз в прошлой жизни мне жизнь спасала. Ничего не меняем, а прямиком через дворы хромаем, до присмотренной и облюбованной мной маленькой спортивной площадки, расположенной буквально в двух шагах от забора моей больницы.
По дороге запомнил название улицы и проулок, и номер дома, так, на всякий случай, а вдруг милицию или скорую помощь придётся вызывать? Главное, чтобы не для себя.
Ну, вот я и на месте. Скидываем футболку, не стесняясь своего вида. А что? Живот складками от жира висит, буквально, на резинке шорт, руки тонкие, бицепсов, как таковых, нет, как и трицепсов, загар отсутствует. Хилый жирдяй, одним словом. Но, пока никто не мешает заниматься, можно немного и размяться.
Для профи мой комплекс многое бы сказал, а вот у прохожих, попытки толстяка как-то не по нормальному двигать руками, только смех вызывают. Так, наклоны, приседания пропускаем, не в этом случае, как и махи ногами. Я очень надеюсь, что в будущем и до этого пункта тренировки дойдёт, пускай и через несколько лет. Уж больно увечья у меня страшные, что даже богиня перед ними спасовала. Нет, как раз она то и не спасовала, ведь по пунктам моё выздоровление расписала, это я пока не готов себя исцелить, вот и будем готовить для этой миссии тело своё, теперь уже своё.
Вначале к брусьям.
Надо удерживать свой вес, надо, пускай просто постою на руках, так они могут держать мою тушку. Но, вначале, попытки отжаться, и буду дёргаться всем телом, как припадочный, мне всё равно, что мне со стороны скажут, так, наскок… выпрямляемся.
Задерживаю дыхание. Это уже потом будем за вдохом и выдохом следить, когда подходов пять буду делать, по двадцать повторений, а пока так…
Есть! Я это сделал!
Есть отжим! Но руки предательски дрожат.
Спрыгиваю. Один раз для меня — это на сегодня олимпийское достижение.
— Эй, тюфяк, подь сюда! — раздаётся сбоку.
Похоже, вечер перестает быть томным. Трое. Два амбала с отсутствием интеллекта на лице, и прыщ, что держит руки в карманах.
В заднице, от приближающихся неприятностей, засвербело, очень не кстати вспомнились слова тети Зины про раскалённый паяльник в этом месте.
Вот же, я влип!
На улице светло, хотя времени прилично уже. Десятый час, ещё с полчасика и всё — темень. Народу во дворе нет. Все, видно, по квартирам сидят. Этот Абрикосовый проулок, именно так эта улица называется, совсем не фруктами пахнет. А эта троица, оказывается, меня пасла. Что троица, совсем не обязательно, может ещё и водила есть. Явно ведь с Хайса ребята. Сюда не стали заезжать. Меня просто упакуют и на руках отнесут к машине. Да и развернуться тут микроавтобусу негде, по сути. Продуманные, твари. Значит, будем рассчитывать, что у троицы ещё один подельник есть. Оглядываюсь. На лицо — испуг, в глаза — обречённость.
— Эй, вы чо к мальчишке пристаёте, он же инвалид!
— О как! За меня кто-то вступиться пытается.
— Я сейчас милицию вызову!
А голос то старческий!
Точно старик — вон, из-за дома вышел и видит, как я, держась за костыль, пытаюсь пятиться назад.
— Ты чё, дед, попутал что ли? — разворачиваются к дому лицом и один из амбалов, одетый в чёрную футболку с изображением какой-то фантастической твари, которая распахивает свою огромную пасть, делает пару шагов к старику. А плюгавый, видно играющий роль главаря в этой троице, небрежно бросает:
— Иди своей дорогой, дай мне с братом поговорить!
Какой ты мне брат, сучонок?
Но и кричать об этом я не собираюсь, ведь грохнут деда ни за что! Тут за бабками приехали и такие препятствия в виде жизни деда для этих уродов, вовсе и не препятствие. Дадут по голове — и всё, в землю потом закопают. И так дедок в годах, и точно в землю пора, но, уж пожалуйста, не из-за меня.
Хорошо и так, что внимание двоих на себя оттянул, вон, что-то говорят друг другу громко, но я уже не слушаю — у меня внимание сконцентрировано на третьем участнике нападения. Явно, гад, медлит, понимает, что на костылях я далеко не убегу, а потому и делает вид, как бы он не при чём, но вот отход в сторону забора больницы он мне уже перекрыл. Ну и пусть. Именно он теперь для меня первостепенная цель. Получится его отключить — выживу, нет — тогда точно познакомлюсь с паяльником в интересном месте.
С одним, даже амбалом, я бы попробовал справиться, с двумя, а тем более, с тремя — дохлый номер. Не с этим телом, уж точно.
Но шанс дед мне дал, вон, до сих пор продолжают собачиться, а я всё внимание на ближайшего ко мне амбала направил. Накопил, как учила богиня, внутри себя энергию, направил импульс умиротворения и спокойствия в амбала. Есть! Он вначале зевнул, а потом рухнул на землю как подкошенный, и на лице урода появилась счастливая улыбка.
У меня всплеск адреналина, но терять это состояние умиротворения никак нельзя — мне ещё второго гада укладывать надо, и времени у меня практически нет. Дед уже до своего подъезда дошёл. Стоит в дверях перекрикивается с щуплым бандюганом, а вот второй амбал обернулся ко мне и не понимает, куда же делся его напарник, и всего, что тут есть — небольшой кустик, но скорчившееся за ним тело в форме эмбриона с его стороны не видать. Озирается, уже рот для крика открывать начал, когда я вторую накопленную порцию на него выплеснул.
Всё, я на пределе. И так-то на ногах еле стоял, а тут и вовсе шатает, но и стоять просто так нельзя.
Вот щуплый, видя, что дед вот-вот зайдёт в свой подъезд, повернув голову в его сторону, начал движение ко мне.
Не успеваю достать обоих руками.
А почему, собственно, обязательно руками? У меня в руках отличное орудие, деревянно — паролоново-железное. В ножках моего костыля толстый железный штифт, и уже потом дерево, чем не полулом у меня в руках?