Ого! Ну, как вариант, сама пришла, сама изнасиловала мальчика.
Все довольны…
Эх, мечты-мечты… не хочется Наталью подставлять, маменька не простит такой подставы. Слишком много связанного со мной в этом интернате происходит, почти каждый день. Хотя, случившееся с ребятами, на меня, вообще-то, сложно записать, хотя и можно. Я же разрешил гулянку, как не крути, а начальство, давшее разрешение, по определению, всегда виновато.
Но вернёмся к экспозиции…
Зад оттопырен. Всё-таки ноги сегодня у нее подлиней, чем обычно, ровно на высоту, так понравившихся мне, каблуков.
Юбка скрывает ноги, хотя одна часть юбки-распашонки, немного задралась в процессе борьбы и драки.
Пыхтит, скулит, но пока не кричит и проклятья не кидает. Больно? Знаю, что больно, но сейчас, поверь, ещё больней будет. Надо наказать так, чтобы на всю жизнь, это унижение запомнила и даже боялась впредь не то что, что-нибудь против, вякать, а вообще смотреть. Можно было бы унизить по полной… так, чтобы ей и вспоминать было стыдно и страшно этот день.
Вы думаете, меня удержат какие-то душевные сомнения?? Вот уж нет, бабы такие же совсем не бесправные существа и должны, по полной, отвечать за свои действия. Сейчас, по сути, только звякнуть Наталье и ментов вызвать. Пипец карьере физручки, ну и следом, заяву в ментовку написать. На фоне нападения на детей, ей точно срок корячится, вполне неслабый, если ещё Карловича подключить, он адвокат от бога, мало ей не покажется…
Но опять же, это подстава для Натальи, а мамочке за последние дни и так досталось, не слабо.
Немного поджимаю палец писюхе…
Вскрик и скулёж…
— Сука… — буквально кричит она…
— Сама ты, сука — наклоняюсь я к её голове, и зло кричу шёпотом, прямо в ее левое ухо.
И так можно, главное, ярости в голос добавить и побольше… уж чего-чего, а пытать меня хорошо, за время службы, научили. Экспресс-допрос называется, правда, сейчас у нас, совершено другие задачи нарисовались, мне не узнать надо, что знает пленный, а как раз хорошенько эту пленную напугать. До дрожи в коленках…
— моли бога, что не хочу доставлять неприятностей Наталье Андреевне. Ты дура, не подумала об одном, в моём кабинете камеры имеются. Знаешь ли, иногда это неплохая попытка защиты от подобного поведения посетителей. И надо же, могут понадобиться записи. Скажи, идиотка, что с тобой сделают менты, если я прямо сейчас вызову полицию, в свете всего того, что произошло за последние дни в интернате?? Как думаешь, что с тобой будет после, хотя бы трёх месяцев в СИЗО??? — Понятно, никаких камер у меня тут нет, но она то, об этом не знает.
Ты смотри, дёргаться перестала. Явно мозги, наконец-то, включились, а не эмоции управляют этой милой головкой…
Прикольно, наверно, она сейчас себя ощущает, в столь недвусмысленной позе, согнувшись на моём столе…
— Отпусти, гад… — тихо шипит она.
— С какого перепуга?? — смеюсь я.
И вновь она, неожиданно, как ей казалось, попыталась своими каблуками мне по голеностопу заехать.
А вот это ты зря девочка…
Я тебе почти и не делал то больно, уже просто фиксировал твоё положение на столе, но учить то надо…
Есть одна интересная точечка за ухом у человека. Очень надо сказать болючая штучка, главное, надо знать, как и сколь сильно на неё давить. А ощущения, непередаваемые.
— А-а-а… — заверещала гадина, пытаясь извиваться на столе, но фиксированная рука свободы ей, увы, такой не давала. — Отпусти, не надо, не надо — уже со слезами в голосе, почти молит она…
— я же тебя предупреждал, чтобы не лягалась, дура, ещё раз только взбрыкни, у тебя на теле, знаешь, сколько таких подобных точек есть?? И эта, не самая болючая, ты уж мне поверь.
Всхлипывает…
— да ты, садист… — кидает она мне, вполне обоснованные обвинения…
— кто б говорил — парирую я её претензии — кто только недавно кулаками, ногами и каблуками ребёнка бил?? Не вы ли, дорогуша???
Скрипит зубами, сказать то и нечего…
— так что, я тебя предупредил, ещё раз попытаешься меня лягнуть или ударить и привет… узнаешь, как чувствовали себя ведьмы на суде у инквизиции, поверь, я не шучу…
Молчит, всхлипывает…
— не слышу — угрожающе говорю я и так, немного пальчик в сторону…
— всё-всё, не надо — взмолилась она…
— так-то лучше — говорю я, а сам думаю, и что мне теперь с ней делать?
Отпустить так, взяв с неё слово, что больше ко мне не будет придираться и тем более лезть драться?? Да только отпущу, этой дуре хватит ума, опять с кулаками полезть, она пока ещё полна сил.
О-о-о!! Сил!!!! А чего бы мне её… это… сексуально не наказать??? Это — и унижение, и разрядка. Эх… жаль трахать мне её, по определению, нельзя. Очень жаль, хотя и очень хочется и на минет её не разведёшь, откусит дружка ко всем чертям…
А вот, просто попробовать эту дуру, довести до бессознательного состояния, чем?? Да оргазмами, чем ещё то. Ей унижение и кайф, мне разрядка, вполне возможная, пускай и в штаны, главное зарядка сил.
Вопрос в том, а как к этому, богиня любви отнесётся??
Эх… не проверишь — не узнаешь…
Да если честно, её оттопыренный зад, ни на какие другие мысли не наводит.
И ведь возможно получится использовать эту всю ситуацию во благо… Ленке-пенке попробовать красоту вернуть!!! А для этого, силы нужны…
Ради этого, я эту дуру и трахнуть могу, потом пускай сама доказывает, что не сама она меня на секс раскрутила. Как вариант… и пофиг на последствия. Как там амеры говорят — цель оправдывает средства. Сама подставилась…
— А теперь о наказании… — говорю я, а сам, свободной рукой легонько так, ей на поясницу ладонь кладу — смотрю, вы со своей любовью ко мне, совсем себя извели. И не стыдно к несовершеннолетнему приставать…
Правая ладонь пошла в путешествие вначале по ягодицам, а потом по сжатым ногам, прижимая ткань юбки к стройным бёдрам девушки…
Дёрнулась.
— Убери руки гад. Ай!!! — Кричит она — ты что делаешь?? Какая к чертям любовь, сволочь, я тебя ненавижу, ублюдок…
Я же, опять наклоняюсь к её уху. При этом, теперь почти налегаю всем телом ей на половину спины, прижимаясь к левой её ягодице стояком дружка, пока ещё спрятанного в моих штанах…
— Ну, зачем же так кричать любовные слова восхищения, на своего избранника…
Эта ситуация, начала меня забавлять…
И тут в голове, видно, ассоциация сложились в единую картинку, появилось стойкое подозрение, на счёт этой девахи.
Что-то мне кажется, она не чурается сексу с элементами садизма со стороны партнёра, явно мазохистка, голимая. Что-то уж больно дышать возбуждённо начала и ведь предупредил её, что больно будет, если дёргаться начнёт, ее рука до сих пор в зажиме моей ладони, во, как извивается и ведь рука у неё зафиксирована, больно же.
Ого!!! Сталкивался я в прошлом, в своей взрослой жизни, с такими дамочками… отшлёпать её по голой заднице, это для них верх блаженства. Что-то связано с детской психической травмой. Отец, например, был слишком строгим и наказывал маленькую девочку ремешком по попе… часто и сильно вот только добивался он — обратного. После наказания, всегда приходило облегчение и родительская любовь, потому что сам родитель сильно страдал от таких наказаний, ну и ласкал всегда своё зареванное чадо.
Бля… отцы, вы там как, с умом дружите, мазахисток клепать, для нормальных мужиков.
Но если я в своих суждениях и предположениях прав, то до секса можно, как такового и не доводить…
Юбку задрать… трусы, если они там вообще есть, спустить и, а-та-та по попе. Жёстко, сильно, больно и строго, не забывая, про элементы эротики. Задницу там, гладить… ну и до клитора добраться, как апофеоз плана. Вот уверен, что ей и моих шлепков хватит, кончит, как пить дать…
Во, какая у неё реакция на мой стояк. И явно, размер прочухала. Что уж… не жалуемся, если и вовсе не наоборот.
Да она, реально испугалась, что её сейчас, дуру, тут пацан, которого она бить бросилась, просто тупо трахнет…
От этой мысли явно в прострацию впала и не знает, как поступить… уговаривать??? И стыдно ей и страшно, наверное, непривычная ситуация и столь пикантная, её пугает последствиями. Сама пришла, сама закрылась, бить бросилась, тут надо ещё решить, за что сидеть, за избиение ребёнка…который толще и тяжелее её, но ребёнка или за его же растление.
Явно каша в голове у бабёнки, да ещё и вторая моя рука просто начинает заголять ей ноги…
— Но мы продолжим, — говорю я, а сам ртом ей мочку уха засасываю, при этом, немного куснув.
— Ах… — стонет она, сама того не желая… и тут же — ты что же делаешь Андрей, это же подсудно.
Пытается она меня вразумить…
Я отстраняюсь телом, продолжая фиксировать руку столь боевой даме, второй рукой закидываю на поясницу полы красивой, пятнистой цветной юбки, заголяя сжатые бёдра и стройные ножки в туфлях на высоком каблуке.
Вот же… так оделась, словно в натуре, на что-то надеялась…
У девчонки по телу дрожь пошла…
— Андрей не надо, тебя же посадят… — пытается достучаться она, до меня.
Я только хохотнул…
— Вместе сядем, но я, в том случае, если вы Анастасия Ивановна докажете, что не сами меня, бедненького, изнасиловали. Поверьте, вам это будет сделать ой, как нелегко, учитывая, сколько вы мне на теле синяков наделали. В начале избили и ведь запись этого факта имеется. А потом, такая-сякая, взяли и грубо, в особо извращённой форме, мне то, самое… Как вам такая перспектива наших, с вами, боданий в суде, когда весь город, а то и край со страной, будут следить за таким, очень увлекательным, судебным процессом??? Вы меня ведь били — били, а разве не знаете, что детей бить нельзя.
Я реально, просто пургу несу…
При этом, вторая рука в процессе беседы, пытается опустить с задницы физручки, трусы. Жаль, что эта мадам, стринги сегодня не надела, к такому женственному прикиду. Мучайся теперь. А там полоску в сторону вот и полный доступ…
Эта же, что-то типа бразильянок нацепила, да ещё кружевное и едва ли не на размер меньше, чем у неё задница. Но полос на теле нет, значит, бельё качественное, как и кружево, явно настоящая Италия или Франция, в изготовителях белья.