– Айка, – возмутился парень и снова дернул за ручку. Непослушная дверь снова открылась.
– Другой бы на твоем месте пользовался случаем. – Я бросила взгляд за порог и начисто забыла, что еще собиралась сказать.
Две женщины, спорившие у кустов бузины, пошли прочь. За ними стояла третья, чуть сгорбившаяся, в темном платке, из-под которого выбивались рыжие пряди, худенькая, молодая и знакомая…
– Айка? – насторожился Рион, но я уже распахнула дверь и выскочила на улицу.
– Лиска! – позвала рыжую.
И она услышала. Вздрогнула, подняла голову и… бросилась бежать. На этот раз пропавшая Лиска из Хотьков не спешила расточать улыбки.
Я кинулась следом, за спиной раздался удивленный и немного испуганный крик Риона. Кумушки в платках проводили меня заинтересованными взглядами, мужик с бородой отбросил топор, который зачем-то взял на встречу с колдованцами, и, приложив ладонь ко лбу, посмотрел вслед девушке. Я бежала. Не зная, зачем и что будет, когда догоню. Если догоню. Почему это стало важным? Мало ли что она здесь делает. Может, замуж вышла за одного из местных обжор, а может, дурман-травами приторговывает.
Девушка ринулась в проулок, выскочила на соседнюю улицу, пробежала до конца и юркнула в проход между домами. Узкое пространство, с трех сторон ограниченное заборами. Я оказалась там на мгновение позже, но этого времени Лиске хватило, чтобы исчезнуть.
Дальше пути не было. Вряд ли девушка успела бы перелезть через ограду. Скрипнула низкая калитка, наполовину скрытая диким вьюнком. Закрытая, но не запертая.
Я приоткрыла дверцу и вошла в чужой сад. Ухоженная тропка вела от забора к боковой двери дома. Кстати, чуть ли не единственного двухэтажного в Волотках – под новенькой черепичной крышей.
Стоило ступить на утоптанную тропинку, как из-за угла выскочил лохматый вислоухий пес. Одного взгляда на него хватило, чтобы понять: дружбы со зверем не получится. Не знаю, что меня в этом убедило – белоснежные клыки, которые он продемонстрировал, или та стремительная бесшумность, с которой пес бросился к калитке.
Я отпрыгнула назад, калитка бесшумно захлопнулась, начавшие желтеть листья качнулись. Пес остановился и посмотрел на меня черными глазами.
– Эол, – зло проговорила я, вглядываясь в окна. Показалось или в одном действительно дрогнула занавеска?
Лиска пересекла двор и выскочила на другую улицу? Или прячется в доме? Я снова посмотрела на пса, застывшего по ту сторону забора. Но как же тогда этот молчаливый сторож?
Скрипнула дверь и на дорожку вышел детина, на вид – родной брат нашего кузнецкого сына – широкие плечи, пудовые кулаки, низкий, не отягощенный раздумьями лоб.
– Э-э-э? – красноречиво протянул мужик.
– Ташик, – раздался взволнованный женский голос, и из-за угла показалась запыхавшаяся женщина. Кажется, именно она сватала мне сыночка. Остановившись, матрона с тревогой посмотрела сначала на детину, потом на меня. – А вы, госпожа стрига, почто тут?
Пес вяло вильнул хвостом, но от забора не отошел.
– Наследство… тьфу, хозяйство осматриваю, – ответила я.
Нет, занавеска совершенно точно качнулась.
– Э-э-э, – повторно выдал детина.
– А у вашего сыночка, совершенно случайно, нет другой невесты? – Я посмотрела на окно. – Рыженькой такой?
Женщина вытаращила глаза, что можно было трактовать как угодно. Парень сморщил лоб, открыл рот и в третий раз выдал:
– Э-э-э.
Была бы на самом деле чаровницей, они бы у меня сейчас все выложили. Наверное. Ну не грозить же им карой Эола, на самом деле? Или грозить? На моем лице отразилась внутренняя борьба… Жених хрюкнул и прогудел:
– Матушка?
– Ташик, – с надрывом ответила та и не менее трагично добавила – Госпожа чаровница…
Занавеска больше не качалась, была здесь Лиска или нет, теперь она в любом случае уже далеко. И это отчего-то тревожило.
– Не губи-и-и-и! – вдруг завыла тетка и бухнулась на колени. – А-а-а!
Пес завертелся на месте и на всякий случай зарычал. Матрона тюкнулась головой о землю и продолжила голосить, на соседнее крыльцо выскочила светловолосая молодая девушка в фартуке. На Лиску она совсем не походила. Из сарая напротив вышел мужик с вилами. Женщина стенала, охала, увлекаясь все больше и больше, получалось громче и громче.
Эол, далась мне эта Лиска? Ну догнала бы, ну призвала бы к ответу, что очень сомнительно. И что? Почему она вообще убегала? Я что, такая страшная? Девушка не раз видела меня и без амулета, первый испуг не в счет. Или как раз в этом все дело? Она меня узнала. А я ее.
Пропавшая Лиска из Хотьков. Помнится, девушка, была напрямую связана с тем, что происходило в селе Михея.
Так это она, мой камышовый кот, которого я не вижу? Что на самом деле не давало мне покоя с тех самых пор, как мы переступили порог домика Пелагеи?
Я обернулась и обнаружила мужика с вилами в непосредственной близости. Доигралась! Давно ли на тебя в последний раз с вилами ходили? По всему выходило – давно, успела запамятовать.
Я оскалилась, коснулась капельки медальона.
– Чёй-то я не пойму. Это ты за Ташиком пришла, что ль? – наконец спросил доброволец с оружием.
Матрона взвыла так, что даже глухой услышал бы.
– Хм… уважаемая…
– Стрига она, Лимт, – заорала женщина. – Я-то по дурости решила, что чаровница, а она ведьма ползучая!
Звучало так, словно я нарочно переметнулась от магов к ведьмам, только чтобы досадить местным. И почему именно ползучая?
– Брата не отдам, – изрек дядька. – Лучше заколю, – и для наглядности потряс вилами – вдруг я их сразу не разглядела.
Вопрос – «кого?» я благополучно проглотила, против обыкновения посоветовав себе подумать, а уж потом говорить. Девушка на соседнем крыльце спрятала лицо в фартук.
– Что тут происходит? – спросил, сворачивая в проулок, Рион – брови сурово нахмурены, плечи расправлены, в голосе сталь…
Именно с таким лицом малолетний карапуз вперевалочку бежит за старшим братом и изображает взрослого. В любой другой ситуации я бы засмеялась, сейчас же внезапно обрадовалась тому, что не придется удирать от разгневанных крестьян. А если и придется, то не в одиночестве.
– Я спрашиваю, что здесь происходит? – переспросил чаровник и между пальцами как бы невзначай проскочила оранжевая искра. Она произвела гораздо большее впечатление, чем любое взывание к Эолу. Боги с их карами далеко, чаровники с их пламенем куда ближе.
Вилы опустились, стенавшая баба затихла, собака вяло вильнула хвостом, разом потеряв интерес к моей персоне.
– Э-э-э, – в очередной раз выдал таинственный звук детина.
– Да вот, пытаюсь узнать, как пройти к травнице, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал весело, а не истерично.
– Узнала? – в свою очередь сделал вид, что поверил, чаровник.
Я перевела взгляд на мужика с вилами, но тот продолжал хранить молчание, баба упорно разглядывала едва подсохшую после вчерашнего дождя грязь. Над забором показалась голова Казума, вернее, он сам оперся о частокол и уставился на меня немигающими глазами.
– Майана живет за северной околицей, возле озерца, – ответила девушка с белой косой, – там тропа широкая, не ошибетесь.
– Спасибо.
Я отвернулась от гостеприимного дома, обошла мужчину с вилами и почти поравнялась с Рионом, когда раздался голос давешней матроны, которой все еще не давало покоя сватовство:
– А еще на северной окраине у Селехи дом с красным петухом на крыше. И корова в хозяйстве имеется, наша-то Милка еще в прошлом годе копыта на холодец откинула. – Женщина тяжко вздохнула, видимо, воспоминания пробуждали в душе печаль. Рион взял меня за руку и потащил прочь. – У Селехи пятеро сыновей, – повысила голос матрона, боясь, что ее не услышат. – И все на выданье.
– И вилы в хозяйстве тоже наверняка есть, как и топор, – пробормотала я.
– Айка, – зашипел парень, – мы сюда не с крестьянами воевать приехали, а…
– А с кем? – перебила, вырывая руку и оглядываясь.
Обитатели дома остались за забором с псом и вилами. Казум уже шел вниз по улице и даже не смотрел в нашу сторону. Странный он сегодня, то улыбается от уха до уха, то, как сейчас, делает вид, что ему нет до нас никакого дела, вон, штаны успел где-то изгваздать.
– Ни с кем, – отрезал чаровник. – Воины из нас – так себе. Мы просто ищем достаточно глухой угол, чтобы переждать бурю. Это тебе в первую очередь надо, – не удержался он от упрека.
– Я помню, но Лиска…
– Далась она тебе. – Рион раздражался все больше и больше. – Вы с чернокнижником – два сапога пара. Везде враги мерещатся, даже в трактирной стряпухе.
– Она была в Хотьках, потом в Велиже на казни, теперь здесь. У этой трактирной девки непереносимый зуд в ногах. – Крестьянин с бородой, что шел нам навстречу, скомкал шляпу, поклонился чаровнику и перешел на другую сторону улицы. – Увидев меня, она очень испугалась! С чего бы это? Могла просто плюнуть вслед, как остальные.
– Она просто тебя узнала, – отмахнулся Рион и вдруг замер столбом посреди улицы. – Но как? В Хотьках и в Велиже ты была без амулета, а сейчас… – Он не договорил, остановился, всмотрелся в мое лицо, словно надеясь увидеть вторую личину, настоящую, бесцветную, что так пугала крестьян. – Как она узнала тебя?
– Об этом я у нее тоже хотела спросить.
– Дасу знает, что творится, – неопределенно буркнул парень и снова пошел вперед.
Улицы в Волотках тянулись с запада на восток. До северной околицы добирались переулками. Нас провожали поклонами, перешептываниями и любопытными взглядами.
И это тоже выводило из себя. Отчего-то нестерпимо захотелось уйти. Вот прямо сейчас выйти за околицу, миновать березовую рощу, обогнуть озерцо с мостками, в котором наверняка полощут белье, собирая пиявок и ряску. Не останавливаться у кособокой избушки, стоящей у самой воды, которую наверняка заливает по весне. Просто уйти. И никогда сюда не возвращаться. В лесу не так уж и плохо, там можно скрыться от чужих глаз…