– Ну, к делу так к делу. – Мужчина взял кружку с элем и отхлебнул, я снова принюхалась, желудок снова заурчал, на этот раз куда жалобнее. – Айка, вот вы девушка молодая, романтическая, поди, мечтаете о любви.
Честно говоря, я едва подавила желание почесаться. В данный момент я мечтала о теплой воде и куске вот того мяска, что сиротливо лежал на тарелке у Вита.
– И мне, наверное, стоит вас обрадовать…
Я с готовностью кивнула, уже примеряясь, как бы добраться до чужого ужина. Радость – это хорошо. Пусть радует.
– Эта самая любовь вас уже настигла.
Я заморгала, честно говоря, в голосе Киша не хватало торжественности, самую капельку, ибо он больше походил на тот, которым моя бабка сказала пастуху, что того ждет скорый конец в ближайшую седмицу. Голос был замогильный.
– Э-э-э… – просила пояснить витиеватую мысль.
– Мы – носители темной крови, – припечатал Вит с таким видом, словно это все объясняло.
Воцарилось молчание, я переводила непонимающий взгляд с одного мужчины на другого, все чаще и чаще задерживаясь на тарелке с едой. За спиной Рион безуспешно пытался изобразить глубокий сон.
– Вы никогда не задумывались, почему носителей темной крови так мало? – спросил друг Вита.
– Потому, что им отрубают головы.
– Не только…
– Еще руки, ноги… Иногда топят, травят, режут, расчленяют, – принялась перечислять я.
– Да-да, – не оценил моих стараний мужчина. – Но есть еще одна причина, решающая.
– Знаю, их вечно тянет спасать мир, а это – дело гиблое.
– Отец тебя убьет. – Мужчина беспомощно посмотрел на Вита.
Рион чересчур громко вздохнул, видимо сочувствуя, но теперь о том, что он не спит, знала не только я, но и все остальные.
– Все гораздо проще, Айка, – пояснил чернокнижник. – Такие, как мы, могут иметь детей только от истинной пары, то есть от одного человека, будь то мужчина, женщина или зверушка. Иначе потомки дасу давно заполонили бы этот мир.
– То, что у вас в княжестве людей не хватает, я уже поняла. Скажите, каким образом это касается меня?
– А таким, что у тебя уже есть истинная пара, мужчина, которому ты можешь родить наследника, – смутился Киш.
А чего тут смущаться? Пусть о наследнике я пока не думала, но сама возможность – дело неплохое. Так ведь? Я вспомнила, как говорил об истинных парах притвор тот десятник в лесу, по крайней мере, им свойственна верность. Тогда отчего же так неприятно засосало внутри? Отчего же стало так холодно?
– Я вижу вашу связь как пучок невидимых нитей, что тянутся от… – словно извиняясь, торопливо добавил друг чернокнижника.
– Вот только этого научного бреда не надо, – скривился Вит. – Хватит юлить. Айка, я – твоя пара. А ты – моя. Все. Точка.
Я даже не сразу поняла. Слишком много всего они наговорили.
– Поясни, – все еще надеясь, что ослышалась, попросила я.
– Истинную пару не выбирают сознательно. – Вит опустил голову. – Считается, что мир делает это за нас, в целях… в целях…
– Продолжения рода, – пришел ему на помощь друг. – Не всякая сможет принести здоровое и сильное потомство чернокнижнику, оттого выбор происходит без нашего участия, стоит только встретить пару, и…
– И что? Эол бьет в колокол? Рэг дует в рог? Или тебе дасу письмо доставил, мол, поздравляю и все такое? Как это происходит? Почему я не знала? Откуда… – с каждым выдохнутым словом я словно чувствовала, как петля поводка, о котором упоминал солдат, все туже и туже затягивается на шее. Даже Рион перестал притворяться спящим и сел на своем тюфяке.
– Тихо! – вскочил из-за стола Вит. – Айка, тихо! Клянусь Рэгом, я не хотел, но когда ты потянула из меня силу…
– Это равнозначно предложению разделить не только магию, но и все остальное, – прокомментировал Киш. – Что возможно только между истинными парами.
– Я был удивлен. Рэг не даст соврать, напуган, но решил не отвечать, просто проигнорировать. – Чернокнижник закрыл лицо руками, а его друг покачал головой. – Но потом… когда дасу прорвался, когда я сам попросил у тебя магию и взял ее, выбора не осталось.
– То есть ты хочешь сказать, что сначала я сделала тебе предложение руки и сердца, а потом ты его принял?
– Примерно.
Я хотела что-то ответить, но вместо этого закашлялась, замотала головой, отступая и чувствуя, как воздух, всегда такой легкий и почти не осязаемый, вдруг стал тяжелым и затхлым, он с трудом проходил в горло. Истинная пара – какое красивое слово! О такой любви поют в балладах менестрели и слагают стихи поэты, а если подумать? Ведь это лишение. Я вспомнила поцелуй Дамира, уже поблекший в памяти и далекий. Но это был мой первый настоящий поцелуй. Меня лишили возможности выбирать! Это как… как увечье: если бы у тебя отрубили ногу и ты больше не имел возможности танцевать. Не то чтобы тебе этого сильно хотелось, но… Это то, что судьба отобрала у тебя. Это принуждение. Ничего не поделать, но горький осадок остался. И дело даже не в Вите. Дело в самой невозможности выбора.
– Не хочу!
– Айка! – Чернокнижник вышел из-за стола, протянул мне руку.
– Не трогай, – попросила я, продолжая отступать. – Не сейчас, пожалуйста.
Рион вскочил на ноги. Где-то вдали тревожно зазвонил колокол на часовне.
– Послушай, это же дар богов! Вряд ли ты в своей Тарии с вельможами зналась. Не тебе отвергать Витторна, я бы даже сказал, наоборот… – Киш нахмурился.
Все так. Не мне. Не безродной Айке Озерной. Тогда отчего же так плохо? Отчего нечем дышать? Отчего же так хочется убежать куда глаза глядят? От чего или от кого?
За дверью раздались торопливые шаги. Сиплое дыхание и беспорядочный стук сердца я слышала даже сквозь стену.
– Откройте, ради Рэга, – забарабанили в дверь.
Киш в два шага преодолел расстояние до стены и распахнул створку. Судя по выражению его лица, вторжение не сулило визитеру ничего хорошего.
– Чего надо? – рявкнул Кишинт.
Я не сводила глаз с Вита, а он не сводил глаз с меня, словно восполнял то время, когда боялся даже повернуть голову в мою сторону. Хотел, но чувствовал, что не вправе.
– Прорыв дасу! Спаси нас боги! Прорыв дасу, бургомистр послал за вами, – затараторил испуганный паренек в криво сидящем шлеме, с мечом, который ощутимо перевешивал и тянул его вправо.
– Дасу? Здесь? – воскликнул Киш.
– Слава Рэгу, нет. Восточнее, но бургомистр…
– Я понял, – прервал его Кишинт. – Вы ждите здесь, – сказал он нам, прежде чем выйти.
Напрасный труд, мы с Витом продолжали сверлить друг друга глазами, невзирая на очередное пришествие демона.
– И что, с этим ничего нельзя поделать? – спросила я. – Ну, принести жертву богам и попросить их забрать свой дар назад?
– Айка. – Вит устало потер глаза руками. – Клянусь Рэгом, тебя никто неволить не будет, ты в любой момент можешь уйти, забыть меня и все это как страшный сон.
– А если я захочу выйти замуж? Не за тебя, а за кого-то другого?
– Во-первых, я тебе еще ничего не предлагал, – неожиданно зло сказал чернокнижник. – А во-вторых, ты не захочешь.
– С чего бы это? Все же хотят, и я должна, – упрямо мотнула головой я.
– Э-э-э… Айка… Вит… – позвал Рион, но мы не обратили на него ни малейшего внимания.
– Не захочешь и я не захочу. – Вириец вдруг одним скользящим движением оказался рядом. – Это самое поганое в нашем даре. Или проклятии. – Он схватил меня за руку, рывком притянул к себе и добавил: – А это на память.
Я поняла, что сейчас он меня поцелует. И растерялась. Раньше это был наш выбор или, скорее, порыв. А сейчас я буду гадать, прикасается он ко мне по собственной воле, или наша «истинная любовь» принуждает его это делать.
Его губы приблизились к моим, и я сжалась. Вит горько усмехнулся и вдруг вместо поцелуя привлек меня к себе, заставил уткнуться носом в пахнущую костром и элем форму.
– Никакого принуждения. Даю слово. Тебе и себе. Либо ты придешь ко мне сама, либо – нет. А боги пусть идут к дасу. – Он все же коснулся губами моего лба, легонько, нежно, почти невесомо. Словно прощаясь. Кожу кольнуло теплом.
– Там Михея ведут, – сказал Рион, глядя в мутное окно.
Вит отстранился и, обхватив пальцами мой подбородок, заставил посмотреть ему в лицо. Усталое, словно припорошенное пылью, постаревшее, но знакомое до последней черточки. Мне нестерпимо захотелось дотронуться до небритой щеки.
– Я никогда не причиню тебе зла, помни об этом, что бы ни случилось.
Кивнув, я спрятала руки за спину, потому что коснуться усталого лица захотелось еще больше, просто чтобы стереть эти глубокие морщины.
Дверь распахнулась, в комнату буквально влетел Кули.
– Вы бы видели, там у целителя настоящий волшебный… – закричал он и замолк, видать, от переизбытка эмоций.
Следом в комнату ввели Михея. Он шел сам, хотя и опирался на не слишком довольную этим Оли. Мира поставила на стол холщевую сумку. Белую сорочку и потрепанный плащ Вита сменили крепкое, местами потертое домотканое платье и косынка. Ноги оставались босыми.
– Я вам тут снеди принесла. – Девушка стала выкладывать на стол печеную картошку, сыр, колбасу, головку лука, крынку сметаны.
Но аппетит уже улетучился.
– Как ты? – спросил Вит покачивающегося стрелка.
Тот попытался изобразить бодрость, но не преуспел в этом и лишь устало мотнул головой.
– Главное, что стоишь на своих двоих, – сказал чернокнижник, отходя к столу.
Мне вдруг стало холодно и захотелось немедленно шагнуть следом.
«Это все магия! – мысленно проговорила я. – Магия, дар богов или еще какая-то потусторонняя чушь. Это не по-настоящему».
– Там у целителя дерево растет, прямо в доме, с зеленой корой и такими лифтьями… – Паренек схватил со стола колбасу и откусил, не переставая говорить.
Оле тоже села за стол. Михей осторожно опустился на край лавки. Надо же, целитель и впрямь хорош. Рион по-прежнему стоял у окна.
– А ефе… ефе…
– Сначала прожуй, а потом говори, – сделала мальчишке замечание старшая сестра.