– Не ты ли говорил, что в тебе, во мне, да и во всех магах есть темная кровь? – спросил Рион.
– Есть, – не стал отнекиваться чернокнижник. – Во мне, в тебе и в Кише течет кровь демона, донельзя разбавленная, но все же.
– Так в чем разница между ней и тобой? – снова спросил бывший чаровник.
– Разница в том, что мои предки не служили дасу.
– Они с ним спаривались, – ответила вдруг притвора и вскочила на ноги.
– Да, если демон вселится в человека, он вполне может…
– Я думаю, они поняли, – прервала Вита проводница и скомандовала: – Тушите костер, пути разъединились, мы можем идти дальше.
Я торопливо встала, с сожалением проводив взглядом кусок мяса, который Мира убрала в сумку. Орир громко заругался, вылив так и не закипевшую воду из котелка в только что разведенный костер. Но на этот раз обошлось без одергиваний капрала.
Загадочного перекрестья я так и не увидела и не почувствовала, хотя Тиш пару раз предложил пустить вперед не одну, а сразу двух притвор, но отклика у моих спутников не нашел и заткнулся. Странно, но никто из них: ни Вит, ни Киш, ни даже наша нечаянная проводница не требовали от меня сделать что-то эдакое, отчего, например, у того же Кули глаза полезли бы на лоб. Они не требовали от меня быть притворой.
Тропинка петляла, уводя дальше в лес, тьма сгущалась, пока не стала совсем непроницаемой, и Рэйвен долго ругался, налетев на пень, который обошла проводница. Чиркнули кресала, высокий Грес и молчаливый Эриш подняли над головой факелы. Огонь больше привлекал внимание, чем разгонял тьму, но, судя по тому, что Оле старалась держаться поближе к солдатам, кого-то он все же успокаивал.
Киш и Вит что-то вполголоса обсуждали, Мира молчала, Оле продолжала изредка всхлипывать, так, что пробрало даже молчаливого лучника, который, отстав от своих, протянул девушке серый платок и попытался улыбнуться щербатым ртом. Поначалу солдаты болтали – в основном отпускали плоские сальные шуточки по поводу задницы притворы, но через пару часов замолчали и они. Шли след в след, затылок в затылок, наверное, если бы мы не болтались последние две недели по Тарии, этот переход показался бы мне удручающе монотонным, а так терпимо – всего лишь одна ночь. Не самая темная. Не самая страшная. Непонятно, почему хмурился Рион, едва не наступая на пятки Михею.
– Тсс… – зашипела проводница, останавливаясь, и ее шипящий голос ворвался в ночную тишину, спугнув с куста мохнокрылого мотылька. – Впереди перекрестье, – объявила притвора.
– Опять? – спросил Грес. – Снова привал? На этот раз хоть чай успеем заварить?
– Нет.
– Что «нет»? – зло спросил Тиш. – Не успеем?
– Привала не будет. Мы вступим на перекрестье.
– Простите, уважаемая, – слово «уважаемая» капрал произнес с презрением. – Не вы ли давеча говорили, что это пути… – он замялся, – мягко говоря, не для живых?
– Прощаю. Говорила не я, – ответила проводница чистую правду.
И ведь на самом деле не она. Солдаты и проводница повернулись к Виту. Киш кашлянул.
– Вам нужно в Велиж до рассвета или нет? – спросила чернокнижника притвора.
– Да.
– Если идти путями этого мира, мы попадем туда аккурат к исходу луны. – Она указала на едва начавший стареть кругляш, так похожий на подвешенную на небосклоне монетку. – Но совершить этот подвиг вы можете сами. Ты нанял меня, чтобы я провела вас коротким путем. Не через лес, а сквозь него. Провела путем нечисти. Вот он. Если твои люди не хотят идти… – Женщина развела руками.
– Что?! – воскликнули разом Оле и Рэйвен.
– Мы пойдем миром мертвых? – уточнил капрал, а девушка снова стала красноречиво всхлипывать.
– Интересно, а вы что подумали? Что я королевский скороход, раз обещала попасть в Велиж до рассвета? – Притвора презрительно улыбнулась. – Да даже если и так, как быстрота моих ног повлияет на вашу скорость?
Мгновение все просто молчали, переглядываясь, и тут же опускали глаза, боясь увидеть отражение своего страха. Или, наоборот, его отсутствие. Михей первым проверил, крепко ли привязана к поясу котомка, и стал заряжать арбалет. Рион мотнул головой. Киш вздохнул.
– Как вы уже слышали, капрал, – ответил солдату Вит, – наши дороги слишком длинны. Я нанял проводницу, чтобы сократить путь. Ее предки служили дасу, она чувствует иные тропы и может провести по ним.
– Как я и говорил, заведет в болото, и поминай как звали, – высказался один из солдат.
– У вас приказ сопроводить нас до Велижа? – Чернокнижник выпрямился. – Выполняйте.
– Господин кудесник… – возмущенно начал Рэйвен.
– Насколько я помню, условие сделки – проводить нас до Велижа целыми и невредимыми, так? – перебил его Кишинт.
– Так, – ответила притвора и улыбнулась. Жуткая вышла у нее улыбка, зубы белые-белые, чуть острее, чем у людей, клыки чуть выпирают… Совсем как у меня. Кошка внутри рыкнула. Люди, у которых не было зубов, вызывали у нее… у меня… чувство жалости и пренебрежения. Добыча. Не более.
– Иначе сделка теряет силу, – добавил чернокнижник, пообещал солдатам: – Вы дойдете до Велижа живыми, – и благоразумно промолчал о том, что будет с ними потом.
– Что мы должны знать о предстоящем переходе? – спросил Киш и по примеру Михея покрепче перехватил звякнувшую сумку.
– Не отставать. Не болтать. Не колдовать. Не…
Я залезла в котомку, достала кусок сыра и, выслушивая очередное «не», откусила.
– Не слушать, не смотреть по сторонам. Но вы ведь все равно посмотрите. Что бы вы ни увидели, что бы вам ни показали, не сходите с тропы. Думайте только о дороге. Это понятно? Или повторить? – Притвора посмотрела на солдат и предложила: – Или записать? На лбу? Когтями?
– Можно подумать, ты умеешь писать? – фыркнул Тиш.
– А ты проверь!
– Это все указания? – перебил Рэйвен. – Или будут еще? Оружие?
– Оружие не поможет. Там все уже умерли. Думайте только о земле у вас под ногами, как если бы возвращались в полночь пьяными от кабацкой девки и боялись свалиться в канаву.
– Рэй, я… – начал Орир.
– Можешь быть свободен, солдат, – отчеканил Рэйвен. – Хватит с меня вашего нытья. Девки идут, а ты хнычешь.
В этом месте одна из девок трагически всхлипнула. Солдат в замешательстве отвернулся.
– Правду в Полесце говорят, разбаловал я вас, открываете рот не по делу. С этой минуты те, кто идет со мной, больше не возражают и не ропщут на судьбу. Несогласные остаются. Я все сказал. – И, повернувшись к проводнице, спросил: – Факелы тушить?
– Они потухнут сами, как только войдете на тропу. В том мире нет огня.
– Айка, готова? – спросил Вит.
Я торопливо дожевала сыр, который только раздразнил аппетит, и кивнула.
– Михей, Рион? – повернулся чернокнижник к парням.
– Готовы, – ответил Рион, а стрелок поднял заряженный арбалет.
Киш что-то бормотал себе поднос. Мира подошла к Виту и голосом испуганной маленькой девочки попросила:
– Господин кудесник, можно я вас за руку подержу, а то боязно, аж жуть!
Ах ты, падаль! Я едва слышно зарычала… Стоп, Айка, что с тобой? Что это за обжигающее чувство разливается внутри, словно закипевшая вода из котелка? Та самая пресловутая ревность, о которой слагают баллады? Та самая, от которой люди сходят с ума и начинают топить, резать и травить друг друга и самих себя? Брр… Или это просто с голодухи кажется, что от чернокнижника вкусно пахнет?
Почему мне до ужаса хотелось быть на месте Миры и держать его за руку? Еще бы увериться, что этого хочу я, а не боги с их дарами.
«Ага, – ответила сама себе. – Если бы не боги, чихать бы он хотел на помойную кошку вроде меня. А так вириец даже обещание дал – никакого насилия, только ласка».
Но это же глупо! Ведь, если задуматься, обещание вирийского чернокнижника – это конец его рода. Я вспомнила того баронета, которого лечила бабушка. Ему до зареза нужен был наследник, причем буквально: если жена не родит, он был готов зарезать ее собственноручно.
А чернокнижник бросается такими словами? Это благородно. И очень глупо. По-хорошему, строптивую девку надо за косы оттащить в фамильный замок и запереть в уютненьком подвальчике, пока дура-строптивица не образумится, а к тому времени, глядишь, и наследники пойдут.
Вириец – кто угодно, только не глупец. Но он дал неправильное обещание. И мне. И притворе. Почему?
– Держись за плащ, – разрешил Вит, едва взглянув на девушку.
– По моим следам, – проговорила притвора, развернулась, сделала три шага по тропе и… исчезла. Растворилась в воздухе, словно ночной туман, напуганный первыми утренними лучами солнца.
Кто-то из солдат выругался. Киш выдохнул и шагнул следом. И также исчез.
– Куда только меня не заносило. Эх, знать бы раньше, во что ввязываюсь, – крякнул капрал и пропал с тропы, скрывшись в мире мертвых.
Я была с ним полностью согласна. Знала бы раньше, прикопала бы Риона на заднем дворе вместе с его камнем силы.
Следом прошли двое мечников, упрямый Грес так и не погасил факела. Исчез Михей, за ним молчаливый лучник.
– Сохрани нас Рэг. – Тиш на миг заколебался, но все же последовал за остальными.
– Не пойду! – взвизгнула вдруг Оле и попятилась. – Не пойду в мир мертвяков! Вы здесь все умалишенные!
Если все, что случилось до этого, она могла худо-бедно если не принять, так хотя бы понять, то исчезающие люди – это было уже чересчур.
– Хорошо, – совершенно спокойно сказал Вит и шагнул на тропу. – Не ходи.
Прежде чем исчезнуть вместе с ним, Мира обернулась. Еще и улыбнулась, падаль!
– Не пойду! Уж лучше в лесу с волками… Кули! – взвизгнула девушка.
Может, Оле идти в гости к мертвякам и не собиралась, но у ее любопытного младшего брата было свое мнение. Как водится, в этом возрасте мальчишки сначала делают, а потом думают.
Парень сделал несколько шагов, наверняка собираясь всего лишь сунуть нос в мир мертвых и потом рассказывать таким же олухам-мальчишкам страшную историю о собственной храбрости. Но мертвяки оказались гостеприимными хозяевами, и парнишка исчез так же, как и все остальные, оставив позади горестно вопящую сестру.