– Мы не знаем, – ответил чернокнижник. – Но если хочешь, можешь остаться и спросить, тем более что надолго мы их не отвлечем. Они вернутся. Надо уходить.
– Куда? – перебил Рион. – Куда тут уходить?
– За притворой, – произнес незнакомый голос. Доселе молчавший лучник посмотрел на магов и опустился на одно колено. – Этот пепел… или не пепел… очень хорошо держит след. Как думаете, притвора ушла в безопасное место?
Туман качнулся, пошел рябью, заколыхался сильнее, словно где-то там по его белым волнам плыла лодка, а может, даже человек. Или не человек.
– Предлагаю проверить, – кивнул Вит. – Или умереть.
– А может, «и умереть»? – уточнил Рэйвен.
– Может. Вы идете или подождете здесь остальных из вашего десятка?
– Идем, кудесник, да поможет нам Рэг. – Солдаты закрыли глаза и зашевелили губами, произнося слова молитвы.
В животе у меня отчетливо заурчало. Эол, я все еще хотела есть, даже несмотря на то, что мертвецы вполне могли закусить нами. Я просто умирала от голода. И это немного пугало. Совсем чуть-чуть.
Туман снова вздыбился, пошел волнами.
– Быстрее, – поторопил нас Кишинт, хотя в этом не было нужды.
Лучник скользнул в туман первым, за ним, не забыв осенить себя знаком Рэга, Тиш. Грес и Орир сошли с тропы вместе, настороженно держа перед собой мечи. Оле замерла на краю, продолжая молиться, и все никак не решалась шагнуть в белое марево. Мира стукнула ее по спине. По сути, просто столкнула. Невежливо, но действенно. Кули отчетливо икнул и шагнул вслед за сестрой. Мира оглянулась на Вита, но дожидаться не стала, тоже нырнула в туман. Правильно, красивый парень останется красивым парнем, а жить хочется.
Я что, мысленно назвала чернокнижника красивым?
Рэйвен замер у кромки. Что он там такого увидел? Что не давало ему шагнуть? В отличие от девушки помощь старому капралу не понадобилась, какие бы демоны ни ждали его, он смог пересилить себя и сойти с тропы.
– Эх… – выдохнул Киш. – Надеюсь, следы не приведут нас к Рэгу на постой, – и прыгнул в туман.
– Рион… – скомандовал Вит.
– Я вспомнил! – Бывший чаровник щелкнул пальцами, как и раньше, когда тренировался. Щелкнул, не задумываясь, словно в трактире, подзывая разносчицу. И на кончиках его пальцев затрепыхался маленький дрожащий огонек, словно танцующий на фитиле одинокой свечи. – Ох…
Огонек тут же погас.
– Начало положено, – устало проговорил чернокнижник. – Ты не против, если я повременю с восторгами и поздравлениями до другого раза? Мертвые вернутся с минуты на минуту. Михей, живо. – Мужчина кивнул парню, указывая на туман.
– Я вспомнил. – Голос Риона дрожал, будущий чернокнижник продолжал смотреть на руки, попробовал снова щелкнуть пальцами, но на этот раз безуспешно. – Айка, я вспомнил, что было не так.
Туман заклубился, словно живой, накатывая волнами на дорогу.
– Солдаты шли по следам, – торопливо объяснял Рион, делая шаг к краю дороги. – По следам! – Он посмотрел на меня. – Вот что не так. Ты не притвора. Ты не оставляешь следов. Никаких.
– А ведь он прав. – Я посмотрела на вирийца, но тот, проигнорировав взгляд, схватил меня за руку и потащил к туману.
– Не сейчас…
– Кто не оставляет следов? – не обращая внимания на Вита, спросила я у Риона.
Но ответил мне, как ни странно, Михей:
– Тот, кто не хочет, чтобы его выследили. Матушка всегда говорила: «Эол не создает ничего бесполезного, раз козлу даны рога, значит, он будет бодаться».
– Все потом, – рявкнул Вит, буквально затаскивая меня в туман.
Но до того как белое марево сомкнулось над головой, я успела увидеть, как посерел Рион. Именно посерел, ибо бледнеть в этом белом мире было просто некуда.
Как же мне все это надоело. Вот сесть бы и зарычать. Или разреветься. Только я знала, что не сяду и не разревусь. Не сейчас, как сказал чернокнижник. Не заплачу, потому что слезы – это слабость, уж это-то я уяснила еще в детстве, когда получала колотушки от деревенских пацанов. Меня били не часто, но, если ревела, били в два раза сильнее. А за этот поход я уже столько наплакала, что на целое озеро хватит.
Больше всего туман походил на… даже не на воду, а на студень, что варила бабка на каждый праздник. Плотный, но не настолько, чтобы не пройти, холодный, но не настолько, чтобы замерзнуть. Он был осязаемым, почти как в Хотьках. Он не пытался удержать на месте, он просто касался. Навязчиво, мягко и неторопливо, словно исподволь.
Вит сжал мою руку, а я в ответ сжала его ладонь. Силуэт чернокнижника расплывался, словно отражение в воде, хотя мужчина стоял всего лишь в шаге от меня. Что-то бултыхнулось рядом, будто камень бросили с берега, я повернула голову – кажется, это Рион.
Вит настойчиво потянул меня вперед. Я посмотрела под ноги. Серый прах все еще стелился внизу, но здесь, в тумане, он уже не казался сухим, он походил на серую грязь на разбитой и размытой дождями дороге. Прах хранил множество отпечатков, мягких, изменяющихся от любого прикосновения. Я понятия не имела, какие из них принадлежали притворе.
Туман снова пошел волной, рука Вита напряглась, и мы едва устояли на месте. Так бывает, когда по речке проходит мимо нагруженный плот. Тебя качает, как водоросль, но ты все равно каким-то чудом остаешься на ногах.
Чернокнижник все тянул и тянул меня в сторону. Раздался далекий крик. Туман расступился, и напротив меня снова оказалась маленькая девочка с синими глазами и черной косой. Мертвые вернулись. Что-то заговорил Рион, его слова доносились до меня обрывками, разорванными звуками, в которых было больше эмоций, чем смысла.
Не знаю, что он мог сказать погибшему брату. У меня слов для Майки попросту не осталось. Да и я уже была не та девчонка, что бегала с ней к капищу ящерликов. И даже не та, что когда-то пошла к капищу нечисти у старого проклятого скита. Я изменилась, и старая вина растворилась в этом изменении. Даже кошка, лениво взмахнув хвостом, отвернулась. Дохлая добыча ее не интересовала.
И мертвая девочка что-то почувствовала. Она нахмурилась, сделала шаг вперед, остановилась и отступила. Сначала на чуть-чуть, а потом, не оглядываясь, нырнула в туман. А Рион продолжал оправдываться.
Вит что-то быстро проговорил, но его слова слились в один сплошной гул. Я покачала головой, даже не зная, видит он меня или нет. Тогда чернокнижник отпустил мою ладонь, схватил за плечо и толкнул вперед. Сильно толкнул, явно намереваясь выпихнуть отсюда. Но туман в очередной раз пошел волной, на этот раз куда более плотной. Она отбросила меня назад с силой, на которую никто из нас не рассчитывал. С силой прибрежных волн, разбивающих о скалы корабли.
Меня закрутило, на краткий миг я перестала понимать, где верх, а где низ, а потом выбросило обратно на тропу белого мира мертвых.
Рядом выругался Вит, Рион хрипел, а позади него…
С тропы в туман сошли четыре человека, и обратно выкинуло тоже четырех. Только вот вместо рыжего Михея на ноги поднялась наша проводница.
– Знала бы я, что вас придется водить за ручку, в жизни бы не согласилась, – высказалась притвора.
– Согласилась бы, – не стал оправдываться чернокнижник. – Ибо то, что ты хочешь взамен, куда важнее наших жизней. – Он продолжал пристально вглядываться в белые волны: кто-то там был, кто-то мертвый и важный для него.
– Именно поэтому я здесь, а не пью эль в трактире Велижа. Первый и последний раз я вернулась за кем-то. – Она зло посмотрела на Риона, а потом снова повернулась к Виту: – Ладно, солдаты, но ты-то, колдованец, на что? Почему вы сразу не пошли за мной? Я же сказала «след в след»!
– Да встретили тут знакомых покойников, поговорили, вспомнили старые времена.
– Оставить бы тебя, шута, здесь.
– Людей пугают покойники, – произнесла я. – Тебе следовало это знать, чтобы потом не пенять на табурет за то, что тот сделан из дерева.
Притвора сцепила зубы, я насторожила уши. Но гнев, быстро поднявшийся в ней, так же быстро схлынул. По белому миру прошла очередная волна дрожи.
– По-другому отсюда не выйти. – Проводница торопливо пожала плечами. Движение вышло немного неловким, словно она подсмотрела его у кого-то и старательно повторила. – Если бы я объяснила, получилось бы еще хуже, а так могли проскочить на незнании.
– Проскочить? – выкрикнул Рион. Он медленно поднимался на ноги.
– Проскочить, колдованец. Ибо другого выхода тут нет. Видишь тропу? Она была здесь всегда. И будет всегда. Она может привести тебя в любое место, хоть в королевскую опочивальню. Или сокровищницу. Стоит только захотеть. Но знать место, где стоит сойти, дано не всем. Сойдешь не там, и вместо сокровищницы вылезешь в гнезде огневиков.
– Но ты-то знаешь правильное место. Знаешь, где брод через эту реку мертвых, – устало сказал чернокнижник, отворачиваясь от тумана.
– Знаю, – согласилась проводница. – Но войти в него должны вы сами.
Что-то снова загудело, и я едва подавила желание поковыряться в ухе. Эол, сюда бы еще кусок вяленой колбасы. Или даже окорок.
– Но иногда это место перестает быть таковым. – Женщина махнула рукой на туман, и этот жест вышел резким, нервозным, она была куда уверенней, когда заводила нас сюда. – Здесь нам уже не выйти…
– А где остальные? Где Михей? – спросила я.
– Они нашли свой путь. Или потерялись навсегда. Держитесь меня, мы выйдем прямо за Велижем. – Притвора повернулась и уже сделала первый шаг, когда чернокнижник схватил ее за руку.
– Насколько далеко «за»?
– Часов пять пути.
– Не подходит. Выводи здесь.
Притвора снова посмотрела на туман. Она не вглядывалась в него, как мои спутники, не искала знакомые лица, не страшилась их увидеть. Она посмотрела на туманные буруны и от волнения закусила губу. Чем-то ей не нравилось это движение.
– Нельзя, – нехотя призналась она, выдергивая руку.
Рион отчетливо захрипел и снова заговорил что-то жалостливо-оправдательное. Я огляделась, но на этот раз ко мне из тумана