Один раз он вместе со всеми отступил в сторону, очищая дорогу для воина, за которым следовала дюжина скелетов. Маларк терпеть не мог скелетов. В этом была своя ирония, ведь он принес клятву верности принцессе, которая работала на лича. Но служба на Дмитру Фласс давала ему не только возможность вести приятную жизнь, но и заниматься кое-какими своими делами.
Шпион вошел в переполненную таверну. Внутри стоял гул множества голосов, и воняло пивом и потом. Какой-то воин повернулся и одарил его презрительной ухмылкой.
— Это место только для солдат, — сказал он.
— Я знаю, — ответил Маларк. — Вы же герои, спасшие Суртэй от рашеми. Позвольте мне выразить свое восхищение. — Он встряхнул туго набитым кошельком. Послышался звон монет. — Выпейте за мой счет разок или два. Надеюсь, этого хватит.
После этого ему оказали куда более теплый прием. Солдаты с удовольствием травили байки о своей отваге. Как Маларк и ожидал, большинство их историй оказалось полной ерундой. Ну не могли же они все убивать предводителей рашеми, попутно дюжинами уничтожая берсерков, и, уж это точно, никто из них не изнасиловал одну из тех ведьм.
Но среди лжи и преувеличений все ещё можно было отыскать крупицы истины и понять, что же случилось на самом деле.
Шпион притворился, что его вот-вот вырвет. Спотыкаясь и поминутно сглатывая, он вывалился за дверь. Учитывая, что он оставил свой полный золота и серебра кошель на столе, Маларк был уверен, что никто его не хватится.
Спрятавшись в тени глубокого дверного проема, шпион погрузился в легкий транс, который помогал ему оставаться неподвижным, и принялся ждать. Солдаты, молодые и не очень, проходили мимо него группами по несколько человек, зачастую пьяные или в компании шлюх. Их он не трогал.
Наконец вниз по улице, слегка припадая на одну ногу, направился одинокий воин. Похоже, хромота его была следствием давнего и плохо залеченного ранения или перелома. По всему было видно, что лучшие годы его жизни остались позади. Некогда мускулистая фигура мужчины заплыла жирком. Отсутствие медальонов и каких-либо других знаков отличия говорило о том, что он все ещё был простым солдатом.
Он не был похож на пьяного. Возможно, только что освободился со службы и теперь направляется в ту же солдатскую таверну, что посетил Маларк.
Что бы ни привело его сюда, воин идеально подходил для целей шпиона. Маларк подождал, пока тот не окажется всего в нескольких шагах, а затем вышел из тени.
От неожиданности солдат отскочил назад. Рука его дернулась к рукояти меча. Затем воин заколебался. Возможно, его смутило несоответствие между угрожающим появлением Маларка и его дальнейшим поведением. Это дало шпиону возможность подойти ближе.
— Чего тебе надо? — требовательно спросил солдат.
— Ответы, — произнес Маларк.
Этого было вполне достаточно, чтобы воин понял, что у него неприятности. Он начал вытаскивать меч. Слишком медленно — одним прыжком преодолев разделявшее их расстояние, Маларк ударил ребром ладони в центр его лба ещё до того, как клинок успел покинуть ножны. Кожаный шлем воина слетел на землю. Пусть он и погасил часть силы удара, но и этого оказалось достаточно, чтобы ноги мужчины подкосились. Подхватив его, Маларк оттащил тело в узкое, темное пространство между домами.
Когда Маларк решил, что они оказались достаточно далеко от улицы, чтобы не привлечь ненужного внимания, шпион уложил воина на землю, попутно освободив его от меча и кинжала, и поднес пузырек с нюхательной солью ему под нос. Очнувшись, мужчина отшатнулся от источника запаха.
— Ты в порядке? — спросил Маларк, выпрямляясь. — Это довольно непросто — ударить человека так, чтобы не убить его, а всего лишь оглушить. Я достаточно поднаторел в этом деле, но доспехи могли помешать.
— Я убью тебя, — прорычал солдат.
— Попробуй, если хочешь, — произнес Маларк. Он ожидал, что пленник либо попытается дотянуться до своего оружия, либо нападет на него с голыми руками.
Он выбрал второе. Маларк пожалел, что между домами так мало места. Но, когда солдат вскочил на ноги и бросился вперед, шпион исхитрился-таки, вжавшись в стену, увернуться от его атаки. Воин потерял равновесие и пошатнулся, стараясь удержаться на ногах, и тогда Маларк сбил его с ног и заломил руку за спину, вывернув плечо. Солдат задохнулся от боли.
— Успокойся, я всего лишь поговорить хочу, — произнес шпион. — Неужели для этого я должен выбить тебе руку из сустава? Или ты уже готов к сотрудничеству?
Легионер принялся вырываться изо всех сил. Чтобы его обездвижить, Маларк надавил сильнее.
— Я ведь и правда это сделаю, — сказал шпион. — А потом буду избивать тебя, пока ты не прислушаешься к доводам разума.
— Хорошо! — выдохнул солдат.
Маларк освободил его.
— Садись или стой — как хочешь.
Здоровяк предпочел стоять, потирая плечо.
— Кто же ты такой, во имя Девяти Адов?
— Меня зовут Маларк Спрингхилл. Я выполняю разные поручения для тарчиона Фласс.
Воин заколебался, его глаза сузились. Возможно, с карьерой ему не повезло, но солдат определенно был умнее, чем можно было предположить по его виду.
— Ты… разве тебе позволено сообщать мне все это?
— Как правило, нет, — ответил Маларк. С улицы послышался визгливый женский смех. — Ко всему прочему я ещё и шпион, и обычно мне приходится все время врать людям насчет… да насчет всего. Это просто прекрасно, что с тобой я могу говорить откровенно.
— Потому что ты собираешься убить меня.
— Да. Ты расскажешь мне, что на самом деле произошло в ущелье Гауроса. Не могу же я позволить, чтобы ты доложил, что кто-то интересуется этим вопросом. Впрочем, я дам тебе решать, какими будут твои последние минуты. У тебя есть выбор: можешь, конечно, попытаться утаить нужную мне информацию — тогда я выбью её из тебя силой. Или же ответишь мне по доброй воле. В первом случае я попросту сверну тебе шею, а с переломанными костями ты никак не сможешь мне помешать. Во втором у меня не будет нужды причинять тебе боль. После нашего разговора я позволю тебе взять оружие, и мы сразимся. Ты же солдат. Естественно, ты предпочтешь погибнуть в бою, и я дам тебе такую возможность.
Мужчина уставился на него.
— Да ты спятил.
— Я часто это слышу, — Маларк решил, что откровенность быстрее всего поможет ему завоевать доверие солдата. Кроме того, ему так редко выпадал шанс рассказать свою историю. — Но это не так. Просто я по-другому смотрю на вещи. Давным-давно я узнал о сокровище — о единственной сохранившейся порции зелья, которая могла навсегда остановить старение. Как и многие другие, я захотел его заполучить. Пусть в те времена я не был искусен в военных науках, но вместе с моим другом, весьма умелым воином, мы сумели одолеть соперников и завладеть зельем. Мы договорились, что каждый из нас выпьет по половине, и тогда, пусть никто из нас и не обретет бессмертие, мы оба проживем очень долгую жизнь.
— Но ты предал его, — произнес солдат, — ты выпил все сам.
Маларк улыбнулся.
— Либо ты очень хорошо разбираешься в людях, либо и сам поступил бы точно так же, верно? В любом случае — так и было. Но позже я пожалел о своем выборе. Это тяжело — видеть, как все, кого ты любил или хотя бы знал, умирают. Мой бывший приятель провел пятьдесят лет, пытаясь мне отомстить, но, когда он в конце-концов скончался от старости, я заплакал. Я попытался жить дальше, ведь за это время успело вырасти новое поколение. Жаль только, что они тоже вскоре умерли. Не успеешь и глазами моргнуть, как все вокруг умирают. Когда я устал от этого, то попробовал ужиться с дворфами и, позже, с эльфами, но это было совсем не то же самое, что жить среди своего собственного народа. К тому же в свой срок смерть настигала и их. Это всего лишь занимало чуть больше времени.
Солдат уставился на него.
— Да сколько же тебе лет?
— Больше, чем Тэю. Помню, при мне говорили о том, что Красные Волшебники подняли мятеж против Мулхоранда, хотя собственными глазами я этого не видел. В любом случае, со временем я почти разучился привязываться к людям. В этом попросту не было никакого смысла. Столетия сменяли друг друга, но, куда бы я не кинул свой взгляд, везде было одно и то же. Люди, города, идеи — все умирало. Сколько раз я пытался осесть в том или ином городе Лунного Моря, а сейчас они стёрты с лица Торила, и жителей давно нет в живых. Даже боги уходят в небытие, по крайней мере, наши представления о них меняются. Разницы нет. Все наши попытки найти где-нибудь постоянство обречены на провал. Но позже я понял, что в нашем мире все же была одна неизменная вещь. Это и есть сама смерть. Смерть… она окружала меня всегда. Она забирала все, что я имел. Поэтому-то она так восхитительна!
— Хочешь умереть? Тогда почему бы тебе просто не воткнуть себе нож в сердце или не спрыгнуть с какой-нибудь высокой башни? Оставаться вечно молодым это не то же самое, что быть неуязвимым, верно?
— Ты прав. Много раз я раздумывал над тем, чтобы покончить с собой, но всегда что-то меня останавливало. Сначала — тот самый ужас перед смертью, который заставил меня бороться за эликсир и предать моего бедного друга. Познав непостоянство небытия, я потерял чувство страха. Но тогда самоубийство показалось мне просто жульничеством или, по меньшей мере, признаком дурных манер. Смерть — это желанный дар, мы не можем просто протянуть руку и заполучить его. Пока Вселенная не будет достаточно милостива, чтобы даровать её нам, мы должны ждать.
— Не понимаю тебя!
— Не волнуйся. Из простых людей практически никто, кроме Монахов Долгой Смерти, не смог постичь эту истину. Однажды мне в своих странствиях повезло наткнуться на их общину, и я заслужил честь быть принятым в их орден неофитом.
Солдат побледнел.
— Так ты один из этих психов?
— Как посмотреть. После десятилетия или двух паладины обрушились на монастырь и уничтожили всех моих братьев и сестер. Спасся я один. А потом мне уже не было нужды искать другую подобную цитадель. Я выучился всему, чему хотел, а суровость и аскетизм этой отшельнической жизни уже начинали меня тяготить. Согласно правилам ордена, сейчас я отступник. Если они когда-нибудь узнают об этом, то наверняка попытаются меня уничтожить. Но, пусть мне больше нет места в их рядах, я все равно продолжаю следовать их учению. Любая смерть — это желанный дар, но и она может быть разной. Если человек подводит итоги своей жизни, когда приходит его время, он следует своей судьбе, и это хорошая смерть. Мой долг и высшая форма искусства — претворять эту идею в жизнь при любой подходящей возможности. Поэтому я и позволил более молодым, здоровым и успешным пройти мимо и вместо этого выбрал тебя. Поэтому я надеюсь подарить теб