Отличия наблюдаются даже между близкими соседями-скандинавами. Шведский тролль совсем не похож на норвежского, а знаменитая датская Русалочка была чужда жителям Швеции.
Да и в рамках одной страны не существовало единообразия. Холмистый ландшафт северного региона подвигал говорить о горных духах, вдоль западного побережья преобладали морские существа, а в чащах центральной части страны – лесные[8].
В 2008 году знаменитый шведский этнолог Эббе Шён (1929‒2022) составил список «региональной нечисти», выделив главное потустороннее существо для каждой провинции Швеции на основе популярности и степени распространенности легенд о том или ином представителе потусторонних сил. Вот как, по его мнению, могла бы выглядеть карта Швеции (каждому представленному здесь существу посвящена отдельная глава):
Лапландия – сайво (saivo)[9]
Норрботтен – горная старуха (bergkärringen)
Вестерботтен– волколак (varulven)
Йемтланд – пюкен (puken)
Хэрьедален – медведь-оборотень (manbjörnen)
Онгерманланд – горный пес (berghunden)[10]
Медельпад – мара (mara)
Хельсингланд – витры (vittra)
Йестрикланд – дух воды (sjörået)
Даларна – лесная дева (råndan)
Вестманланд – горная дева (gruvrået)
Вармланд – фонарщик (lyktgubben)
Нэрке – ветты (vättarna)
Упланд – томтен (gårdstomten)
Сёдерманланд – эльфийки (älvor)
Дальсланд – великаны (jättar)
Эланд – морская дева (havsfrun)
Готланд – бюсе (bysen)
Эстергётланд – королева Омма (Drottning Omma)
Вестергётланд – водяной (näcken)
Смоланд – тролль (troll)
Бохуслен – сын морской девы (havspojken)
Халланд – Летучий Голландец (Flygande Holländaren)
Блекинге – корабельный дух (skeppstomten)
Сконе – речная коняшка (bäckahästen)
По мере развития общества налаживался и культурный обмен. Слушая новые предания о неизвестных доселе чудищах, люди стали наделять существ, характерных для их региона, чертами другой нечисти.
Так, в центральной Швеции[11] одним из главных героев фольклора выступала лесная дева. При ближайшем рассмотрении у нее обнаруживается весьма много общего с троллями и даже водяными.
А вот на западном побережье, в провинции Бохуслен, «популярностью» пользуются великаны. В преданиях о них мы заметим те же сюжетные линии, что и в историях о лесных девах и горных троллях[12].
Особняком здесь стоят Заполярье и Финляндия, западная часть которой долгое время входила в состав Швеции. В Финляндии говорили на другом языке, и взаимовлияние культур и эпоса было затрудненным. Исключение – конец XVI века, когда в шведский Вармланд прибыло много переселенцев из восточной Финляндии. С ними появились и истории о превращении в волков жителей целой деревни или хутора, которые позже распространились в близлежащие регионы. На юге и севере страны оборотничество никогда не носило массовый характер.
Что касается шведского Заполярья, то здесь сохранилось не так много преданий о нечисти. Эти края – вотчина саамов, куда больше внимания уделявших подробным историям об общем мироустройстве и собственных корнях. Кроме того, в силу отдаленности этих мест от более плотно заселенных центральных провинций сказания с юга редко сюда доходили.
Структура преданий
В какой бы части Швеции ни рождались рассказы, все они следуют определенной системе. Вот что их объединяет[13]: 1) время действия; 2) место действия; 3) роль рассказчика; 4) алогичность.
Временной период, в который происходит встреча с нечистью, едва ли удивляет. Как правило, речь идет о полуночи, рассвете или закате, ночи с четверга на пятницу или о ночах, предшествующих крупным праздникам.
С тьмой все более-менее понятно. Это опасный период, полный неизвестности, когда любая тень заставляет разыгрываться воображение. Даже в наши дни фильмы ужасов и «страшилки» вызывают особенно сильные эмоции именно при выключенном свете.
Что касается канунов важных праздников, то их связывали с магией еще в языческие времена. С приходом христианства изменилось лишь их смысловое наполнение, но вера в духов никуда не исчезла. Люди по-прежнему считали, что в самый длинный день или самую длинную ночь грань между мирами наиболее тонкая и духи спокойно перемещаются между ними.
Особое отношение к четвергу как дню разгула нечисти тоже появилось благодаря Церкви. Считалось, что, когда Иисусу вынесли приговор о распятии (а произошло это в четверг), все злые силы вырвались на свободу. Прошло много веков, но черти, водяные и лешие по-прежнему почитают четверг как важный праздник и устраивают пышные гуляния. Добропорядочным христианам в это время надлежит сидеть дома.
Не меньше внимания в преданиях уделяется и месту, где происходит встреча с потусторонними существами. Помимо кладбищ, где появлялись ожившие мертвецы, нечисть встречалась на перекрестках и мостах[14], у источников[15] и даже в церквях. Взятые из храма предметы (облатка, свечи и свинец из оконных рам) наделялись волшебной силой, которая, несмотря на всю свою святость, могла быть использована во вред.
Роль рассказчика легенды не менее важна, чем время и место действия. Предположительно с самого начала предания делились на две категории: те, что развлекали публику, и те, что были «основаны на реальных событиях». Правдивости рассказу придавала детализация: в таких сказаниях не только называется деревня или хутор, но также фигурирует известное рассказчику лицо, в словах которого не приходится сомневаться. «Мой дед Эрик Свенссон, весьма уважаемый и почтенный человек, как-то рассказывал…», «Когда я был маленьким, то наша соседка Анника Сундстрём, известная своей честностью…» – вот типичные вступления, после которых у слушателя не остается никаких сомнений в том, что тот или иной случай действительно произошел.
Изучая предания, можно заметить и алогичность фольклора. Одним существам раскрытие своего имени может принести беду, другим – благополучие. Нечистая сила на дух не переносит сталь и металл, но при этом те же тролли нередко одалживают у людей ножи или ножницы. От встречи с водяными, призраками и подземными жителями стремятся уберечься – и одновременно обращаются к ним за помощью. Защищались от нечисти как универсальными средствами (молитва, крест, псалтырь, сталь), помогавшими от всех ее представителей, так и специфичными, которые действовали в отношении лишь определенных существ. Лесной деве, например, можно сделать комплимент, добавив при этом, что уже обручен. Но это абсолютно не поможет при встрече с троллем, который находится в дурном расположении духа: от него необходимо бежать к ближайшему кладбищу: вся нечисть, за исключением мертвецов, сторонилась погостов, ведь это были места рядом с церковью, а значит, охранялись Богом.
Эта книга – увлекательное путешествие в мир шведской нечисти, какой ее представляли предки современных шведов и какой ее видят сегодня.
Часть I
Глава 1. Водные существа
Шведы – искусные мореходы. Но частые кораблекрушения и без вести пропавшие экипажи не могли не породить легенды о морских чудовищах, поглощающих суда вместе с командой.
В Швеции, особенно в южных и западных областях, самым распространенным подводным монстром, вызывающим кораблекрушения, был морской тролль (havstroll) – огромное, словно дом, чудище о трех или четырех головах. Промышлял этот уродец тем же, что и легендарный кракен[16]: затаскивал на дно корабль, заодно закусывая всей командой. На досуге морской тролль варил отменное пиво, которое порой всплывало на поверхность воды в виде золотистой пены.
Морской тролль о трех головах питался судами и командой
В некоторых районах Западной Швеции были распространены рассказы о прибрежном водяном – хавсмане (havsman), обитавшем, в отличие от простого водяного, не на глубине, а у края воды. Был он якобы женат на морской деве, но славился любвеобильностью и постоянно искал на этой почве приключений.
Например, как только моряк уходил в плавание, прибрежный водяной принимал его облик и посещал жену морехода. От такой связи у женщины рождался ребенок с зелеными глазами и сросшимися, словно ласты тюленя, зелеными ногами. Хавсману становилось ужасно стыдно, и он помогал моряку, уводя его корабль от отмелей и шторма.
Не только в морях и океанах обитали странные существа – были они и в озерах. Например, в некоторых областях верили в озерного тролля (sjötroll) – любителя пошутить над рыбаками. Когда начинался клев, те радовались добыче, тянули удочку – но вместо щуки появлялся тролль и со смехом прыгал обратно в воду.
Во многих рыбацких деревушках Западной Швеции верили в существование некоего морского народа, жившего в синей пучине точно так же, как люди: у них были хутора, поля, которые они возделывали, и луга, на которых пасся специфический скот – окуни, щуки и морские коровы.
Последние были либо полностью черными, либо имели рыжие, коричневые или белые полоски. Время от времени их выгоняли пастись на берег, и тогда они скрещивались с обычными коровами. Доился подводный скот намного лучше земного, о чем есть поучительная история.
На острове Щёрн (Tjörn) одна крестьянка увидела корову, принадлежавшую морским жителям. Поняла она это потому, что та выходила из моря.
Женщина знала: проку от морских коров больше, чем от земных. Доятся они лучше и характер покладистей. Пригнала она «находку» к себе на хутор, и вскоре у той родился теленок, а потом еще один и еще. Быстро разрасталось стадо. Решила женщина избавиться от своих старых коров.
Сказано – сделано. И стало на хуторе вдоволь не только молока, но и мяса.
Доит как-то находчивая женщина морскую корову. Подходит к ней незнакомая старушка и просит молока. Крестьянка в ответ лишь фыркает – мол, еще чего. Снова просит гостья молока – снова усмешка. Поняв, что ждать нечего, старушка обратилась к корове:
– Пойдем, Рыбонька, и не забудь позвать за собой всех своих отпрысков!
Так все стадо жадной крестьянки ушло в синее море, и не осталось у нее ни одной коровы.
Озерный тролль слыл известным шутником
Встреча с самим морским народом могла иметь свои магические последствия.
Однажды у рыбака начало клевать, но выудить добычу он не смог. «Видимо, попалась здоровая камбала!» – радостно подумал он.
На помощь поспешили друзья. Дружно вытащили они улов, но на крючке оказалась вовсе не рыба, а… маленький мальчик! Крючок зацепился за его губу, и от боли он громко плакал.
В тот же миг из моря показалась русалка.
– Это мой сын, – объяснила она, – но теперь в его губе стальной крюк, и жить среди таких, как мы, он больше не может. Заберите его к себе и воспитывайте как обыкновенного ребенка. Пусть он ходит в церковь, женится и будет жить так же, как и вы. Но когда состарится и настанет его время покинуть землю, принесите его сюда же – я хочу быть с ним.
Рыбаки выполнили просьбу. С годами мальчик превратился в красивого юношу, построил крепкий дом и завел семью. В деревне его все уважали за редкий дар – он всегда знал, где в море самые рыбные места.
И вот настал день, когда сын русалки почувствовал приближение смерти.
– Хочу вернуться к матери, – сказал он сыновьям. – Отнесите меня туда, где когда-то нашли меня рыбаки, и бросьте в синее море. Будете плыть обратно – ни в коем случае не оборачивайтесь, иначе быть беде.
Сыновья сделали как велено и, бросив отца в морскую пучину, поплыли обратно. Помнят, что назад смотреть нельзя. Да только младший сын не выдержал и обернулся. Глазам его предстало невероятное зрелище: из темных глубин поднялись невиданные существа в блестящих одеяниях. Взяли они тело отца и поплыли по волнам, словно была это похоронная процессия.
Заметили братья, что младший нарушил отцовский завет. «Не к добру это», – и принялись изо всех сил грести к берегу. Вокруг все потемнело, море вспенилось, на небе засверкали молнии, а дождь припустил такой, что лодка стала наполняться водой. Еле-еле успели братья выпрыгнуть на берег – в этом и было их спасение.
«Так все стадо жадной крестьянки ушло в синее море»
Подобные истории воспринимались на западном побережье Швеции вполне серьезно: даже в XX веке многие жители с гордостью заявляли, что являются потомками выловленных в море русалочьих детей!
Морские девы, русалки, духи воды
Вот дева морская к Ларсу идет —
пока липа стоит в цвету, —
Но двери ей Ларс не отопрет —
пока липа стоит в цвету.
«Я встреч никому не назначал,
В столь поздний час никого не впускал». —
«Скажу, милый Ларс, начистоту:
Завтра на встречу приди к мосту».
Седлает наш Ларс коня своего,
Тот, спотыкаясь, отвозит его
И в бурную воду, что под мостом,
Прыгает конь со своим седоком.
Конь Ларса плывет, но пусто седло —
пока липа стоит в цвету, —
Ларс к морской деве попал на дно —
пока липа стоит в цвету.
Баллада под названием «Молодой юноша и морская дева» (Ungersven och havsfrun) известна в Швеции со Средних веков и является популярным сюжетом про сверхъестественные силы в женском обличии, которые живут под водой. В канонической версии юноша, бросив невесту и семью, остается жить с русалкой. В других вариантах: 1) умирает, выпив отравленное зелье; 2) спасается, играя на своей золотой арфе.
Баллады и сказки про морских дев и русалок были особенно популярны и распространены в западных, южных и центральных регионах Швеции, на севере же встречались крайне редко.
Любовь на всю жизнь
В зависимости от среды обитания подводные существа имели разные имена: в морях жили морские девы (havsfru, sjöfru) и русалки (sjöjungfru), в озерах – озерные духи (sjörå).
Цель у всех была примерно одна – соблазнить мужчину. В этом им помогал красивый голос, который роднит морскую деву с древнегреческой сиреной, и привлекательная внешность. У нее золотистые или серебристые волосы, иногда отливающие зеленью или чернотой (отсылка к ее подводному происхождению).
А вот рыбий хвост встречается не часто: обычно речь идет о хвосте какого-нибудь животного (например, коня) либо о «пустой» спине (отсылка к полому бревну). Она часто поет, но также любит и слушать музыку, поэтому у водоемов старались не играть на музыкальных инструментах: все знали, чем это чревато.
Жил на острове Готланд бедный юноша, который часто ходил рыбачить. Из вещей была у него только флейта, которую он носил с собой.
Как-то раз присел он на берегу и заиграл простенькую мелодию. Чарующие звуки флейты приманили к нему прекрасную девушку. В волосах ее переливался жемчуг, на пальцах блестели кольца. Запела она в ответ чудесную песню. Стал ей юноша подыгрывать изо всех сил, но стоило ему хоть на мгновение остановиться, как незнакомка замолкала.
Очарованный юноша решил подойти поближе. Да не тут-то было: едва он сделал шаг ей навстречу, как девушка тут же исчезла.
Опечалился герой. День и ночь думал он о незнакомке, ходил ее искать, но все казалось, было напрасно. И вот однажды пришел он снова рыбачить. Сел на берег, достал флейту и принялся играть. И только раздались первые звуки, как тут же перед ним явилась та самая красавица и так же, как в первый раз, запела. Никогда он не слышал столь дивного пения. Дождавшись, пока девушка запоет столь проникновенно, что ничто ее не может отвлечь, юноша бросился к ней, всем сердцем желая обнять.
Однако та развернулась и нырнула в воду. Тут-то и заметил юноша, что вместо спины у девушки дыра, словно у старого гнилого дуба. Понял он, что пленился морской девой, и в мгновение ока прошла его любовь, будто и не было вовсе. Да и на флейте он с тех пор еще долго не решался играть.
У шведских морских дев отсутствовал русалочий хвост, зато вместо спины нередко было полое бревно
Это готландское предание уникально тем, что морская дева не стремится соблазнить героя – она от него убегает. Для большинства же историй про готландских русалок характерен мотив соблазнения и даже мести. Морские девы не только появляются у воды, но и разгуливают ночью по хуторам, особенно там, где живут женатые мужчины. Улучив момент, когда мужчина остается один, морская дева пытается его соблазнить. Отказа она не терпит: если что-то идет не так, то принимается жестоко мстить.
Шкипер из Симрисхамна (Simrishamn), что находится в провинции Сконе, рассказывал: когда он был еще юнгой, довелось ему плыть на бриге «Августа», который сопровождала русалка. Особую любовь она питала к одному из матросов и нередко ночевала у него в каюте, хотя в другое время вполне могла явиться в мужском обличии к кому-то из команды. Как-то вечером матрос сидел на палубе, а морская дева, заманчиво покачиваясь, пригласила его танцевать. Однако был он совсем не в настроении и отказал ей.
Разозлилась морская девица и прыгнула в воду. А позже, когда юнга стал шкипером и уже не служил на той шхуне, узнал он, что затонул бриг «Августа». А все потому, что русалка отомстила матросу за его неповиновение.
Считалось, что морские девы охотятся не за статусом и регалиями, а за мужчиной как таковым. Герои, очарованные русалками, могли быть и простыми рыбаками, и капитанами, и дворянами, и инженерами.
Произошло это в 1868 году, когда в провинции Дальсланд решили построить канал, соединив несколько местных озер. Поговаривали, что в озере Хэстефьорден (Hästefjorden) живет озерная дева, и нередко выходит она на берег, чтобы постирать белье, а позже развешивает его меж деревьями у ближайшего хутора.
А на хуторе том остановился инженер, и положила русалка на него глаз. И так и эдак пыталась она добиться его внимания, да только оставался он равнодушен.
Как-то вечером люди услышали: зовет она его по имени, а потом, разозлившись, выкрикивает:
– Не бывать здесь каналу!
Прошло несколько дней, и все, что успели здесь люди построить, рухнуло, будто наслали на эти места проклятие. Так морская дева отомстила инженеру за его отказ.
Нередко власть над объектом соблазнения русалка получала в том случае, если мужчина с ней заговаривал. Или если ей удавалось украдкой его поцеловать.
Однажды вармландский солдат плыл на лодке по озеру, как вдруг заметил на берегу девушку неописуемой красоты. Она бродила вдоль воды, печально глядя куда-то вдаль… Заметив солдата, она обронила платок.
– У прекрасной дамы упал платочек! – воскликнул он, желая помочь.
Однако солдат и предположить не мог, какую ошибку совершил! Красавица оказалась морской девой, а ведь каждому известно: стоит с ней заговорить – и навсегда окажешься в ее власти.
Так и произошло. Стали они парой, да только желала дева, чтобы солдат являлся к ней по самому первому зову. Не выдержал юноша и рассказал обо всем своим бравым товарищам. Взял тогда его друг ружье и выстрелил. Пролетела пуля у самой спины солдата. А сталь имеет волшебное свойство – защищает от всякой нечисти. Утратила дева власть над солдатом, и жил он потом в счастье и радости.
Нередко выходит озерная дева на берег, чтобы постирать белье, а позже развешивает его меж деревьями у ближайшего хутора
Пули, как и любой стальной или металлический предмет, служили неплохой защитой от любой нечисти, в том числе и от русалок. Порой достаточно было бросить к ее ногам нож – и та сразу же исчезала.
Однако распознать морскую деву не всегда было просто. Например, мужчинам, объявившим о помолвке, морские девы являлись в облике невест. Если герои были рыбаками или моряками, коварные русалки приходили к ним в лодочные сараи. Наряду с певческим даром они идеально копировали голос возлюбленной. Если мужчину удавалось соблазнить, морская дева прыгала в воду и, смеясь, кричала: «Ха-ха! Я обвела вокруг пальца истинного христианина!»
Разорвать отношения с морской девой было почти невозможно. В сексе она превосходила любую земную женщину – к тому же за это она щедро благодарила: например, обещала удачу на рыбалке или благоприятные условия во время плавания. Находясь в разлуке с ней, мужчины испытывали невероятную тоску – но также и угрызения совести. Все это нередко приводило к желанию свести счеты с жизнью. Во многих преданиях морская дева ожидала именно подобного исхода: ей не терпелось забрать человека к себе, и рано или поздно его находили утопившимся.
Признание в связи с морской девой часто приводило к судебным разбирательствам. Так, в 1640 году к суду был привлечен охотник и рыбак Педер Йёнссон.
Он был родом из Сёдерчёпинга (Söderköping), где какое-то время служил звонарем, а позже был обвинен в колдовстве. Мужчина признал, что при помощи магического заклинания вызвал морскую деву, явившуюся к нему в образе прекрасной женщины с лошадиным хвостом, коровьими копытами и волосатыми ногами. Та предложила ему выгодное сотрудничество: за ночь с ней и отказ от дальнейших сексуальных отношений с собственной супругой он получал удачу на охоте и рыбалке.
Историю охотно подтвердила жена Йёнссона – она, собственно, и выдала мужа властям. Суд признал Педера виновным и приговорил к смертной казни.
Это единственное судебное разбирательство из дошедших до нас, где смерть обвиняемого документально подтверждена. Как правило, Верховный суд смягчал наказания, либо протоколы об окончательном завершении дела не сохранились.
А если что-то не по-ее?
С морскими девами связаны многочисленные народные приметы о погоде и не только. Например, на западном побережье Швеции считали, что если русалка показалась передом – это к хорошей погоде, а если спиной – к шторму. Многие расценивали ее появление – неважно, передом или задом она повернется, – как скорое приближение бури. Если морская дева развешивала белье на берегу или холме – это тоже сулило несчастье. А если ты первый, кто заметил морскую деву, то наверняка скоро умрешь.
Морская дева повелевала всеми ветрами на свете. Как-то решила она обернуться старухой и встретила на пути молодого шкипера. Протянула ему платок с тремя узелками и сказала:
– Коли захочешь попутного ветра, развяжи узелки. Но помни: развязать можно только два первых.
Вскоре шкипер отправился в плавание. А на море полный штиль. Вспомнил моряк наказ старухи, достал платок и развязал первый узелок. Тут же побежали волны, паруса расправились, и судно пошло.
Однако показалось шкиперу, что идет их корабль не слишком-то быстро. Развязал он второй узелок – и понеслось судно вперед на всех парусах.
Но моряка разбирало любопытство: а что, если развязать и третий узелок? Достал он платок, развязал последний узелок – а лодка поднялась в воздух да и полетела над водой через островки, церковь, через город и леса, в даль дальнюю.
Как же испугался моряк! В море-то он чувствовал себя как рыба в воде, а вот к деревьям был непривычен. Да и карты, по которой можно добраться до дома, у него не оказалось. А как же компас? А компас вертелся в разные стороны, словно в него бес вселился.
Зажмурился шкипер. «И зачем же я ослушался старуху?!»
Но постепенно волшебство теряло силу, и судно стало снижаться. Вот уже лесная опушка – и как назло попал корабль прямо меж двух сосен и, ударившись о гранитный валун, разлетелся на мелкие кусочки.
Огляделся шкипер по сторонам и видит: команда жива, никто не ранен – но только дорогое судно да весь груз на нем не вернуть. Что ж, надо слушаться наказа морской девы!
«Коли захочешь попутного ветра, развяжи узелки. Но помни: развязать можно только два первых»
В этой истории морская дева помогла моряку без видимой на то причины, однако чаще ее благодарность была ответной. В одних случаях это сексуальные услуги, в других – задабривание[17], в третьих – просто добрый поступок. Например, если поделиться с русалкой обедом, она подарит удачу на рыбалке или предупредит о непогоде.
Или если русалка показалась из воды с посиневшими от холода руками и вы протянули ей собственные рукавицы, то в дальнейшем она всячески будет вам помогать, называя «рукавичным другом», что указывает на долгую память об оказанной услуге.
Иная участь ждала тех, кто высмеивал или обижал морскую деву. Как и в случае отсутствия взаимности, она начинала мстить: когда обидчики выходили в море, русалка переворачивала лодку или насылала огромную волну и пугала так, что впредь рыбак или моряк всегда выказывал деве свое уважение. Но чаще всего непочтительных людей она лишала рассудка.
Однажды шведский шкипер возвращался из Англии на судне, груженном рожью. Погода стояла отличная. Где-то в полдень, взглянув в бинокль, он вдруг увидел, как на волнах качается русалка. Она аккуратно расчесывала волосы и, слегка шевеля рыбьим хвостом, опрыскивала подмышки морской водой. В водную гладь она смотрела словно в зеркало. Видя отражение, улыбалась: еще бы, ведь она была невероятно красива!
Шкипер знал: увидеть морскую деву – недобрый знак. Видимо, скоро будет шторм. Как же поступить? Слегка поразмыслив, он направился к деве и, поклонившись, вежливо попросил помочь его команде добраться до берега.
– Что ж, – ответила русалка, – я помогу тебе, но только если ты окажешь мне добрую услугу. Совсем у нас не осталось ржи, так я бы купила все, что у тебя есть. Я хорошо заплачу, к тому же тебе не придется думать, как все продать, когда вы сойдете на берег.
Шкипер с радостью согласился. Морская дева принялась водить руками по воде, и внезапно в море появилась бездонная дыра, в которую посыпалась вся рожь.
– Пойдем со мной, – улыбнулась русалка, – я тебе заплачу!
На дне морском стоял пышный дворец. В нем был огромный зал, переливающийся всеми оттенками синего и зеленого. Оттуда доносилась тихая музыка, похожая на шепот волн. Морская дева достала большое ведро и до краев наполнила его золотыми монетами. Шкипер собрался было уходить, как вдруг из соседней комнаты послышался грозный рев:
– Кто бы ты ни был, зайди ко мне поздороваться!
– Это мой муж, – прошептала русалка. – Иди к нему, но не подавай ему руки, а вместо этого протяни накаленный докрасна железный якорь.
Послушался шкипер совета. Вошел он в зал, еще более пышный и красивый, а там на троне из огромного вулкана восседает великан – зеленобородый морской царь.
Протянул шкипер царю якорь, а тот сжал его, будто было это что-то мягкое да легкое.
– Чувствую, слабы еще шведы, – фыркнул он.
Поговорив немного с морским царем, отправился шкипер на свой корабль. Русалка проводила его до самого судна и добавила на прощание:
– Плыви домой, пока можешь, на всех парусах. Не оборачивайся, не смотри назад, иначе беду накличешь.
И снова послушался шкипер русалку. И стоило ему только сойти на берег, как разразился невиданный ранее шторм, и многие корабли в той непогоде затонули…
Встреча с морским царем
Но какой бы красивой, желанной и великодушной ни была морская дева, рассказы о ней чаще всего рождали суеверия и животный страх, который запросто трансформировался во вполне реальные недуги.
Молодой человек с острова Эланд наслушался столько рассказов о русалках, что жутко боялся встречи с ними. Однажды он увидел, как у каменной стены красивая девушка расчесывает свои длинные волосы. «Обычная крестьянка не станет вот так сидеть и приводить себя в порядок с утра пораньше, когда ей надо идти в поле, – смекнул он. – Значит, это морская дева!»
Поняв, с кем имеет дело, он до того испугался, что бросился бежать, не смея поднять на нее глаза. Однако и этой короткой встречи оказалось достаточно: придя домой, юноша тяжело заболел и пролежал в кровати несколько дней. Вот до чего сильно влияние русалок на людей!
Водяной
Неподалеку от Эрсундсбру (Örsundsbro), что в провинции Упланд, расположено поместье Сальнэкке. Когда-то здесь жил рыцарь, и была у него прекрасная дочь. Ничего на свете она не боялась. Пошла однажды отважная девушка прогуляться вдоль берега реки. Внезапно возник перед ней конь – статный да ухоженный, таких красивых она никогда в своей жизни не видела.
Конь тоже был не из пугливых, подошел к ней поближе, разрешая погладить себя. Как же ей понравился ее новый друг! Она даже попросила отца достать лучшее седло, чтобы проскакать по округе на таком великолепном жеребце.
И вот вскочила красавица на коня, а он взял да взмыл в воздух, перелетев, словно стрела, через стену и зеленый луг. Вместе с девушкой бросился конь в глубокую морскую пучину.
Лишь теперь поняли испуганные жители окрестностей: перед ними пронесся сам водяной, истинный мастер превращений! С тех пор стали называть поместье Сальнэкке (Salnecke) – «Седло водяного».
Шведское слово «водяной» (näck) происходит от древнескандинавского nykr. В ранней скандинавской литературе дух воды не упоминается, однако nykr встречается при переводе латинского hippopotamus («бегемот»). Вероятно, первоначальное значение слова näck – «морское чудовище».
Отвратительный или соблазнительный?
Историй про водяного наподобие приведенной выше в Швеции сохранилось превеликое множество. В кого только он не превращался: и в прекрасного коня, и в чудище с огромными глазами и крючковатым носом, и в кошку, и в быка, и в свинью. Мог также принимать облик неодушевленных предметов и состояний: от танцующего языка пламени до бревна на воде, блестящего ожерелья, серебряной миски или сундука. Стоило человеку из любопытства протянуть руку к такой вещице – водяной хватал его и, громко смеясь, тащил к себе на дно.
В одном рыбацком поселке на западном побережье Швеции жители как-то заметили судно на море. Штормовой ветер бросал его из стороны в сторону, пока корабль не сел на мель.
Рыбаки решили спасти команду. Однако чем ближе они подплывали к судну, тем хуже его видели – пока оно наконец и вовсе не исчезло из виду. На волнах качался лишь сундук моряка. Приблизившись, рыбаки попытались схватить сундук, но как только они его коснулись, тот пошел ко дну, забирая с собой всех, кто успел до него дотронуться. То были происки водяного…
И все же чаще водяной представал в человеческом облике. Молодой ли, старый – это всегда был мужчина. Нередко его видели в серой одежде и красном колпаке – вылитый рождественский гном-томтен. В других историях это был элегантно одетый, добропорядочный с виду господин.
В сознании современных шведов закрепился романтический образ, который в конце XIX века создал шведский художник Эрнст Юсефсон на полотне «Водяной» (Näcken). На нем изображен обнаженный экзальтированный красавец с полуприкрытыми веками, играющий на скрипке.
В современном представлении шведов водяной – молодой красавец, играющий на скрипке у проточной воды
В шведском фольклоре водяной куда более брутальный и даже инфернальный. У него седая или зеленая, словно водоросли, борода. Порой есть и копыта, что, очевидно, роднит его с Сатаной. Дополняет этот образ то, что в ругательствах типа «Черт меня подери!» слово «черт» раньше заменяли «водяным» (Näcken ta mig!), тем самым несколько снижая экспрессию.
Заманить или укусить?
Главная задача любого водяного – заманить людей в воду. Вот уж кто не упускал случая заселить свой водоем жителями! При этом сам он вел уединенный образ жизни. У водяных не было ни семьи, ни условных друзей – в их владения не допускались другие представители потустороннего мира.
Простые люди могли столкнуться с водяным во время купания. Перед тем как заходить в озеро, для профилактики следовало плюнуть перед собой, воткнуть в берег нож или ножницы и бросить в воду камень. Тот должен был войти в воду без всплеска, с глухим звуком, напоминающим вылетающую из бутылки пробку. Если такой маневр не удавался с первого раза, попытки продолжались, пока не получался нужный «бултых».
Иногда водяной насылал болезнь, кусая свою жертву за руку
Явным признаком того, что в водоеме обитает водяной, были кувшинки: под их листьями он и прятался. От кувшинок держались в стороне, но в случае необходимости защитой служили иголки, которые надо было воткнуть в листья и лишить тем самым водяного силы.
Если во время купания у кого-то сводило ногу, судорогу списывали на проделки водяного: так он пытался затащить на дно очередную жертву. Если при нырянии человек ударялся головой и умирал, в народе говорили, что ему свернул шею водяной.
Порой у водяного были менее кровожадные намерения: он всего лишь хотел наслать болезнь. Для этого он кусал человека за руку, после чего ее сводила судорога или обжигало, как от огня. Такие укусы грозили потерей дееспособности.
В некоторых регионах Швеции водяному приписывали вампиризм: будучи представителем языческого мира, он якобы пил христианскую кровь. Та помогала обрести спасение и «зарезервировать» место на небесах. Но языческое происхождение мешало водяному посещать церковь, чего он якобы очень желал и отчего сильно завидовал людям.
Мучимый «жаждой» водяной ждал, когда у купальщика сведет ногу и тот начнет тонуть, после чего устремлялся к утопающему и через нос выпивал всю кровь. Высокий риск стать жертвой был и у тех, кто заходил в воду с кровоточащей ранкой или случайно наступал на что-то острое и получал порез. Спастись можно было, только быстро вернувшись на сушу.
Водяной обитал и в городах. В стокгольмских счетах 1607 года сохранились сведения о компенсации врачу за лечение бюргера, которого укусил водяной. Пострадавший справлял малую нужду в общественном туалете около воды. В этот момент, по его словам, из реки выскочил водяной и укусил его аккурат между ног. За лечение раны лекарь получил от городских властей четыре далера.
Учитель музыки
Если лесных дев и эльфиек сторонились мужчины, фонарщиков – ночные путники, а витр – девушки, живущие на летних выпасах, то водяного боялись все. Он мог утащить на дно кого угодно, используя при этом разные стратегии. Мужчин водяной прельщал возможностью научиться играть на скрипке, женщин – своим обходительным поведением и красивой внешностью, а детей заманивал в воду, превратившись в лошадь.
Водяной был неплохим учителем музыки
Игра на скрипке (реже – на арфе, рожке, флейте, аккордеоне) напоминала журчание ручейков. Мелодии пленяли и мужчин, и женщин, а порой чарам поддавались и столы со стульями, следовавшие за хозяевами в морскую пучину. Опасно было и слушать, и подтанцовывать: водяной умеет управлять человеческими шагами и потому обязательно заманит в воду. Чтобы этого избежать, следовало заткнуть уши и бросить к краю водоема нож.
Все деревенские музыканты мечтали научиться играть как водяной. Однако установить контакт с ним было не так просто. Ради редкого дара музыканты шли на всевозможные ухищрения и соблюдали специальные ритуалы.
Например, встреча с водяным была возможна в особенную ночь: либо с четверга на пятницу, либо в большой праздник – скажем, в Сочельник или в самую короткую ночь года. Иногда приходить к воде предписывалось три четверга подряд, и в последнюю ночь полагалось совершить небольшой обряд жертвоприношения в виде трех капель крови черного животного (в идеале – кошки без единого белого волоска), небольшого количества жевательного табака, водки или мяса. Но даже такие сложные ритуалы и дары не были гарантией результата. Водяной мог быть не в настроении или, как и Дьявол, требовал взамен душу скрипача (поэтому священники с недоверием относились к музыкантам).
В шведской провинции Вестергётланд поденщик прознал, что за баранью ногу водяной учит людей играть чудеснейшие мелодии. Обрадовался поденщик: нога была с собой! Но вот незадача: мясо-то он съел, осталась только кость. Была не была, решил хитрец и бросил кость водяному. Лишь только дар упал в воду, оттуда послышался голос:
– Ты дал мне кость пустую лишь. Настроишь, но не ублажишь!
Так и вышло: поденщик научился превосходно настраивать скрипку, но так и не овладел искусством игры на ней.
Местом встречи не всегда был водоем. В некоторых регионах его заменяли перекрестки, где следовало достать две копченых бараньих ноги и, притворившись, будто это музыкальный инструмент, извлечь из них звук. Со стороны подобные действия выглядели смешно, но эффект был достигнут: заинтересованный водяной (возможно, будучи не в силах вынести ужасный звук) тут же предлагал свои услуги.
Если музыкант приходил к водоему, ему нужно было быть начеку. Водяной предлагал сесть к нему на шею, чтобы ученику наверху легче было управляться с непослушными струнами, а порой еще и просил для надежности привязать себя, чтобы во время урока не упасть в воду. Умного человека подобные просьбы настораживали, и он затягивал ремни не слишком туго: если водяной потащит в омут, ремень или веревку всегда можно было ослабить и спрыгнуть с шеи хитреца.
Иногда «учитель музыки» задавал каверзные вопросы: «Что будем настраивать: инструмент под пальчики или пальчики под инструмент?» Выбрав первый вариант, можно было немного расслабиться: водяной принимался крутить-вертеть скрипку, будто вот-вот сломает ее, но в итоге она начинала звучать просто изумительно.
Бывало и такое: водяной настраивал скрипку ученика и делал ее похожей на свою собственную, а затем клал два инструмента рядом и просил угадать, какой из них кому принадлежит. Ошибешься – и твоя игра станет опасной: при первых касаниях струн в комнате начнут прыгать столы и стулья.
Поскольку водяной ни на секунду не забывал о своей истинной цели – заманить жертву в воду, многие готовили в конце урока сюрприз. Бросали подарок куда-нибудь в сторону от себя и, пока водяной его разглядывал, бежали куда глаза глядят.
Хвастать уроками с водяным и обретенным искусством запрещалось – равно как и обучать других. Считалось, что в противном случае музыкант потеряет полученный дар.
Репертуар у водяного был широким. Он помогал разучить самые разные мелодии. Но среди них обязательно была «волшебная» – как правило, полька, слушать и исполнять которую было опасно для здоровья. Ноги сами пускались в пляс, музыкант никак не мог остановиться и играл, пока не сходил с ума либо не приводил всех гостей в омут. Иногда гости танцевали в буквальном смысле до упаду, а иногда – до тех пор, пока полностью не стирали ноги, теряя способность передвигаться, что в какой-то степени перекликается со сказаниями о волшебных гуслях Садко.
Когда играла «полька водяного», остановить ее можно было, лишь обрезав струны
Единственный способ предотвратить несчастье – обрезать музыканту струны, однако подобраться к скрипачу танцующим было не так просто. В ряде преданий среди гостей обязательно находился предусмотрительный человек, державшийся подальше от музыканта и, ко всему прочему, затыкавший уши воском, чтобы в случае чего перерезать струны и разрушить чары. В тех же целях разрешалось ударить музыканта – да так сильно, чтобы у него пошла кровь носом. Такой прием мгновенно отрезвлял всех присутствующих.
Как-то в одном селе устраивали танцы и пригласили на них умелого музыканта, что славился во всей округе своим мастерством.
Весь вечер гости от души веселились и хвалили скрипача. В порыве веселья и осмелев от комплиментов, тот решил сыграть мелодию, которую прежде никогда не играл, поскольку считал ее невероятно опасной.
Удар по струнам – и музыкант тут же понял, в чем была коварная сила той волшебной польки: пальцы перестали его слушаться, а гости, как ни старались, не могли остановиться. Всю ночь плясали сельчане, все ботинки истоптали, все носки стерли – пальцы их уже были в крови, а музыка все звучала и звучала…
Так бы и встретили они свою смерть, не будь на том празднике глухого мальчика. Увидев, что происходит, он подбежал к музыканту и с силой выдернул из скрипки струны. Изможденные гости рухнули на пол и тут же заснули, а когда проснулись, то принялись благодарить мальчика за чудесное спасение. А музыканту тому был урок: негоже ему брать уроки у водяного!
Зная об опасности подобных полек, музыканты могли припугнуть драчливых гостей: не успокоишься – умрешь в бесконечном танце. И из самого опасного гость превращался в самого кроткого.
А как же дамы?
Для обольщения женщин водяной использовал не только музыку. В южных регионах Швеции у духа воды была репутация коварного соблазнителя, который утаскивает девушек в свой подводный гарем. Выходя на охоту, он принимал обличие красивого и учтивого кавалера, перед которым было сложно устоять.
Однажды в местечке Гранйерде (Grangärde), что в провинции Даларна, произошла такая история. Юные девушки отправились на речку стирать, а когда решили немного отдохнуть, заметили симпатичного мужчину, идущего к ним.
С одной из них он заговорил – да так вежливо и обходительно, как ни один деревенский юноша с ней не обращался. Незнакомец предложил встретиться вечером, когда ее не будут отвлекать важные дела. Девушка с радостью согласилась: еще бы, готовый жених!
Когда стемнело, она снова пришла к реке. Молодой человек уже дожидался. Беседа их казалась легкой и непринужденной, словно знакомы они были с самого детства.
– Не хочешь ли посмотреть, где я живу? – спросил юноша.
– Конечно, хочу! – не задумываясь ответила девушка.
Незнакомец посадил ее себе на спину и утащил под воду.
В подводном царстве влюбленные поженились, но время от времени на сельчанку нападала страшная тоска по родному дому, особенно по воскресеньям, когда раздавался звон церковных колоколов.
Забеспокоились родственники девушки, знавшие, что ту утащил водяной, и обратились к священнику: мол, прочитать бы молитву да избавить ее от коварных чар! Так он и поступил. Девушка вернулась к людям, но не смогла оправиться от случившегося.
Еще один популярный прием, что роднит водяного с лесной и морской девами, – превратиться в жениха (реже – мужа) женщины. Период обручения считался наиболее опасным: в это время человека переполняют сомнения в правильности выбора и страх перед новой ролью, а потому он наиболее уязвим и податлив для нечистой силы. Превратившись в избранника девушки, водяной без труда соблазнял бедняжку.
В местечке Вэстра-Альстад (Västra Alstad), что в провинции Сконе, служанка собралась выйти замуж за батрака. Узнав об этом, водяной обратился в ее жениха и заполучил над ней такую власть, что каждый вечер ходила она к нему на встречу.
Долго несчастная девушка ни о чем не догадывалась, пока водяной не начал с ней плохо обращаться.
«Не может мой возлюбленный так ко мне относиться», – подумала она и на следующий же день поведала о своих страхах знакомым. Вскоре ее опасения подтвердились.
Узнав о том, что его любимая каждый вечер проводила с кем-то другим, жених разорвал помолвку, и до конца своей жизни девушка оставалась одна, тоскуя по предавшему ее жениху.
Девушку, мыслями которой завладевал водяной, ничто не могло удержать дома: даже стулья волшебным образом поднимались и несли ее к реке
Избавиться от чар водяного было непросто: порой жертву в буквальном смысле тянуло к нему. Сохранилось немало историй о том, как запертая родственниками девушка «убегала» на свидание через трубу или начинала летать по комнате вместе со стулом, на котором сидела.
В Глимокре (Glimåkra), что лежит в Сконе, разрешившаяся от бремени женщина отправилась полоскать белье в ручье. Занятие это было опасное: каждому известно, что выходить из дома, пока церковь снова не приняла ее в свое лоно, женщине не должно.
Так и случилось: завладел ее мыслями водяной. С того дня ей все казалось, что слышит она из ручья самую прекрасную музыку на свете, и каждый день желала она возвратиться к воде.
Испуганная мать заперла дочь дома, но как только в ушах ее начинала звучать мелодия, девушка теряла сознание и падала в жестоком приступе.
Позвали к ней тогда знахаря. Осмотрел он бедняжку и дал ей платок заговоренный. Велел повязать его на голову да ходить с ним всю жизнь. Так она и поступила. С тех пор не тосковала она больше по водяному, ибо платок чудодейственный защищал от дурных мыслей и власти духа водного.
После родов в течение шести недель (после 1866 года – в течение четырех недель)[18] женщин считали «нечистыми» и отлучали от церкви. Это время считалось не менее опасным, чем период обручения. Пока женщину снова не приняла церковь, она «носила языческую кожу», а значит, хищники, особенно волки, и нечисть без труда могли заполучить власть над ней. Именно поэтому многие после родов предпочитали оставаться дома, а если все-таки возникала необходимость выйти на улицу, брали с собой что-то из одежды мужа для защиты от нечистой силы.
Представления о том, чем заканчивались встречи с водяным, часто разнились. В некоторых селах утверждали, что забеременеть от водяного невозможно, в других, наоборот, считали, что все, кто имел с ним связь, приносят плод каждый месяц.
В Магларпе (Maglarp, провинция Сконе) водяной якобы не обошел вниманием ни одну женщину: все они постоянно носили под сердцем его дитя. У одной служанки насчитали тринадцать выкидышей от водяного – их всех похоронили во дворе хутора. Каждый Сочельник оттуда доносились детские голоса, поющие рождественские псалмы.
В 1620 и 1623 годах в Крунубергском суде слушалось интересное дело: местную жительницу Рагниль Педерсдоттер обвинили в прелюбодеянии и детоубийстве. Ни Рагниль, ни отец ребенка Педер Педерссен (который был сыном сожителя родной тети Рагниль) на суд не явились, поэтому их сторону представляли родственники. Они утверждали, что Рагниль якобы забеременела вовсе не от Педера, а от водяного. Да и ребенка она не убивала – это водяной его забрал в свое царство.
Суд скептически отнесся к подобным показаниям и счел Рагниль виновной в сексуальном контакте с близким родственником[19], детоубийстве и лжесвидетельстве с целью избежать наказания. Неизвестно, нашли ли в итоге виновницу и понесла ли она наказание. Процесс этот уникален для Швеции. Обычно обвинения в связи с нечистью выдвигались мужчинам, а не женщинам. Приговором была, как правило, смертная казнь, однако судьи нередко его смягчали, поскольку в шведских законах отсутствовала статья за связь с водяными, лесными девами и троллями[20].
Речная коняшка
Особый метод использовали водяные при «работе» с детьми – превращение в красивую лошадь. Мотив этот весьма часто встречается на юге и западе Швеции – в бывших датских провинциях. Здесь принято говорить о так называемой речной коняшке (bäckahästen) – духе воды в образе белоснежного коня.
Речная коняшка отличалась необыкновенной красотой
Плененные красотой животного, дети взбирались на спину коня и не замечали, что эта спина может растягиваться. Дождавшись, пока туда не усядется как можно больше детей, конь нырял вместе с наездниками в воду. Трагедии можно было избежать, если вовремя бросить между конем и водой стальной предмет или выкрикнуть слово «крест» – тогда водяной утрачивал силу. Кроме детей, речная коняшка заманивала в воду лошадей, сбивая их с пути.
Речная коняшка желала забрать с собой как можно больше детей, из-за чего ее спина могла растягиваться
Однако те, кому удавалось приручить речную коняшку, набросив на нее волшебную уздечку и запрягши в плуг, получали превосходную рабочую силу. Водяной трудился без устали и за день справлялся с работой, которую обычная лошадь выполняла за неделю.
В провинции Бохуслен, на острове Урсхольмен (Ursholmen), есть скала, которую местные жители прозвали «следом бороны». Рассказывают, что однажды живший на берегу бедный крестьянин увидел незнакомого белоснежного коня необычайной красоты. А крестьянину тому как раз нужен был конь, чтобы вспахать землю.
Но смекнул бедняк, что лошадь перед ним не простая, а обратившийся в зверя водяной. Взял тогда крестьянин уздечку, веревку да булавку, подкрался незаметно к коню, похлопал его слегка по морде да ловко приколол булавку к гриве. Булавка-то была из стали, и потому попал чудо-конь в услужение крестьянину, утратив свои чары.
Не знал мир лучшего коня, чем этот! Работал он без устали, еды не требовал. Но вот беда: загрустил конь на третий день да стал умоляюще смотреть на крестьянина.
Подошел крестьянин поближе и видит: булавка натерла коню шею. Пожалел хозяин коня, решил булавку чуть повыше пристегнуть. Но стоило ему слегка ослабить застежку, как взбрыкнул конь да вырвался, бросившись через поле к скале и родному фьорду. Потянулась за ним и борона – она-то и оставила глубокую борозду в горной породе.
Мельничные водяные
Иногда водяной селился не в омуте, а у проточной воды, будь то ручей, порог, водопад или же водяная мельница. К последним он испытывал особую симпатию, хотя и мог порой запустить колесо в обратную сторону или просто остановить. Мельнику ничего не оставалось, как умилостивить вздорного духа. В XIX‒XX веках лучшими дарами были кусок мяса и жевательный табак. Получив желаемое, водяной снова запускал колесо.
Если водяные были уже глубокими стариками, то хотели от мельницы только одного – чтобы было тихо и их никто не трогал. Порой они заботились о мельнице, но могли и навредить, если та работала слишком шумно.
Со временем мельничному водяному стали приписывать человеческие качества: якобы он хочет, как и все христиане, праздновать Рождество в тишине и спокойствии, из-за чего мельницу на несколько недель останавливали. Возобновить работу раньше срока помогали все те же дары: немного свежего хлеба и стакан самогона.
Мельничный водяной
Долгое время в шведском фольклоре главным оружием против водяного считались стальные и металлические предметы, а также церковная утварь. Однако ближе к концу XIX века в Сконе распространилось предание о церковном колоколе, который водяной утащил к себе на дно. Налицо оксюморон: водяной украл металлический предмет, да еще из храма! Но прихожан это не смутило, и они придумали, как вернуть колокол на место: нужно извлечь его из воды в полной тишине, не называя имени водяного (напомним, что по-шведски «водяной» – это näcken). И вот когда колокол уже лежал в лодке, маленький мальчик, с любопытством наблюдавший за происходящим, потянул мать за фартук и попросил:
– Подними меня, я вот тянусь (jag näcker inte opp), но ничего не вижу!
Водяной попался глуховатый – ему послышалось, что кто-то зовет его с суши. В тот же миг колокол исчез, лодка накренилась и наполнилась водой – да так, что из нее еле успели выбраться. Так и лежит церковный колокол на дне глубокого озера до сих пор.
Подводные чудовища
В современной поп-культуре самые известные подводные чудовища – это кракен и лох-несское чудовище. Первый, согласно легендам, обитал в северных морях, а Несси – в крупнейшем пресноводном озере Шотландии.
Шведские подводные монстры близки скорее к Несси – они так же обитают в пресноводных водоемах. Местный фольклор насчитывает около пятидесяти разных видов речных и озерных чудовищ. Описывают их по-разному: в диапазоне от простой змеи до созданий с лошадиной головой и горбом. Один из самых экзотических и «малоизученных» – Смевикский ящер с западного побережья.
Ящер в длину достигает восьми локтей. Тело его напоминает туловище однолетнего теленка о четырех ногах и хвостом длиной в шесть локтей и толщиной с бревно. Рот у ящера желтый, а происходит он из озера близ Сундсхульта (Sundshult), где он жил, пока был маленьким.
Смевикского ящера видели лишь в тяжелые годы войн, эпидемий, голода и пожаров, но людей он не трогал. Порой он показывается в тростнике, где лежит пузом вверх, словно перевернутая лодка, и бьет хвостом по воде. Кто-то утверждает, что чудовище продолжает расти, и когда оно сможет обернуться вокруг Смевикского острова, миру настанет конец.
А к югу от того острова есть место, которое никогда не затягивается льдом. Через него-то ящер и дышит в холодные зимние дни.
Смевикский ящер
В 2020 году энтузиасты сняли полнометражный фильм ужасов про Смевикского монстра. Финансировался проект за счет краудфандинга и продажи реквизита, однако чучело ящера длиной 3,5 метра в какой-то момент затонуло. А вместе с ним, похоже, и надежда на выход самого фильма.
В самом большом озере Швеции, Венерн (Vänern), живут сразу два чудища. Первое зовут Коффа (в некоторых преданиях Лакакоффа – Laka-Kåffa). Часто его описывают как нечто среднее между налимом и маленькой девочкой, которая постоянно мерзнет. Любимое развлечение Коффы – быть пойманной на рыболовный крючок. Вытянуть такую добычу никому не под силу, но и на дно она не утащит. Местные жители говорят: не можешь поднять удочку – значит, поймал Коффу.
Если же Коффу все-таки выловили и она оказалась в лодке, первым делом ей нужно предложить шарф или рукавицы, а потом отпустить на все четыре стороны. В благодарность она всегда будет снабжать спасителя рыбой или предупреждать о непогоде.
Происхождение Коффы туманно, но одна из популярных версий говорит о том, что это утонувшая девочка, превратившаяся в дух озера.
Второй потусторонний обитатель Венерна плохо изучен. Известно, что его зовут Лак-Щетта и это монстр о семи головах, клюющий исключительно на наживку для налимов.
В озере Хален (Halen) южной провинции Блекинге замечали птицу-амфибию, напоминающую стервятника без перьев. Она обладает сверхспособностью – может запросто передвигаться как в воде, так и по воздуху с такой скоростью и силой, что одним взмахом крыла способна потопить лодку. Основную часть жизни «птичка» проводит на дне, из-за чего утратила перья и покрылась чешуей[21].
Наблюдали в Швеции и еще один считающийся вымершим вид: морскую корову Стеллера[22], которая якобы обитает в озерах Грютьен (Gryttjen) и Деллен (Dellen) в северной провинции Хельсингланд. Один из наиболее подробных рассказов оставили супруги Хульт в 1985 году. По их словам, из воды внезапно показалась серовато-белая голова на темно-серой двухметровой шее. Двигалось чудище быстро и в какой-то момент подошло так близко к лодке, что Хульты даже разглядели многочисленные позвонки.
Родственники Несси
Есть в Швеции и свое лох-несское чудовище – это чудовище озера Стуршён (Storsjöodjuret). Впервые о нем упоминает в 1635 году местный пастор:
Давным-давно две троллихи, Ята и Ката, варили что-то в котле на берегу озера Стуршён. Сидели они у воды и помешивали варево дни, недели, месяцы и годы. Никто не знал, что у них выйдет. И вот в один прекрасный день услышали они странный звук, доносившийся со дна котла: был это стон, который затем перешел в крик, а за ним раздался сильный хлопок. Странное животное с черным змеиным телом и кошачьей головой выпрыгнуло из котла и исчезло в озере.
Понравилось там чудовищу, и начало оно быстро расти и вскоре стало таким огромным, что свернулось кольцом вокруг целого острова Фрёсён (Frösön). Не было людям в тех краях покоя, и обратились они за помощью к знаменитому магу Кеттилю Рунске, чтобы тот избавил их от змея.
Приехал к озеру Кеттиль, заколдовал чудовище, а на стоявшем на берегу камне высек заклятье, которое помещено внутрь нарисованного змея. Так и будет лежать змей в оцепенении, пока не сможет кто-нибудь прочитать заклинание Кеттиля[23].
Рунический камень из легенды действительно стоит на берегу озера Стуршён. На нем изображено животное, похожее на змея. Но это не оберег от монстра: камень был установлен около 1050 года в связи с крещением провинции Йемтланд[24].
На протяжении веков «монстра из котелка» описывали как горбатое змееобразное существо длиной чуть более десяти метров и шириной около метра. Его тело покрыто темно-серой или зеленоватой чешуей с черными пятнами. Передние лапы короткие, задние конечности чуть длиннее и скорее напоминают ласты. Шея длинная, голова похожа на собачью, с четко выступающими ушами и крупными глазами. Порой чудовище проявляет любопытство и плывет за лодками. И если слишком приблизиться к нему, оно может разинуть пасть и показать язык с раздвоенным кончиком.
Широкий интерес к Стуршёнскому чудищу появился в конце XIX века. В 1894 году даже учредили фонд по поимке неведомого зверя. Спонсором выступил король Швеции Оскар II, а городские власти оплатили специальный капкан. В качестве приманки использовали молочного поросенка, но чудовище так на него и не клюнуло. Капкан по сей день хранится в Музее Йемтландского муниципалитета.
Спустя век, в 1986 году, монстра так и не нашли, но власти на всякий случай запретили «умерщвлять, вылавливать животное из семейства чудовищ озера Стуршён, причинять ему вред», равно как и «забирать или повреждать его яйца, икру или жилище». Вокруг озера установили наблюдательные вышки, а в 2008 году – веб-камеры с тепловизором. В том же году исследователи сняли видео, как змеевидное тело неясного размера двигается под водой на протяжении 24 секунд. Опознать в нем легендарного монстра непросто, но авторы ролика утверждают, что это именно он.
Версий, кто на самом деле живет в Стуршёне, великое множество. Самая популярная: это просто огромный сом. Самая фантастическая: это гигантский ящер, чудом сохранившийся со времен динозавров. Скептики же склоняются к старой доброй оптической иллюзии и к тому, что на самом деле свидетели наблюдали в воде либо брёвна, либо стадо лосей, которое переплывало озеро.
По легенде чудовище озера Стуршён появилось из котла, в котором что-то варили троллихи
Миф о лох-несском чудовище был в свое время так популярен, что в Швеции нашлись то ли родственники шотландского монстра, то ли сама Несси, якобы живущая на две страны. Так, на подъезде к городу Хюскварна (Huskvarna) стоит необычный памятник, изображающий змеевидного монстра по имени Густи. Авторы монумента считают, что раз подземные каналы связывают Лох-Несс со здешним озером Веттерн (Vättern), значит, Густи – это и есть лох-несское чудовище.
По другой версии, Густи – это отпрыск Несси. Якобы в 1832 году во время открытия судоходного Гёта-канала, который соединил Балтийское море с крупнейшим озером Швеции Венерн, в страну привезли странное яйцо. Оно должно было символизировать Каледонский канал, который открыли в Шотландии в 1822 году. Когда яйцо опустили в воду, по легенде, из него вылупилось необычное существо с двумя короткими ножками, которое скрылось в озере Веттерн.
В следующий раз Густи увидели в 1947 году. Капитан Эгон Юханссон так описал встречу с ним: «На водной глади показались два огромных горба метров десять-двенадцать в длину. Когда над озером пролетел самолет, горбы исчезли». Спустя тридцать лет местные рыбаки жаловались на огромные дыры в сетях – точно такие же оставляло чудовище Огопого из легенд канадских индейцев.
Сальтшёбаденское чудовище
В начале XX века рядом со Стокгольмом поселилось Сальтшёбаденское чудовище (Saltsjöbadsodjuret). Первым его описал в 1906 году главный егерь Его Величества короля Оскара II Виктор Анкаркруна. Он поделился наблюдениями с газетчиками, однако те над ним просто посмеялись.
Но вскоре о монстре стали говорить и другие очевидцы. Кому-то он казался громадным змеем, кому-то – гигантским китом, кому-то мерещилась голова как у коня, бегемота или носорога. Анкаркруна провел независимый опрос среди всех жителей Сальтшёбадена и выяснил, что с 1903 по 1907 год морское чудовище наблюдали около пятидесяти человек.
В 1910 году в Сальтшёбадене выловили четырехметрового тюленя. Газеты вышли с заголовками типа «Страшилище поймано!». Но свидетельства наблюдения таинственного змеевидного монстра продолжали поступать. Спустя семь лет издание «Дагенс Нюхетер» отправило в Сальтшёбаден небольшую экспедицию, вооруженную ящиками аквавита (шведской водкой, настоянной на специях). Алкоголь должен был помочь исследователям в поисках чудовища. Позже в газете вышла заметка о том, что животное наконец-то найдено – правда, мертвое: оно погибло, натолкнувшись на мину. Естественно, статья оказалась уткой. Но она как будто действительно поставила точку в истории с Сальтшёбаденским чудовищем. Вскоре о нем все забыли.