— Ну. Пей, — сказал он.
Яннем взял кубок, не отрывая глаз от лица Брайса. Брайс тоже взял кубок. Карлит присоединился к ним.
Они выпили одновременно, все трое, и была музыка, и женщины, и дурман, и власть, и холод.
Император Карлит II прожил еще два дня, и все два дня его постоянно, неотступно преследовал холод.
Глава 20
Крупная черная птица запорхнула на подоконник, разинула клюв и, взмахнув крыльями, громко каркнула. Ворона, подумал Брайс. Откуда здесь вороны? Весна же. Он слышал, что в Эл-Северин эти птицы прилетают только зимой — а еще перед кровавыми битвами, словно чуют скорую добычу и слетаются на запах крови. В Империи ходила примета, что вороны в теплое время года — это к войне. В Митриле не было такой поговорки, вероятно, потому, что в горах ворон можно увидеть когда угодно. А может, потому, что Митрил все время находился в войне: то с орками, то с внутренними мятежниками, то с Империей…
Брайс никогда не верил в приметы.
Он сел в постели и оглянулся на светловолосую эльфийку — ту самую, что встретила его в императорской купальне, развлекала следующие несколько недель и сопровождала на балу. Почему-то Брайс никак не мог запомнить ее имени. Он вообще плохо ориентировался в окружающем мире с той минуты, как ступил во дворец, но особенно — после того, как Карлит покопался в его мозгах. Это оказалось в некотором смысле даже хуже, чем карцер для магов в подземельях замка Бергмар. Брайс опасался, не сломало ли то грубое, изуверское вторжение что-то в самой основе его сути. Не сломало ли его самого.
И пришлось ждать неделями, чтобы узнать, так ли это на самом деле.
Он неслышно встал и оделся, поглядывая на спящую женщину. Хорошо бы наслать на нее сонное заклятие, но Брайсу не хотелось пока что применять магию — императорский дворец нашпигован защитными и отражающими барьерами, делающими почти любое магическое действие слишком заметным. А он не хотел привлекать к себе внимание. Поэтому просто убедился, что женщина спит, и тихо выскользнул за порог отведенных ему покоев.
Его не сторожили — в пределах дворца Брайс мог перемещаться безо всяких ограничений. Что нельзя сказать о его брате. Брайс знал, где поместили митрильского короля с его оскорбительно малочисленной свитой — выяснил это еще накануне, чтобы потом, когда дело будет сделано, не тратить драгоценное время на поиски. И вот тут уже без магии было не обойтись. До рассвета оставался еще час, посты только что сменились (время их смены Брайс также выяснил заранее), и бродить по дворцу без веской причины было довольно опасным занятием. К счастью, покои Яннема находились неподалеку — Карлит не позаботился о том, чтобы максимально разделить братьев, слишком уверенный, что между ними и так лежит неодолимая пропасть. И ведь он прав. Тьма его забери, как же он прав.
Брайсу пришлось преодолеть три караульных поста, прежде чем он добрался до нужного коридора. В двух случаях он применил отвлекающее заклятье — не слишком сильное, при аккуратном использовании оно не должно было поднять тревогу. Сплетая аркан, Брайс ощутил, как взмокла его шея и спина под тонкой тканью рубашки — он словно шел по канату над бездной безо всякого противовеса. Но все получилось: стражники его не заметили, магические барьеры не отозвались. С третьим постом, стоящим у самых дверей Яннема, возни оказалось больше. Брайсу требовалось вывести стражников из игры, причем не только их, но и всю свиту Яннема. Он использовал усыпляющее заклинание, и оно отняло у него почти столько же сил, что и смыкание земли в ущелье Смиграт во время последней битвы с орками. Как же давно это было… Брайс осознавал, что силы его, истощенные последующими событиями и лишившиеся подпитки от источника Тьмы, теперь уже совсем не те, что прежде. И все же сцепил зубы и сделал все, что требовалось.
Когда он закончил, расцепить зубы удалось не сразу и с заметным трудом: челюсти одеревенели от напряжения. Брайс стряхнул рукавом пот со лба и, переступив через обмякшее тело уснувшего стражника, тихо повернул ручку двери. В передней части покоев вповалку храпели камердинеры и те немногие придворные, которых Яннему позволили сохранить при своей особе. Ненадолго, конечно. Только до утра.
Брайс подошел к двери в спальню и проскользнул внутрь.
В спальне стоял непроглядный мрак. Брайс видел лишь смутные очертания кровати и лежащего на ней тела. Дыхания слышно не было, и Брайс мгновенно понял, что это значит. Либо человек, лежащий там, притворяется спящим, либо он мертв.
— Яннем, — прошептал Брайс в темноту. — Это я.
Он шагнул вперед, протягивая руку, просто на всякий случай, чтобы заглушить удивленный или яростный возглас, который, возможно, сорвется с губ его брата…
И не успел. Яннем всегда реагировал быстро, быстрее Брайса. Во всем.
Железные пальцы ухватили Брайса за вытянутое запястье и рванули с такой силой, что он едва не взвыл. Его швырнули через голову на спину, холодный мраморный пол с силой врезался в поясницу. Брайс выдохнул от боли и застыл на миг, всего на миг, но и этого Яннему хватило: сверху на Брайса навалилась тяжесть тела, твердые колени сжали бедра, словно в тисках. Сталь кинжала вжалась в шею, обдирая кожу, тонкая струйка крови побежала за воротник.
Да, Яннем всегда быстро реагировал. Тьма его забери.
— Слезь с меня, дурак, — прохрипел Брайс. — Ты же всех перебудишь, а я их усыпил еле-еле.
— Какого хрена тебе надо? — раздался из темноты голос Яннема — тоже хриплый и тихий, срывающийся от ярости.
— Поговорить. Ян, я просто…
— Мало наговорились?! — рыкнул Яннем, и его колени сжались крепче. Он полностью одет, понял вдруг Брайс: не просто не спал, а даже и не собирался ложиться. Интересно, чего он ждал? Думал, что Карлит пришлет кого-нибудь ночью прирезать его втихую? И вообразил, что вот — дождался? Все это так глупо… И абсолютно не глупо, если взглянуть на все глазами Яннема.
— Карлит не стал бы меня посылать. Это слишком явно и слишком рискованно, ты ведь наверняка был бы к такому готов. И к тому же, — добавил Брайс, чуть помолчав, — он думает, что я тебя отравил.
Он знал, как рискует, признаваясь в этом. Но, Тьма забери, не так уж много остается выбора, когда нож вжимается тебе в горло и когда этот нож держит человек, которому уже нечего терять.
— А на самом деле? Отравил? — спросил Яннем, и на сей раз хрипота в его голосе была вызвана не злостью.
«Ты боишься меня, — подумал Брайс. — Несмотря на все, что я делал, и на все, что делал ты сам, боишься все равно. Этот твой страх мог стоить жизни нам обоим.
И может до сих пор».
— Ты дашь мне встать и нормально все объяснить? Я могу и так, только сдвинься тогда хоть немного, а то дышать нечем.
Несколько мгновений ничего не происходило. Потом Яннем медленно отвел руку с кинжалом от горла Брайса, хотя и не спрятал оружие. Давление на ноги Брайса ослабло, потом исчезло совсем. Он услышал движение, шаги, глухой стук, и понял, что Яннем опустился в кресло в углу спальни.
— Ну, — сказал Яннем ничего не выражающим голосом. — Ты собирался что-то объяснить. Нормально.
— Это была моя идея, — вздохнув, сказал Брайс. Он все еще сидел на полу, и ему не очень-то хотелось подниматься на ноги. И не особо-то были на это силы. — Выманить тебя в Эл-Северин и здесь отравить. Я и сдался-то Карлиту только затем, чтобы все это предложить.
— Ты САМ сдался ему?! Я думал, тебя…
— Нет. Сам. И этому следовало придумать правдоподобное объяснение. Поиск помощи императора в свержении брата-короля — вполне правдоподобно. Во всяком случае, он поверил.
— Почему?
— Потому что залез мне в башку. — Брайс невольно потер лоб костяшками пальцев. — И прочел… ну… мои мысли. Не знаю, как это точно работает. Никогда с таким не сталкивался и даже не знал, что такое возможно. Вероятно, корона Мальборо…
— Он прочел твои мысли, — напряженно повторил Яннем. — И убедился, что ты хочешь меня убить. А сейчас ты говоришь, будто не хотел…
— Я этого вовсе не говорил, Ян.
Повисла тишина. Потом Яннем тихо сказал:
— Так ты отравил меня, Брайс? Прямо в этот момент я умираю?
— Нет. Я этого не сделал. Но хотел. Я СОБИРАЛСЯ. Это было моей целью. Я… мне пришлось убедить в этом самого себя. Самому поверить в это. Понимаешь? Защитная магия во дворце, личная защита вокруг Карлита, его огромная магическая сила — я знал, что не смогу все это обмануть, нечего и пытаться. Поэтому единственным моим шансом было не лгать Карлиту. Он бы сразу понял, что я лгу. Так что я просто… не лгал.
Яннем молчал. Брайс все-таки встал, придерживаясь за столбик кровати, и сел на постель, застеленную медвежьей шкурой. Машинально провел по ней ладонью. Смертный одр его брата. Или то, что должно было им стать. Так странно сидеть здесь и знать, что Яннем смотрит на него из темноты.
— Я поверил, что хочу твоей смерти, — проговорил Брайс, тяжело роняя каждое слово — взвешивая их, осознавая их цену и отпуская на волю, потому что иначе нельзя. — И я на самом деле ее хотел. Я вызывал в себе все… все, что, ну знаешь, накопилось. Все обиды. Злобу. Ненависть. И это оказалось так легко. Ян, меня даже испугало то… то, как это оказалось легко.
— Во время ужина, — перебил Яннем, — когда вы с Карлитом на пару издевались надо мной. И раньше, во время аудиенции. Ты тогда вправду собирался?..
— Я собирался до самой последней минуты. Понимаешь, Карлит ощущает угрозу, когда кто-то с ним рядом задумывает причинить ему вред. Мне нужно было оказаться рядом с ним достаточно близко, чтобы нанести удар, но так, чтобы он до последнего мгновения не верил и не понимал, что угроза может исходить от меня. И ты выступил в качестве идеальной ширмы. Тебя привели туда, чтобы я мог тебя убить — и я хотел! Я пришел туда именно за этим. А твоя ненависть к Карлиту так сильна, что заглушила мои собственные намерения. Но я все равно тянул до последнего. Когда Карлит предложил тебе выпить, я достал из кармана шарик яда. Почти даже не скрывал этого ни от тебя, ни от императора. Думаю, он видел. Думаю, что и ты видел, Ян.