— Спасибо, — с трудом выговорил Яннем.
Элавиоль, все так же не разжимая его рук, серьезно посмотрела ему в лицо бледно-голубыми глазами.
— Ты рано меня благодаришь. Я лишь пока что отсрочила твой приговор. Необходимо удостовериться, что ты тот, за кого себя выдаешь. И если это так, то выяснить, каким образом и благодаря каким недобрым силам человеческий король, неспособный к магии, оказался прямо посреди священной иэллии. И насколько это может быть опасно для Дома Алварин и для всего моего народа. Я не дарую тебе жизнь. Я дарую тебе лишь время. Используй его с умом.
Глава 7
У чада свечей был омерзительный запах: прогорклый, жгучий, тошнотворный. Брайсу помнилось что-то подобное: так пахли люди, которых его отец сжигал на кострах, заставляя своих сыновей за этим наблюдать, хоть бы и сдерживая рвотные позывы. Мерзкий запах горелой плоти и тающего человеческого жира.
Брайс какое-то время разглядывал собственные руки — одна из них с укороченными пальцами, — вжимающиеся ладонями в пентаграмму, начерченную мелом на вычищенном, сухом каменном полу. Вряд ли из любви к чистоте: просто мусор или влага могли повредить меловые линии, а значит, нарушить ритуал. Брайс провел ладонью по меловой линии, но ему не удалось не то что стереть ее, а хотя бы размазать.
— Любопытно, — сказал герцог Эгмонтер. — О-очень любопытно.
Брайс выпрямился. Он стоял в центре пентаграммы, окруженной стеной мерзких синих свечей с жадно подергивающимися на фитилях огоньками. Свечи из человеческого жира, фитильки из конского волоса — Брайс почему-то не сомневался в этом, хотя и не знал, откуда взялась такая уверенность. Подвал был довольно просторным — пентаграмма, легко вмещавшая человека, занимала лишь малую его часть. Почти все оставшееся свободное место занимали несколько огромных столов, на одном из которых громоздилось нечто вроде алхимической установки, на других — ящики и коробки с разнообразным магическим скарбом.
Похоже, герцог Эгмонтер вытянул Брайса из донжона замка Корстли прямиком в одну из своих магических лабораторий. Что, впрочем, совершенно неудивительно.
— Более чем любопытно, — нараспев повторил Эгмонтер, скрестив руки на груди и не сводя прищуренных глаз со своего нежданного гостя. Он мало изменился за эти пять лет — уж точно меньше, чем Брайс, — разве что во взгляде прибавилось уверенности, а в голосе — надменной ленцы. Чувствует себя полным хозяином положения, сволочь, и совершенно же прав.
— Где мой брат? — спросил Брайс.
Он пока что не двигался, чтобы не дать Эгмонтеру слишком скоро понять, что его удерживает пентаграмма.
— Где-то, — небрежно ответил Эгмонтер, махнув рукой через плечо. — Не в том подвале, из которого ты так настойчиво просил вас вытащить, это уж точно. И не в земле Глыхныг, где-то… немного ближе. На материке. Точнее, увы, не скажу.
— Ты обещал вытащить нас обоих.
— И вытащил. Разве нет? Я не обещал, что вы окажетесь в одном месте. Если бы я был способен создавать порталы, перемещающие людей целыми пачками, то давно бы перебросил армию в центр Эл-Северина и захватил императорский трон.
Эгмонтер неприкрыто насмехался, но Брайсу оставалось лишь молчаливо терпеть. Эгмонтер не кривил душой: на этот магический акт он и сам потратил немало сил, соединенных с силами Брайса. И это их обоих несколько измочалило.
— Но знаешь, что всего забавнее? — продолжал веселиться Эгмонтер, ухмыляясь уже неприкрыто, во весь рот, показывая два ряда безупречно белых зубов. — Я сегодня проводил тут небольшой, хм, опыт. По вызову демона. Незначительного, так сказать, мелкого беса, просто чтобы опробовать новое заклинание. И в самый разгар ритуала вклинился ты. Понимаешь, что это значит?
— Не вполне, — сдержанно ответил Брайс, и Эгмонтер расхохотался уже открыто, прямо ему в лицо:
— Ну тогда попробуй выйти из пентаграммы, щенок!
Брайс мысленно выругался. Он знает. Ну конечно. Когда они сплелись аурами, Брайсу пришлось открыться перед ним — не прямо всю подноготную до конца, но достаточно, чтобы Эгмонтер смог увидеть запертую в нем Тьму.
— Источник. Тот, который создала твоя мать и который ты так и не сумел толком использовать. Ты же попытался его уничтожить, да? Вообразил, что силенок хватит, ну-ну. Вижу, покусал он тебя знатно, голыми руками, оказалось, не взять. — Эгмонтер ухмыльнулся, но в его суженных глазах все так же плясала алчность, которую Брайс уже видел раньше. — И ты его кое-как задавил. Может, даже погасил. Но не до конца. То, что осталось, втянул в себя. И каково оно — носить в себе зерно Тьмы?
В последнем вопросе наравне с насмешкой, надменностью и глумлением прорвался неподдельный интерес. Что ж, устало подумал Брайс, это прямо-таки прекрасно. Пока в Эгмонтере удастся поддерживать интерес, он, по крайней мере, останется жив.
— Не очень приятно и не очень легко, — сухо ответил Брайс. — Теперь ты позволишь мне выйти?
— Конечно, конечно, — протянул Эгмонтер, прохаживаясь вокруг пентаграммы. — Но это все равно удивительно. Я хотел вызвать малозначительного демона и сперва разозлился, что ты мне помешал, но… в конечном итоге ты мне помог. Именно мелкого демона я и вызвал. Да?
Он бормотал себе под нос, потирая сухопарые руки, и выглядел слегка помешанным. А ведь когда они расставались в последний раз, Эгмонтеру удавалось искусно изображать совершенную нормальность, благодаря которой никто не мог заподозрить в молодом интригане темного мага, жадного до знаний и смелого на эксперименты. При мысли о том, как окрепло и возросло мастерство Эгмонтера за эти пять лет, Брайсу сделалось неуютно.
Но в то же время… он здесь. И, Тьма все подери, раз так, то надо подыгрывать.
— Приму это как комплимент, — криво улыбнулся Брайс. — Если честно, я очень давно не практиковался. В магии вообще, и в темной — в частности.
— Ну еще бы, я помню твое праведное негодование, когда я тебя попытался наставить на эту великую стезю. Но как приперло, так уж не до чистоплюйства стало, да?
— Да, — согласился Брайс, почти не кривя душой.
В самом деле, он пока что не особенно жалел о том, что все же обратился к ублюдку Эгмонтеру, несмотря даже на то, что все обернулось не самым лучшим образом. Яннем Тьма знает где, но главное — не в лапах Айвора Глендори. А в способность брата постоять за себя Брайс все же верил.
— Допустим, — сказал Эгмонтер, прекратив наконец возбужденно расхаживать и потирать ладони. — Допустим, я позволю тебе выйти. Что дальше? Нападешь на меня?
— Нет, — честно признался Брайс. — Во-первых, я поклялся. Во-вторых, мне просто не хватит сейчас на это сил, и ты отлично это понимаешь.
— Клятвы не на крови гроша ломаного не стоят, — поморщился Эгмонтер. — А вот насчет второго ты прав. Потрепала вас жизнь, ваше высочество, этого не отнять… И тем не менее я спас твою шкуру, вместе с шкурой твоего драгоценного братца. Так что прежде чем выяснить, можешь ли ты вернуть мне должок, мне бы хотелось узнать, будет ли с тебя хоть какой-то прок.
Он щелкнул пальцами, забормотал, выталкивая из горла обрывистые, неразличимые и, как подозревал Брайс, почти невоспроизводимые звуки, явно не предназначенные для человеческого горла. Огоньки на синих свечах задрожали, как и крошки мела на каменном полу, и Брайс ощутил, что незримая хватка пентаграммы ослабевает. Он с трудом оторвал ногу от пола и шагнул вперед, через меловую границу. И тут же с облегчением привалился плечом к стене. Он не соврал, нападать на Эгмонтера он не собирался точно. Уж не сейчас и не здесь, заранее обреченный на поражение и слишком хорошо это понимающий.
Эгмонтер сжал его плечо, почти по-дружески поддерживая. И подтолкнул вперед, к одному из заваленных магическим скарбом столов.
— Я тут разгребал кое-какие старые запасы, — с небрежностью бросил он. — Так, парочка артефактов по мелочи — кое-что у старьевщика раздобыл, кое-что мне по глупости продали маги-недоучки, не соображающие, что оказалось у них в руках. Толком не оценил еще. Погляди и скажи мне, что из этого имеет хоть какую-то ценность.
— Сиятельный магистр изволит меня экзаменовать? — усмехнулся Брайс. — А если выдержу экзамен, буду допущен до ученичества?
— Если выдержишь экзамен, будешь допущен до служения. Может быть. Не спеши, попытка у тебя только одна.
Он отошел от Брайса, незаметно (как Эгмонтер, вероятно, воображал) свернув под складками плаща аркан для атакующего заклинания. Но Брайс действительно не собирался на него нападать, хотя и вполне понимал такую предосторожность. Он повернулся к столу, не в силах подавить всколыхнувшийся в нем искренний интерес. В последние годы практически вся практикуемая им магия сводилась к защитным чарам, направленным на Яннема. Это была светлая, нужная, полезная магия… но до чего же однообразная и унылая, боги. А тут хоть какое-то разнообразие. Брайсу самому было любопытно, сумеет ли он распознать среди сваленных на столе артефактов те, что имеют магическую ценность.
Всего артефактов было четыре. Тяжелый серебряный перстень с тусклым, исцарапанным агатовым камнем. Связка птичьих перьев — судя по виду, вороньих, — перевязанных красной лентой, концы которой заскорузли, скорее всего, от крови. Маленькая коробочка из лакированного дерева, без замка, но, судя по виду, плотно закрытая. И медный ключ, по виду самый обыкновенный, с довольно грубо вырезанной бородкой — такой подделает в два счета даже подмастерье кузнеца.
Именно от ключа (самого неприметного из предметов, на дороге в пыле увидишь — даже не наклонишься, чтобы поднять) исходило нечто, привлекшее внимание Брайса. Не то чтобы явная сила, скорее… аура. Такая же, какая исходит от живых существ — довольно густая, вполне осязаемая, словно ключ обладал собственной личностью или даже разумом.
— Откуда это? — спросил Брайс, указывая на ключ.
Эгмонтер нахмурился.
— Это? Даже и не припомню. Вроде бы нашел в куче другого магического барахла… да, точно, мне доставили ящик скарба одной недавно сожженной ведьмы, это оттуда.