Проклятая эльфийская сука. Вывернулась все-таки. Яннем ею почти восхищался.
— Ваше величество не слишком довольны? — поинтересовался Алвур у него за плечом.
Яннем повернулся к нему, смерил хмурым взглядом.
— Что ж, давайте рассудим здраво, — сказал он. — До Митрила отсюда порядка пятисот лиг пути. Сам Митрил огорожен защитными фортификациями, которые возводили мои предки и всего несколько лет назад надежно укрепил мой брат. От границы до Эрдамара — еще пятьдесят лиг, нашпигованных войсками предателей, перешедших на сторону лорда Глендори. И наконец, в самом Эрдамаре — десять тысяч воинов, если не больше. А у меня пятьдесят человек…
— Эльфов.
— Это так принципиально? Или вы намекаете, что один эльф стоит тысячи человеческих воинов?
— Ну не тысячи, — улыбнулся Алвур. — Десятка. Хотя те, которых мы предоставили в ваше распоряжение, стоят, пожалуй, и двадцати.
— Очень любезно с вашей стороны отдать мне своих лучших воинов.
— Разве я сказал про лучших? Я сказал, что они стоят двадцати людей. Лучшие из эльфов стоят сотни.
— Высокомерный ублюдок, — сказал Яннем, не сдержав улыбки, и Алвур ухмыльнулся в ответ:
— Вот потому мы с вами и спелись, ваше величество: одного поля ягоды.
Алвур нравился Яннему. С ним можно было иметь дело. Стоило ли ему верить — другой вопрос. Но по большому счету за прошедшие пару недель Яннем весьма далеко продвинулся в диалоге Митрила со Светлым лесом, и в этом была немалая заслуга его нового остроухого друга.
— Вы отправитесь сразу в Митрил? — спросил Алвур.
Яннем покачал головой.
— Нет. Сначала придется найти Брайса. Без него ничего не имеет смысла.
— Вы так преданы друг другу?
— И это тоже, — суховато ответил Яннем. — Но если говорить откровенно, то я уверен, что совершенно точно не смогу выиграть эту войну без него. Он побеждал и в более безнадежных ситуациях. И хотя я верю в военный гений вашего элора-офицера, как там его…
— Вириэль. И вам не стоит высказывать сомнения в его способностях, сир, особенно в его присутствии либо при его подчиненных.
— Сам понимаю, — поморщился Яннем. — И все же нельзя отбить трон у толпы мятежников с помощью пятидесяти солдат и одного офицера. Без Брайса — точно нельзя.
— Вы так глубоко в этом убеждены, сир, что одно это делает вас правым.
Яннем обдумал эти слова. Алвур имеет в виду, что он слишком убедил себя, будто без Брайса ни на что не способен? Что ж, может, и так. Хотя ведь сумел же в одиночку разобраться с эльфами, так что остался в живых и даже в определенной прибыли.
— Что ж, — сказал Алвур, все еще глядя на выстроившееся у их ног маленькое войско. — Похоже, нам пора прощаться. Мне хотелось бы сделать вам подарок, в качестве извинения за то, как мы с вами обошлись.
— А это разве не он? — Яннем с усмешкой кивнул на эльфов, и Алвур серьезно покачал головой.
— Это долг, который моя мать отдает священному меллирону и богине Авийин. К вам не имеющий совершенно никакого отношения. Хотя матушка тоже преподнесла вам дар — вашу жизнь. Мой подарок будет куда скромнее, но, полагаю, вы его оцените. — Он помолчал немного и негромко закончил: — Я знаю, где сейчас ваш брат.
Яннем прищурился. Да, они союзники; да, без Алвура он наверняка все еще гнил бы в заросшей мхом яме, медленно сходя с ума от безысходности и истощения. Но повод ли это, чтобы ему доверять? Они совершенно друг друга не знали. А главное — Яннем все еще имел весьма смутные догадки о его мотивах.
— Пока мать собирала для вас войско, я отправил кое-кого на разведку по Империи. Расспросы ничего не дали, но один из моих людей принес любопытную весть. В четырехстах лигах к югу отсюда есть городок под названием Хелсторм, ничем не примечательный. Кроме того, что неподалеку от него находятся останки эльфийской иэллии, сожженной и уничтоженной во время Великой войны. Там уже много веков не наблюдалось никакой магической активности, роща мертва. Однако один старый маг, живущий в лесу неподалеку, в последнее время стал ощущать нарастание силы, идущей именно со стороны иэллии. Он решил наведаться в иэллию и выяснить, что там происходит, о чем сообщил своему ученику. Больше его никто с тех пор не видел. Ученик решил отправиться на поиски учителя, но не смог приблизиться к мертвой иэллии даже на лигу — у него пошла кровь носом и ртом, и он, проявив редкостное благоразумие, повернул назад. И испугался до усрачки, так что когда мой человек стал расспрашивать о необычных проявлениях магии, сам прибежал и обо всем ему рассказал. Он полагает, что его учитель мертв, а то, что он испытал — проявление темной магии.
— В иэллии? — уточнил Яннем.
— В мертвой иэллии. Уничтоженной когда-то именно с помощью темной силы.
Яннем помолчал. Он думал об изуродованном скверной меллироне, который извивался, как живое существо, пока Брайс рубил его у основания покореженным и столь же изувеченным Серебряным Листом. О том, как потом они вдвоем шли во мраке, словно продираясь сквозь лес, состоящий из когтей, зубов и жадных ртов, высасывающих людские души. Вспомнил вкус собственной крови у себя во рту и как не мог понять, откуда эта кровь течет — то ли из носа, заливаясь ему в глотку, то ли из самого нутра.
Да, Яннем хорошо понимал, о чем говорит Алвур.
— Почему вы решили, что мой брат может иметь к этому отношение?
— Потому что, судя по его прежним поступкам, он очень сильный маг. Один из сильнейших, рожденных в этом поколении. А его мать была проклята и изгнана за то, что слишком интересовалась магией Тьмы. Она не раскаялась, когда ее наказали, и, думаю, не могла не поделиться с сыном хотя бы частью своих знаний. Особенно когда поняла, до чего он силен. Она была достаточно беспринципной сукой, чтобы использовать собственного ребенка ради воплощения своих темных целей.
Вот же проклятье, Яннем никогда не смотрел на это так. Брайс всегда утверждал, что темный источник и обрывки знаний, которые передала ему мать, были даром — опасным, но и удивительным. Могла ли Илиамэль на самом деле использовать сына в собственных интересах, надеясь, что Брайс воспользуется источником с той же целью, с которой она этот источник создала? Может быть, отмстит эльфам — их общему народу, который ее осудил и отверг? Возможно… все возможно.
Алвур определенно прав в одном, хотя он никогда и не видел Илиамэль, вторую супругу короля Лотара: она была редкостной сукой.
— Я проверю, — сказал Яннем. — Благодарю вас, элор Алвур, вы действительно оказали мне большую услугу. Я этого не забуду.
— Надеюсь, вы его найдете.
— Я тоже надеюсь.
Он протянул эльфу руку. Эльф улыбнулся и пожал ее. Рукопожатие у него оказалось крепким, ладонь теплой, хотя и по-эльфийски узкой. Яннем попытался вспомнить, когда он пожимал кому-либо руку в последний раз, и не смог.
Он нечасто сожалел о том, что все-таки стал королем, и это была как раз одна из таких минут.
— Можно задать вам личный вопрос, элор? Я пойму, если вы не пожелаете отвечать.
— Спрашивайте, ваше величество.
— В чем ваш интерес? Для чего вы помогли мне и вынудили вашу мать пойти на то, против чего она изначально была настроена? Какая выгода вам в этом всем?
— Решили поучиться эльфийскому искусству интриг? — широко улыбнулся эльф — и внезапно расхохотался. Но смех тут же смолк, и Яннем запоздало понял, что в нем прорвалась неприкрытая горечь. — Боюсь, мой ответ вас разочарует. Я далеко не столь искусен в дипломатии и подковерных склоках, как вы могли решить и как хотелось бы моей матери. Если честно, в определенном смысле я и сам — паршивая овца в Доме Алварин. И все, что мы тут с вами провернули, стало возможно лишь потому, что настоящий глава нашего Дома сейчас в длительной отлучке. Будь он здесь, я не стал бы ничего и затевать. А вы бы, к сожалению, погибли.
— Почему? — спросил Яннем, не на шутку заинтригованный.
— Потому что пока глава дома в отлучке, решения принимает старшая элори Дома, то есть моя мать. Но вести, касающиеся столь значительных вопросов, как спасение священного меллирона, доносить до Светлой Владычицы должен старший мужчина в Доме. На данный момент этот титул принадлежит мне, как сыну старшей элори. Поэтому именно мне поручат поехать к Владычице и сообщить ей обо всем, что здесь произошло.
Он замолчал, глядя на Яннема с насмешкой, в которой все так же сквозило что-то надломленное, даже болезненное. Яннем несколько мгновений не понимал. Алвур затеял все это ради аудиенции со Светлой Владычицей? Только и всего? Вероятно, таким образом он значительно укрепит свои позиции в собственном Доме, но…
И тут до Яннема дошло. Он наконец-то узнал эту надломленную, болезненную, злую улыбку. Видел ее в зеркале после исчезновения Серены.
— Черт подери, — сказал Яннем. — Все ради женщин.
— Да, — кивнул Алвур. — Все ради них.
— Мы тщательно обсудили это. И решили, что мы туда не пойдем.
Кармиэль был самым старшим из эльфийских магов, предоставленных в распоряжение короля Митрила для возвращения его пошатнувшегося трона. И самым занудным, мерзким и несговорчивым. Маленький отряд магов держался в стороне от пехотинцев и стрелков, возглавляемых Вириэлем, и Яннем, внимательно наблюдавший за ним все дни их пути на юг, вскоре пришел к выводу, что между собой они не слишком ладят. Это было скверно: их отряд и так слишком мал, чтобы в нем еще и сеялись раздоры. Так или иначе, обоих командиров — солдата и мага — роднило одно: они оба были явно не в восторге от порученной им миссии. Хотя, безусловно, осознавали ее важность — ведь их конечной целью являлась защита священного древа эльфов, а вовсе не восстановление Яннема на троне, которое рассматривалось эльфами лишь как досадная преграда на пути. Каждый думает о себе и преследует собственные цели. У Яннема мелькало иногда сожаление, что Алвур не смог присоединиться к их маленькой армии, так как немедленно должен был отправляться с донесением Светлой Владычице. Яннем искренне желал ему удачи и на-деялся, что Алвур и ему удачи желает тоже.