Василей Несмеянов скорбел от нападения нечистого духа, и его исцелила пресвятая Богородица, как стал молебствовати. А про Иванову жену, Елизарьева сына Ожималова, Марфу слышали мы от соседей, что она одержима была нечистым духом, и ее исцелила Пресвятая Богородица в церкви на празднике своем – в литургию, в большой выход; и она ныне здрава стала, а скорбела трои сутки». В 1670 году шуяне подали новую сказку, в которой заявили: «Приезжают в Шую к чудотворному образу Пресвятой Богородицы Смоленские со многих городов и уездов всяких чинов люди молиться мужеский и женский и девич пол, и те иногородные люди привозят с собою различными скорбми одержимых от нечистых духов мужеский и женский и девич пол, и те скорбные люди… в божественную службу мечтаются всякими кознодействы». «Есть на Поморий (говорит рукописное житие Зосимы и Савватия) наволок Унежма; в месте же том (был) человек некий именем Никон. Сему Никону случися болезнь тяжка зело. Два кудесника бысть в волости той, имуще прю некую межю собой. Никону же тому случися промежу их свидетельствовати; единому (из н)их угоди, а другого оскорби». Последний «зельне огорчися», и «яко же обычай им укоренился злокозненного действа, бесовскою прелестию нача кудес бити – та же насылает беса на Никона». В повести о бесноватой жене Соломонии (XVII в.) рассказывается, что однажды ей послышалось, «аки прииде некто ко храмине; она же возста от ложа своего и отверзи двери, и пахну ей в лице, и во уши, и во очи, аки некоторый вихор велий, и явися аки пламя некое огненно и сине… И бысть во всю нощь без сна; прииде на нее трясение и великий, лютый озноб, и в третий день она очюти у себе во утробе демона люта, терзающа утробу ее, и бысть в то время во исступлении ума от живущего в ней демона». И до сих пор простой народ думает, что все калеки, расслабленные и хворые изурочены колдунами и нечистою силою; всякое телесное страдание и всякое тревожное чувство приписываются порче «недобрых людей», их завистливой мысли, оговору и сглазу и называются напускною тоскою; нервные болезни – кликушество, икота и падучая, а равно грыжа, сухотка и колотье признаются поселянами за действие злых духов, насланных на человека на срок или навсегда мстительным колдуном. Сами больные, разделяя то же убеждение, выкрикивают во время припадков имена своих врагов, подозреваемых в наслании болезни, и обвиняют их в этом мнимом преступлении. Еще недавно вследствие таких обвинений производились судебные розыски. В Пинежском уездном суде хранится любопытное дело, решенное в 1815 году. Крестьянин Михайло Чухарев был обвинен в порче икотою своей двоюродной сестры Офимьи Лобановой, и ту Офимью (сказано в прощении) теперь злой дух мучит. Чухарев показал на допросе, что действительно насылал порчу на свою двоюродную сестру, а научил его тому крестьянин Федор Крапивин. Чара совершается так: снявши с себя шейный крест, должно нашептывать на соль: «Пристаньте к человеку (имярек) скорби-икоты, трясите и мучьте его до скончания века; как будет сохнуть соль сия, так сохни и тот человек. Отступите от меня, дьяволи, а приступите к нему». Наговорную соль следует бросить на дорогу или вообще на то место, которым должен проходить осужденный на икоту. Суд приговорил Чухарева к тридцати пяти ударам кнутом и к публичному церковному покаянию. Г. Максимов, сообщивший это дело в своей прекрасной книге «Год на Севере», слышал от ямщика рассказ о девке-икотнице, у которой сто бесов живот гложут[42]. При таком взгляде на болезни весьма естественно было представлять их существами живыми, одушевленными. Клятвы различными недугами, доныне произносимые простолюдинами в пылу гнева или досады, были некогда действительными призывами злых демонов на врагов и обидчиков: «Вбий тя трясця!», «Хай тебе хиндя (?) потрясе!», «Щоб тебе родимец[43] побив!» (великор. «Родимец тя возьми!»), «Щоб на тебе причина (= притка) вдарила!», «Бодай тебе грець вимивав!», «Щоб тебе лють турнула!», «Щоб тебе лунь вхопила!»[44], «Щоб его смуток (печаль, тоска) узяв!», «Смуток би на тя темшй та чорнiй упав!», «Черт би тебе спик!», «Черт би вбив (или: мучив) твого батька!» Следуя оборотам, употребительным в немецком языке, болезнь наталкивается, наскакивает, нападает, хватает, осиливает – sie stösst an, fällt an, überfällt, überlauft, packt, greift an, überwältigt den menschen; у нас говорят о тяжкой болезни, что она с ног свалила. Нечистая сила смерти и недугов изображается в народных преданиях вечно голодною и прожорливою; она с жадностью бросается на людей и животных и питается их кровью и мясом. По народному выражению, больной изнашивается[45]: полнота и крепость его тела как бы поглощаются злобными демонами; напротив, исцелить (= восстановить здравие) буквально означает «сделать человека целым». За родство понятий смерти и голода свидетельствуют: гот. svults – mors и сканд. sultr – fames, греч. λιμός – голод и λοιμος – моровая язва. О «черной смерти» летописец выражается: «Eгда бо внидяше где в который род или в осподу (вармант: в семью) болезнь лютая и смертное то жало, мряху бо сполу наборзе… (ср.: «божья ходит», «тяжкая пришла», «болезнь посетила»). Сана светлостью не умалена бывает Смерть[46], на всех бо вынизает многоядные свои зубы». Итак, моровой язве даются острые зубы и жало. То же представление соединяют с болезнями и сербы, как очевидно из их заклятий: «Болест га jeлa!», «Тако ме губа (проказа) не jела!», «Тако ме живина (рак) не гризла!» (или: не драла!), «Тако ме не jena губа до паса, а живина од паса!», «Тако ме помама (бешенство) не напала!» Название «грыжа» (грызь = резь, ломота, ноющая острая боль) происходит от глагола «грызу». Сибиряки считают оспу за нечистого духа, который бродит по свету и питается мертвыми телами; а потому, желая умилостивить его, нарочно убивают скотину. В великорусских губерниях поселяне убеждены, что оспа ходит с клювом и, ударяя им, пятнает человека щедринками; областные названия оспы – шадра и свороб; щадривый, шадровитый – рябой, шадрина – рябинка, своробатый – шероховатый. В Олонецкой губ. заболевшего оспою приносят к другому, хворому тою же болезнью, и он отвешивает ему три поклона и произносит: «Прости меня, Оспица, прости, Афанасьевна, чем я пред тобою согрубил, чем провинился!» «Прощать» в старинном языке употреблялось в значении: выздороветь, исцелиться от болезни. Новые греки представляют оспу мифической женщиной. Народное суеверие утверждает, что когда начинается болезнь, то не следует ложиться на постель, а стараться быть на ногах, чтобы она не взяла силы и не одолела человека.
Нечистые духи в своем древнейшем, языческом значении были существа стихийные, демоны темных туч, опустошительных гроз, вихрей и вьюг, то посылающие на поля и нивы безвременные ливни и град, то задерживающие в облачных горах животворную влагу дождя и карающие землю засухою; в том и другом случае они истребляют жатвы и лишают человека его насущной пищи. К разряду стихийных демонов причислялись нашими предками и болезни как порождение тех же естественных причин: простуды, сырости, томительного зноя и вредных испарений, разносимых буйными ветрами, – как обычные спутники неурожаев, вслед за которыми в древности всегда шествовал мор. Atharva-Веда свидетельствует, что воспалительный недуг (такман) появляется тогда, когда жаркие лучи солнца воздействуют на болотистую почву (= когда огонь иссушит воду). Эпидемические, заразительные болезни слывут на Руси: поветрие (пол. powietrze), ветроносное язво и мор; с последним названием родственны слова «обморок» – болезненный припадок, мгла, туман и «обморочить». Летучая или ветряная оспа называется в Ярославской губ. «лопуха» – слово, означающее также «снег, падающий большими хлопьями». У немцев болезнь лошадей и рогатого скота – der böse wind, в Швейцарии рожа – wolken, fliegende wolke. По мнению народа, болезни посылаются по ветру или по воде: «с ветру пришло», «с воды приключилося». Колдун выходит на дорогу и выжидает: не подует ли попутный ветер в ту сторону, где живет обреченный на порчу. Выждавши, он берет с дороги горсть пыли или снегу (смотря по времени года) и бросает на ветер, причитывая: «Ослепи (= запороши) у раба такого-то черные очи, раздуй его утробу толще угольной ямы, засуши его тело тоньше луговой травы!» Главные напускные болезни – икота и стрелы. Икотою называют на севере России припадки кликушества; «икать» во Псковской губ. – кричать, кликать. Силою чародейного слова нечистый дух заклинается на чье-нибудь имя; быстро летит он на крыльях ветра, и первый встречный, кто носит означенное имя, делается его жертвою. Иногда наговаривают икоту на камни или насекомых, и тот, кто запнется о такой камень или проглотит летучую мошку, подвергается истязаниям злого демона. Стрелы (колотье) напускаются так: берется коровий рог, насыпается песком, дресвою, истолченным стеклом, и все это выдувается в отверстие рога, с заклятием на известное лицо. Ветер подхватывает песок, дресву и стекло, несет их на человека и производит в нем такое ощущение боли, как будто вся внутренность его была наполнена острою пылью и режущими осколками[47]. Эта чара и самое название болезни напоминают нам: с одной стороны, эпическое выражение «Слова о полку…» о ветрах, веющих с моря стрелами, а с другой – то старинное олицетворение ветров, которое представляло их дующими в рога и трубы. По свидетельству народных преданий, нечистые духи, купаясь в источниках, оскверняют воды и порождают различные недуги. Эти источники первоначально означали дождевые тучи, живительная влага которых иссушается знойным дыханием демонов, губителей земного плодородия; впоследствии же в них стали видеть обыкновенные омуты и болота, заражающие воздух своими тлетворными испарениями в жаркие месяцы лета. Немцы, чехи и лужичане думают, что во время солнечного затмения (= собственно, перед началом грозы, когда солнце помрачается сгущенными тучами и воздух делается томительно-удушливым) нечистые духи пускают с неба яд и отравляют источники; поселяне закрывают тогда колодцы, не решаются брать из них воду для питья и не выгоняют скота в поле. Германские племена приписывают болезни влиянию раздраженных эльфов: своим прикосновением и дыханием (= дуновением) эльфы причиняют людям и домашним животным расслабление и смерть; кому нанесут они удар, тот теряет память и умственные способности: паралич называется dvergslagr (zwergschlag), слабоумие есть знак, что человека коснулась мстительная рука эльфа – elbentrötsch (blödsinnig, geistesschwach). По указанию народных саг, лица, попадающие к эльфам, редко возвращаются назад, а если кто и воротится – то наверно на всю жизнь останется полоумным: верование это совпадает с общераспространенным на востоке, в Иудее и в средневековой Европе мнением, что бесноватые одержимы злыми духами, которые поселяются в них, как беспокойные, раздражительные мары (poltergeister) в жилище избранной семьи. Участие в танцах эльфов делает человека расслабленным. Болезнь, известная в медицине под именем Виттовой пляски (chorea sancti Viti) и состоящая в судорожных, непроизвольных подергиваниях всех членов тела, названа так вследствие уподобления ее прихотливой пляске грозовых духов, сопутствующих Святовиту в его бурном шест