Когда они нашли аудиторов, хорошее настроение у солдата быстро исчезло. Мужики не хотели говорить с городскими. Солдат отхлестал одного молодого и глупого мужика плетью, а толку-то… В раздражении Волков поехал в замок и, не слезая с коня, заорал на весь двор:
– Сержант, где ты есть?
– Тут я, что господину нужно? – Из донжона выбежал сержант.
– Старосту Рютте под замок, с бабой и всем выводком. Всех в подвал!
– Господин, – вдруг произнес сержант, вместо того чтобы кинуться исполнять приказ, – может, не будем так горячиться? Как бы чего не вышло. Как бы хуже не было.
– Что? Чего хуже-то? – злился Волков.
– Ну, управляющий сбежал, так еще всех старост под замок посадить. Да еще мужика городские вопросами изводят, как бы не вышло чего…
– Чего не вышло? Говори, что ты все вокруг да около…
– Кабы мужик за вилы не взялся, – хмуро поглядел на коннетабля сержант.
– Вот чтоб не вышло чего и мужик за вилы не схватился, ты сейчас едешь в Рютте и возьмешь главного подстрекателя. Старосту и всю его семью под замок! – Волков чуть склонился с лошади и почти в лицо сержанту проорал: – Всех в подвал!
– Как изволите, господин, – со вздохом ответил сержант, но уходить не спешил, а продолжил: – А может, нужно об этом барону доложить?
Волков что-то почувствовал. Помолчал, глядя на сержанта, и сказал:
– Барону, говоришь, доложить… – Он спрыгнул с коня, кинул сержанту повод. – Хорошо, я схожу к барону, как ты хочешь, но почему-то мне кажется, что ты просто не собираешься арестовывать старосту. Может, ты с ним заодно? А?
Сержант сразу не ответил, а солдат ответа ждать не стал и пошел к барону.
Он хотел быстро обрисовать ситуацию и получить одобрение, но быстро не вышло. Барону было скучно, и он почти заставил Волкова сесть за стол, налил ему вина. Стал расспрашивать, и казалось, его мало заботило, посадит солдат старосту в подвал или нет, на это он дал согласие почти сразу, а вот всякой мелочью он интересовался, переспрашивал.
Лендлорду было скучно, и он не хотел отпускать Волкова. И больше всего его заинтересовало известие о том, что упырь, судя по всему, был не один. Барон стал расспрашивать о молодом монахе, о книге, а тут еще пришла баронесса с молодым бароном, их тоже все это интересовало, Волкову пришлось пересказывать все вплоть до грустной истории о семье монаха. А затем стали подавать ужин, и попытку уйти добрая баронесса пресекла одной фразой:
– Господин Фолькоф, останьтесь, пожалуйста. Вы так редко у нас бываете.
Старый барон и молодой поддержали ее, и солдат просто не смог отказать.
Остался сидеть за столом, вместо того чтобы решать вопрос со старостой.
Выйти из покоев барона он смог, только когда стемнело. Конечно, можно было вызвать стражу, найти сержанта и послать его за старостой, но Волкову было откровенно лень, он славно поел, выпил много пива и сейчас хотел только спать, а староста Рютте мог подождать и до завтра. Поэтому он пошел к себе в башню, где и встретил Ёгана. Тот был мрачен и не разговорчив, как обычно.
– Ну, как прошел день? – спросил солдат у слуги, поднимаясь по лестнице.
– Будь он проклят, – лаконично отвечал Ёган.
– Кто? День или господин Крутец? – засмеялся солдат, у которого было отличное настроение после пива.
– Да оба! Мы с этим городским объехали полпоместья, лошади едва живы.
– На моих лошадях ездили? – насторожился солдат.
– С чего вдруг я на ваших лошадях буду ездить по делам управляющего, из конюшни брали, сам управляющий выбирал.
– Хорошо, – облегченно произнес Волков, – а чем занимались?
– Да мотались туда-сюда, туда-сюда, а он все считает да считает, считает да считает, да записывает все. И не угомонится никак, и уже темнеет, а он: а тут сколько десятин, а вот тут сколько, а это пары или не пары, а это озимые, а тут когда убирать. Всю голову, как дятел гнилуху, выклевал. И без еды весь день, только что поел!
– Ха-ха, – смеялся солдат, – а ты меня считал непоседливым или как там?.. Неугомонным.
– Да по сравнению с этим городским вы добрый барин, этот же чистый сатана. Неуемный. Еще и ленивым меня ругал. А у меня, вот не поверите, от него к полудню голова гудела, что твой улей в апреле.
– Вот какого господина тебе надобно, – смеялся солдат.
– Да избавь Бог, – Ёган осенил себя святым знамением, – уж лучше обратно в мужики подамся. Да и там от него житья не будет. Он же с мужика все соскоблит. От него ж ничего не утаить будет, как только в дело мужицкое вникнет. А он вникнет, он въедливый.
А тем временем дошли они до своих покоев, и слуга, не переставая жаловаться на молодого аудитора, помог Волкову раздеться. А когда тот разделся и завалился в перины, то даже не успел помечтать о прекрасной дочери барона, заснул сразу, несмотря на то что Ёган все еще что-то бубнил про молодого Крутеца.
На заре коннетабль спустился во двор. Там сержант уже отправлял двух людей с егерем Клаусом пройтись по дороге до аббатства и заглянуть на остров с березами. А когда он их отправил, Волков сказал ему:
– Старосту Рютте в подвал с семьей, барон согласен.
Сержант кивнул и велел запрягать телегу и седлать себе коня, а Волков же не спеша пошел в донжон завтракать, где за столом нашел монаха.
– А я про тебя и забыл вчера, – сказал он брату Ипполиту.
Тот вскочил из-за стола, поклонился.
– Где спал? – спросил Волков.
– Здесь, в людской.
– И как там? Лучше, чем в монастыре?
– Да нет, в монастыре у каждого своя келья. Спишь как граф, и помолиться есть где. А тут полати одни на всех, все спят вповалку. Душно, ворочаются, блох и клопов ловят. И спят все в одежде. Нет, в монастыре лучше.
– Ясно. Я живу в левой от ворот башне на уровне стены, будешь спать там. Правда, спать придется на полу.
– Спасибо, господин.
– Ты ел?
– Нет, только помолился.
– Поднимись на кухню, распорядись, чтобы еду несли.
Монах мялся и не шел.
– Ну, чего? – спросил солдат.
– А мне дадут?
– Скажи, что я велел.
Монах быстро ушел на кухню и вернулся так же быстро, удовлетворенно произнеся:
– Вам велели передать, что сейчас подадут.
Сели за стол ждать еду, но не дождались. Пришел стражник с ворот и доложил:
– Господин коннетабль, купчишка пришел к вам, битый. Говорит, пограбили его.
– В нашей земле? – Коннетабль чуть расстроился.
– Говорит, что в нашей. Вез скобяной товар в монастырь, а его на заре ограбили.
– Ну, зови, – поморщился от досады Волков.
Купчишка с опухшим, битым лицом рассказал, что вез скобяной товар из Вильбурга в монастырь. Выехал в ночь, а на заре на него напали трое, били, забрали деньги, два с половиной талера, хотели убить, но купчишка вырвался и бежал через лес. Рассказав это, купец разрыдался.
– Воз на тридцать пудов, два мерина добрых, товара на семь талеров – все забрали, – причитал он.
– Давно это было? – спросил солдат.
– Так на заре, – хныкал купец. – Час до вас шел.
– Час? Ты знаешь часы?
– Да как не знать? У нас на ратуше уже как два года каждый час отбивают. У нас уже все часы разумеют.
– Монах, – сказал солдат, – поторопись с завтраком. А ты, – продолжил он, обращаясь к стражнику, что привел купца, – сходи на конюшню, вели конюху оседлать моего гнедого и трех хозяйских. Поедем ловить разбойников.
Тут в донжон вошел Ёган с молодым аудитором. Волков ткнул пальцем в сторону Ёгана:
– Ты мне нужен. Поедешь со мной разбойников ловить.
– Господь услышал мои молитвы! – обрадовался Ёган.
– Сходи за арбалетом и оружие себе возьми. А потом в конюшню, оседлай себе лошадь. Ну а вам, господин Крутец, сегодня в помощь вам дам этого умного монаха.
– Меня? – искренне удивился брат Ипполит.
– Тебя, тебя. Поможешь сегодня господину аудитору.
– Может, мне можно с вами разбойников ловить? – застенчиво спросил брат Ипполит.
Волков глянул на него, и в его взгляде читался вопрос: что за дурь ты несешь?
Но брат Ипполит продолжал:
– Конечно, в военном деле я не большой мастер, но если мне дадут какое-нибудь копье или дубинку, то я не подведу. – Он чуть подумал и добавил: – Ну, наверное, не подведу.
– Копье? – Волков продолжал смотреть на монаха. – Какое тебе копье, дурень? Твое дело – мази да лекарства, перо да бумага, а копья да дубины оставь страже. С управляющим пойдешь.
– Господин, а латы вам брать какие-нибудь? – спросил Ёган.
– Какое у них оружие? – в свою очередь спросил Волков у купца.
– Один был с дубиной, а еще у одного был нож.
– Шлем мне возьми тогда, а себе копье со щитом. Привыкай таскать оружие.
– Ясно, – сказал Ёган и ушел.
Все разошлись. Остались только Волков, управляющий Крутец и монах. Поваренок тем временем принес еду: молоко, белый хлеб, жареную кровяную колбасу, круто сваренные яйца и мед. Волков предложил все это Крутецу и монаху.
– Ну как, осваиваетесь? – спросил солдат у молодого аудитора.
– Все очень сложно, – отвечал тот, – пока только знакомлюсь, веду записи.
– Брат Ипполит грамотный, поможет вам записывать и считать.
– Я помогу, но я не очень сведущ в сельском ремесле, – засомневался монах.
– Ничего, вы оба справитесь, у вас нет другого выхода, – твердо сказал солдат.
И два молодых образованных человека, аудитор Крутец и лекарь брат Ипполит, поняли, что у них и вправду нет другого выхода.
Тут и Ёган пришел.
– Господин, кони оседланы. – Сказал, а сам стал хватать со стола то, что не доели. Залпом допил молоко из крынки и произнес, утираясь: – Все собрались, вас ждут.
– Так пошли, – солдат встал, забрал у Ёгана шлем, – а вы, господа грамотные, давайте, управляйте поместьем.
Во дворе все были готовы, а купчишка так аж изнывал от нетерпения. Увидев коннетабля, он кинулся к нему.
– Да что ж так долго-то? – заскулил он с упреком.
– Послушай, купчишка, – говорил солдат, садясь на коня, – вы мне, купцы, не милы, и плевал бы я на тебя и на твой воз с добром, если бы воровство не произошло в земле, которую мне доверил господин барон. Так что не гневи Господа и прекрати ныть.