– Мы вам не обязаны отвечать на вопросы о личной жизни, – уклончиво – самодовольно объявил он.
– Да, Трёпичкин! Ты – великий конспиратор! – закатилась Ника. – С таким ответом и расспрашивать ничего не надо. Ладно, пойдемте, от этих проку не будет.
– Девочки, я уже могу идти. Давайте разделимся, я поищу в столовке, а вы – у Пупка. Мне неприятно, когда он смотрит на меня… – попросила Вита.
– Можно подумать, нам приятно, – мрачно ответила Ника, но великодушно кивнула.
20
Вита ползла в столовую. В страхе она тянулась по темному коридору и старалась справиться с завербовавшим волю страхом. Она страшилась даже царапанья собственных мыслей о кору головного мозга, мечтая лишь о безопасности, вкусном обеде, утягивающих джинсах и, пожалуй, новом креме от прыщей. Но, несмотря на угрожающие завывания ветра, шелест чьих-то ног наверху, точно мертвецы шаркали по школе, она доблестно пятилась вперед. Мерещилось, что на стенах вместо бликов от скатывающейся по стеклам воды бегут щупальца осьминога, готовые схватить ее при возможности. Героически перетерпев ужас, Вита подковыляла к буфету. Как она и ожидала, там никого не оказалось, но шорох заставил ее пролезть через ограждение и оказаться на кухне, просторной и не очень чистой. С которой не в меру румяная повариха регулярно таскала набитые сумки, привлекающие своим ароматом окрестных дворняжек.
– Помогите! – услышала она скорбный писк, исходивший от Алины.
Вита выпятила выдающуюся грудь и готова была уже броситься на помощь однокласснице. Но спохватилась, что в засаде вполне может сидеть Нечто и поджидать ее, а Алину использует в качестве приманки. Все эти доводы рассудка провернулись в ее головке не без скрипа, но заставили каблучки повернуть обратно, добежать до холла и позвать на помощь.
В холле лишь колыхался спертый воздух. Все делись куда-то, и Вита начала паниковать.
– Тушина, что ты здесь делаешь? – вырвал ее из приближающегося срыва ровный голос Нины Тамаровны, властно спускающейся сверху в антураже Мортиции Адамс.
– Я… Ищу подмогу. Там Слюнтяевой плохо. Она, кажется, попала в ловушку…
– Не дури, Тушина. Все собрались наверху на экстренное совещание. Иди туда и позови тех, кого увидишь.
Вита с облегчением кивнула. Свой долг она выполнила, пускай теперь разбираются взрослые.
– Постойте, а вы куда? – недоуменно остановилась она, поворачиваясь к идущей в другую сторону Нине.
– Поискать тех, кто затерялся, Тушина. Неужели опасность отбила у тебя последние крупицы разума? Похоже, тебе стоит подумать о том, чтобы перекрасится в блондинку, – пренебрежительно отозвалась Нина и спряталась за стенами, уходившими к спортзалу.
«Блин, а мы разве не за этим пошли?» – подумала Вита, скача на второй этаж.
21
Нике и Марго не удалось найти ничего стоящего. Пупок материализовался перед ними, как ни в чем не бывало. Даже наводящие вопросы Марго и пронзительный взор Ники не расшевелили в нем раскаяние. Этот душегуб был черств, как сухарь.
– Ты представляешь, – шепталась Ника с Марго, пока они караулили Пупка в коридоре, – он создал Нечто, чтобы никто не подумал, что это он его создал, он же тупой. Потом нападал им на учеников, которых ненавидел! Как дважды два, а ты еще не веришь!
– Ника, помни о презумпции невиновности, – укоряла ее подруга. – Тем более, зачем ему отгонять подозрения, ведь так он наоборот их получил!
Нелогичность выводов ничуть не пугала Нику, ведь в большинстве просмотренных ею триллеров она отсутствовала напрочь. А шанс нагнать на нелюбимого учителя гнев властей был ложкой меда в этой огромной бочке.
Пришлось им, не выбив признание из виновника, пойти на экстренное собрание.
– Товарищ директор! Срочное школьное собрание в полной готовности! Докладывает преподаватель основ безопасности жизнедеятельности Косых, – донес учитель ОБЖ и улыбнулся так, что видны оказались абсолютно все его зубы, в том числе и золотые.
Он всегда рвался показать себя, если бы произошло что-то подобное, поэтому на досуге частенько представлял разные катаклизмы и решал, кого кинется спасать первым, а кому придется кануть в безвестности.
Все наперебой заполнили класс своими мнениями, страхами и предложениями, так что тактичной Вене оставалось только угрюмо качать головой. Когда в класс вошли Марго и Ника, все уже разбушевались. Не было шанса, как прежде, рассовать решения по полочкам, разоблачить виновника, влепить ему выговор и удовлетворенно разойтись, как в фильме «Афоня».
– Нам нужно просто пробить дверь лопатами и выбраться! – уверенно качал свои права Дуболомов.
– Это невозможно, – спокойно ответил Борис Федорович. – Мы пробовали отворить дверь, ничего не вышло. Она отбрасывает нас назад.
Ребята, участвующие в штурме непреклонной двери, закивали, виновато вздыхая.
– Все равно! – упрямо проревел Дуболомов.
– Бугаев, ты совсем стыд потерял! – накинулся на него Косых. – Не смей!
– Что вы можете сделать? – ответил Дуболомов угрожающе. – Вы не учителя, а кучка беспомощных пенсионеров.
Такого Косых стерпеть не мог. Не утративший с годами гибкость и ловкость истинного военного, он молниеносно подкатился к обомлевшему Дуболомову, схватил его за грудки и начал трясти. Тот ответил, и завязалась драка. Куски одежды, обнаженной кожи, яростно цепляющихся друг за друга частей тела замелькали перед зрителями. И, хоть это и была сцена ярости и исступления, собравшиеся охотно наблюдали за ней и даже подбадривали дерущихся.
Косых и Дуболомов додрались до окна, оперлись на подоконник, и, стараясь больнее ударить соперника, выпали в разверзшуюся раму. Раздались крики ужаса, все кинулись к окну. Но стекла снова заволокла зеленая пелена. На асфальте перед памятником павшим лежали два неподвижных тела. Под ними несуразным пятном расплывалась кровь.
В комнате воцарилось молчание, недостаточно властное из-за ярких всхлипываний и яростного дыхания собравшихся.
Стела Вениаминовна, наконец, приказала:
– Мы должны объединиться, а не калечить друг друга! Нас не так много. Думайте о чести, совести…
– Да-да, – нетерпеливо отмахнулась Нина Тамаровна.
– Что же нам делать теперь? – перешел к главному Борис Федорович, смотря на остаток поникших учеников.
Ника, Марго, Вита, Кристина. Алекс, Валера, Степа, Кирилл. Несколько учителей. Они должны сейчас сокрушаться по тем, кто в расцвете надежд заточен в актовом зале, ставшем кладбищем. Но единственной их заботой стало выживание, несущееся отголоском первобытных времен из дебрей пропамяти. Человеческие чувства, взращенные избытками цивилизации, на время отошли в сторону.
– Искать выход, – отозвалась Веня, которой, казалось, доставляло боль каждое слово. – Это единственный шанс. Телефон перерублен, родители знают, что ученики задержатся сегодня…
– Ой, Стела Вениаминовна, – обронила Вита, – в столовой Алина попала в беду.
– Что же ты молчала? – разозлилась Стела, угрожающе подняв руку.
– Я сказала Нине… – Вита оглянулась на Нину Тамаровну, в ответ бесстрастно глядящую на нее, и замолчала.
– Ладно, – отозвался Борис. – Бери подмогу и иди туда. Мы попытаемся связаться с внешним миром. И, пожалуйста, держитесь вместе! Кстати, плесень не любит солнца и сухости.
22
Вернувшись в столовую, Вита жалобно позвала Алину, но ей ответило только странное копошение.
– Ладно, – прошептала она, переводя дыхание. – Я пойду туда. Если не вернусь, пусть идет Марго, потом Ника. Если никто не вернется, кто-нибудь должен позвать на помощь.
Марго и Ника одобрительно кивнули, и Вита ринулась в горнило событий. Она пролезла через ограждение, схватила несколько пирожков, сиротливо лежавших там, где раньше были расфасованы груды пирожных, необходимых учащимся благодаря сомнительной съедобности бесплатных блюд. Откусывая тающее тесто, прошла в огромный зал, где в предобеденное время жужжали кастрюли.
В углу кухни что-то двигалось… Вита сглотнула и неуверенно придвинулась вперед, посекундно спрашивая: «Алина?» Наконец, яркий солнечный луч осветил страшный угол, и у Виты замерло сердце… Там в обнимку сидели Алина и Алекс, страстно целуясь!
– Алекс… – протянула Вита, округляя карие глаза.
Алекс дрожал.
– В-Вита… Здесь так холодно, а эта тварь не выпускает нас… Посмотри – вокруг нас магический круг… – прошептал он, зубами выбивая чечетку.
Вита обдумывала, как лучше покарать обоих, но из-за свойственной любознательности решила дослушать.
– Мы… пытались согреться, – промямлила Алина, выдергивая побелевшую от инея руку из-под шеи Алекса.
– Ах, замерзли? – проревела Вита и побежала на них, сворачивая пальцы в кулаки.
К несчастью, каблук ее свежекупленных на распродаже туфелек застрял в щели пола. Пытаясь выдернуть ногу, Вита расслышала за спиной угрожающее сопение и, посмотрев на вытянувшиеся лица Алекса и Алины, поняла, что дело худо.
Она обернулась. Перед ней, вытянувшись почти до потолка, повисло чудище зеленого цвета. Отвратительная жижа капала на кафельный пол, а запах от чудовища исходил такой, что даже перебивал въевшийся в столы и лавки смрад не отмывающегося жира. Вся эта груда дышала, и, похоже, понимала, что происходит, потому что медленно начала двигаться на беспомощную девчонку.
С диким криком Вита выломала доску, пригвождавшую ее к месту, и, не обращая внимания на слабые протесты Алины и Алекса, пустилась наутек, чудом улизнув от нападения.
– Оно там! – подбежав к подругам, завопила она, размахивая руками так, что даже отвесила пощечину Нике.
– Оно там! – закричала в ответ Ника, хватая за плечи Марго и начиная трясти ее в разные стороны, отчего у той растрепался впечатляющий конский хвост, специально зализанный ради генеральной репетиции.
– Успокойся! – со всего размаху Марго наградила Нику второй пощечиной.
Та отступила на шаг, схватилась за розовеющие щеки и села на корточки.