Ника победоносно отвернулась и ускорилась.
– У тебя много друзей? – Кирилл решил сменить тему, а Ника недоумевала, почему он сегодня такой разговорчивый.
– У меня много товарищей, тех, с кем приятно проводить время, но которые не придут к тебе во время кризиса и не станут отговаривать от безумных идей. Друзья же – только Вита и Марго.
– Понятно.
– А у тебя?
– У меня их вовсе нет.
– Только не говори, что из-за того, что все сволочи. Я не верю этому. Обычно дело в нас самих. Не могут все люди на земле быть козлами. Возможно, у тебя повышенные требования…
– Да брось. Мы похожи гораздо больше, чем тебе кажется.
– Откуда такая уверенность?
– Интуиция.
– О, да! – присвистнула Ника.
В этот момент они подошли к полуразрушенному бомбоубежищу, верхушка которого была предательски снесена и собирала теперь в себя пивные бутылки, распиваемые школьниками на территории почитаемого ими учреждения.
– И что теперь? – опешила Ника.
Кирилл, ничего не говоря, повернулся к ней спиной и, не обращая внимания на удивленный вид спутницы и ее попытки подшутить над ним, начал рыть землю руками.
– Этого еще не хватало! – воскликнула Ника. – У тебя будут глисты!
– Ты собираешься вытащить живыми дорогих тебе людей? – беззлобно процедил Кирилл, продолжая рыть.
Ника сдалась, хотя не прочь была всплакнуть. Им не пришлось долго мучиться – желанный сундук оказался близок к поверхности.
– О, чудно, я чувствую себя Джеком Воробьем. Там, случайно, нет бьющегося сердца?
Кирилл не засмеялся, а Ника подумала, что все-таки понятно, почему за столько лет они не стали друзьями.
Когда они тащили сундук назад, Нике послышались крики из окна, куда они должны были влезть.
– Ну вот, опять! – прокричала она, сбросила сундук на ногу Кириллу и, спотыкаясь, побежала к окну.
– Степа, Степ… – услышала она замолчавший крик Риммы.
Затем послышались какие-то удары, новые крики и возня. На пыльный асфальт перед Никой упал скелет.
Ника в оцепенении засмотрелась на обглоданные кости и попыталась дышать ровно. Но это не помогло. Поэтому она упала на дорогу и начала безудержно хохотать, перемежая взрывы смеха с проклятьями и выгибаниями коромыслом. Кирилл в бесконечном замешательстве наблюдал за этой сценой, забыв даже об ушибленной ноге. Наконец, Ника опомнилась, поднялась с земли, отряхнулась и, подняв голову, прокричала:
– Эй, вы! Мы притащили сундук!
С трудом оказавшись внутри, они наткнулись на валяющееся в углу тело слишком бледной Риммы.
– Что произошло? – выдохнул Кирилл.
– Степа решил развлечься с розеткой. Римма сказала ему, что этого делать не следует. Он нарочно рассказал нам анекдот про то, как учитель говорит ученику, который жалуется, что пальцы не пролезают в розетку. А учитель, не будь дурак, ему и говорит…
– А можно без этих подробностей?!
Вита насупилась, но соблазн описать трагедию оказался сильнее.
– Так вот, учитель ему и говорит: «А ты проволокой попробуй». Степа взял проволоку (где он только откопал ее?) и засунул туда. Римма попыталась удержать Степу, за что и поплатилась, – Вита указала на Римму, бездвижно валяющуюся в углу. – У нее остановилось сердце, а Степа в обмороке, хотя тоже без признаков жизни. Как я устала, – протянула она, садясь на пол и скрещивая руки.
– А откуда скелет? – ужаснулась Ника.
– Он здесь в шкафу был. Помнишь, мы его искали на биологии в подсобке?
– Мы принесли сундук, нужно его открыть, – напомнил Кирилл.
– А зачем? Скоро вечер, нас уже наверняка ищут, – ответила Вита, зевая. Потом скуксилась: – Я юбку помяла.
– Да что это с вами со всеми? – всполошились разом Борис и Кирилл.
– Да сколько можно бояться, прятаться и ждать, что тебя съедят? – парировала Ника, уже успевшая отойти от долбления головой. – Оставьте нас в покое.
– Так, хватит, – впервые взяла слово Нина Тамаровна, до того пришибленно усевшаяся в противоположном от тела Риммы углу.
Она подошла к сундуку и начала изучать его.
– Как его открыть? – спросил Борис, подвигаясь ближе.
– Я не уверена, что это безопасно, – предпочла уйти от прямого ответа Нина, выразительно, тем не менее, посмотрев на коллегу.
– Но иного выхода нет, – растерялся тот.
– Если только сжечь школу…
– За это и привлечь могут. Мы вам не в Америке.
Нина вздохнула и, щелкнув замком, приоткрыла крышку. В тот же момент Кристина налетела на нее и, вцепившись учительнице в шею, начала истошно вопить. От ее крика даже сдержанный Борис Федорович заткнул уши. Через несколько секунд после того, как Кристина успокоилась и, вращая глазами, сползла с Нины Тамаровны, дверь, огораживающая всех от страшного мира Нечто, вылетела из петель. И перед не слишком удивленными зрителями предстало оно во всей красе.
Девочки, Кирилл и Борис Федорович собирали в кулак все оставшееся мужество, чтобы достойно встретить смерть. Нина Тамаровна поднялась на ноги и, элегантно прошествовав до дверного проема, вытянувшись до потолка и грозно сопя, прыгнула на слизь, прокричав напоследок:
– Открывайте быстрей сундук! Это ваш единственный шанс сп…
Нину заволокла пелена. Через несколько мгновений плесень исчезла вместе со своей жертвой.
– Пока что оно насытилось, – прошептал Борис.
– Какой в этом смысл? – не выдержала Вита, расплакавшись. – Лучше бы уничтожило всех сразу. Зачем же стращать нас, загонять в угол и потешаться над надеждами спастись?!
– Может быть, оно находит в этом своеобразное удовольствие, – задумчиво протянула Марго.
– Разумная плесень? – саркастически вытянула лицо Ника. – Гоголь отдыхает…
– Так, – опомнилась Вита, поворачиваясь к Кристине, сидящей на месте нападения на Нину. – А ты что наделала?
Все разом повернулись в сторону скорчившейся Кристины.
– Действительно, что на тебя нашло… – попытался подладиться Борис.
– Говори! – крикнул Кирилл, подходя к ней вплотную. – Ты чуть не убила всех нас!
– Ах, так, – прошипела Кристина, отнимая ладони от лица и распрямляясь. – Ну, так слушайте, вам все равно недолго осталось, хоть умрете со знанием, – она подавила злорадный смешок.
Все оторопели, не решаясь перебить ее. Даже Ника не сказала ни слова, а только переглянулась с подругами. Потом перевела мучительный взгляд на Бориса Федоровича.
– Вы думали, все просто – какие-то выжившие из ума старухи создали то, чего не поняли сами, пробирка случайно пропала, а потом школа поразилась этим вирусом?! Какие вы после этого детективы? Скорее, дефективы.
– Ого, она заговорила! – опомнилась Вита. – Теперь понятно, почему ей следовало помалкивать, – прогнусавила она в нос, намекая на непринятый тембр, извергающийся из Кристины.
Даже в снах она часто видела, как Кристина говорит с ней.
– Да, Виточка, представь себе. Неужели вы действительно настолько глупы, что думали, что я не разговариваю, чтобы у доски не отвечать? – Кристина засмеялась. – Я это делала, чтобы не общаться с вами. Каждый человек глубоко мне противен.
– И ты что же, решила уничтожить школу и выкрала пробирку? – Борис, как ни приучал себя к снисхождению по отношению к несмышленым подросткам, почувствовал закипающую злость.
– О, нет, – Кристина вела себя точь-в-точь как героиня ужастиков, раскрывающая перед обреченными зрителями страшные тайны, побудившие ее на проступок: сверкала зрачками, посмеивалась и казалась зловещей. – Я просто помогала создателю.
– Кому? – в восклицании Ники промелькнула насмешка.
Кристина почуяла это, и, повернувшись к однокласснице, загадочно всмотрелась ей в лицо, чем почти довела ее до раздражения.
– А ты, Вероника, все смеешься? Ну, смейся, смейся. Своими усмешками чуть не довела моего брата до суицида…
Ника побледнела и быстро вскинула голову на Кирилла, неотрывно смотревшего на сестру.
– Замолчи! – его голос показался грудным. Он избегал глядеть на кого-то еще.
– Ах, сначала «Говори!», потом: «Замолчи!» Ты определись хотя бы… – теперь слова Кристины звучали почти дьявольски. Вите казалось, что еще чуть-чуть, и она превратится, по меньшей мере, в вурдалака.
– Ладно, личные отношения твоего брата и Ники сейчас не главное… – произнес сбитый с толку Борис.
– Личные отношения? – не выдержала Ника, в замешательстве уставившись на него. – Какие отношения, я его едва знаю!
– Ну да, ведь Кирилльчик так и не решился открыть тебе сердце… – блаженно пропела Кристина, жмурясь.
– В нее точно что-то вселилось, – уверенно сказала Марго. – Вы посмотрите, как глаза сияют. Ее надо изолировать!
– Ничего в меня не вселилось, я просто рада, что могу больше не прятаться и не прикрываться. И потом, даже если вы выкинете меня, оно вернется даже без моего зова. Не через час, так через два. Ваше время сочтено.
– Так, хватит болтать! Расскажи все или не мешай нам искать пути спасения! – отрезал Борис, поднимаясь.
– Ну, так я и рассказываю, это они мешают. В общем, не я выкрала ту пробирку. Это сделала… Как вы ее зовете, Поломойка? Очень остроумно, девочки, вы всегда выдумали всякую ерунду, смеялись над ней как ненормальные и считали себя самыми умными. Вы хоть понимали, какими идиотками смотрелись? Я увидела, как уборщица притащила эту дрянь и спрятала в раздевалке. Она же клептоманией страдает, вы не знали? В запертой подсобке у нее вообще склад мусора. Еще раньше я слышала разговор Тамаровны и химички. Я поняла, что это что-то интересное и решила попробовать. Что я теряла? А взамен могла получить возможность отомстить всем, кто издевался надо мной столько лет. Я ведь всегда хотела дружить, но это вы не давали мне шанса…
– Послушай, Кристин, – попыталась наладить контакт Ника, разводя руками и чувствуя себя паршивее, чем на выступлениях в самодеятельности, – я понимаю тебя. Я тоже ненавижу одноклассников и тоже в детстве страдала от дефицита общения, но я же не…
– Если ты мнишь, – прервала ее Кристина, постепенно ставшая центром сборища, – что своими фокусами запудришь мне мозги, ты ошибаешься. На чем я остановилась? Ах, да… Я разбила пробирку и начала поливать плесень водой. Она стала разрастаться, а моя радость крепла. Но Поломойка прервала мои планы, выгнав меня из раздевалки и отобрав ключ, который я с таким трудом сделала… Потом мне на помощь пришел Степа…