не в силах понять чего-то подводного, что объединяло друзей и позволяло им интуитивно улавливать настроение друг друга, а оттого и до кашля гоготать. Ника, не выдерживая уже гомерического хохота, упала на пол. Пытаясь остановиться, она продолжала конвульсивно дергаться на спине. Алина в это время недоуменно и даже с некоторым осуждением смотрела на одноклассниц.
Отдышавшись, Вита предложила старую забаву девочек из 11«А». Они шпильками открывали просторную душевую комнату, заходили туда и в абсолютной темноте бегали, натыкаясь друг на друга, вскрикивали, щекотали сами себя и игриво угадывали, кто схватил их за хвост. Свет они включали только тогда, когда какая-нибудь девочка получала несерьезную травму.
Они начали играть и носились по душевой с криками и смехом. Неизведанные тайны, мнившиеся им здесь, приято щекотали фантазию. Им казалось, что в комнате при отсутствии света происходит что-то мистическое, а они прикасаются к этому. Приятно и страшно было чувствовать рядом с собой другого человека и не знать наверняка, кто это – друг, враг или вообще приведение.
Как обычно, первой завизжала Алина. Ника поняла это до того, как включили свет. Пока Вита хлопотала рядом со скуксившейся ворчуньей, Яна и Ника с интересом исследовали стены комнаты. Они не были здесь давно. Все учебное время теперь занимали подготовка к экзаменам и уклонение от выполнения обязанностей в связи с ними же.
Ника уже хотела сказать что-то остроумное и туманное, чтобы только подруги поняли ее пренебрежение к Алине, как ее внимание распухло на отдаленном углу комнаты. На стене ближе к потолку, поблескивая в искусственном свете, выросло что-то непонятное. Это было похоже на плесень, но без характерного для нее пушка, гораздо более рыхлое, красивое и зеленое.
– Что это? – озадаченно прошептала Ника, не в силах оторвать взгляд от чудесных пятен.
– Не знаю, – пожала плечами Марго.
Сейчас она больше была занята обдумыванием, как бы ей не пришлось тащиться с Алиной в травмпункт. Вита и Ника согласились бы сопроводить их только под угрозой не поступления в институт.
– Ух ты, – заворожено протянула Вита.
Она подошла к Нике и положила ей подбородок на плечо.
– Это, наверное, Поломойка тут разводит лекарственную плесень, – сострила она, не дождавшись ответа подруги. – Они же с Пупком постоянно нас выгоняют отсюда и дверь запирают!
– Я всегда надеялась, что школа сгорит. Но теперь ее, видно, подточит плесень, – вяло сказала Яна. – Жаль, что мы уже выпустимся. Ник, пойдешь в столовку, я есть хочу?
– Блин.
После того, как в их школе поменяли директора, наметились некоторые положительные изменения, касающиеся ремонта и рациона. Кормили теперь не только обветренной запеканкой и жесткими рыбными котлетами. Правда, в общем и целом еда все равно оставалась пресной и влажной.
– Никакие изменения нам не помогут, – вмешалась Алина хнычущим фальцетом. – Тогда надо эти руины снести и новое что-нибудь построить.
Нике не хотелось признаваться, что она согласна с Алиной, но спорить у нее не хватило лицемерия.
– Ладно, идем, скоро звонок, – устало сказала Марго. – Закрывай дверь, Вит.
5
Отвлекшись на что-то несущественное, Ника всерьез задумалась о той зеленой слизи только спустя пятнадцать минут в столовой.
Вита и Марго благополучно подкреплялись ароматными пирожками, с лихвой вытерпев недовольство продавщицы, рассеянной и беспрестанно ругающейся с учениками румяной женщины. Алина запаздывала, угодив в пинки голодной толпы, на которой как раз оборвалась партия жизненно необходимой все никак не способным вырасти лосям провизии.
Ника с отвращением сидела за жирным столом, бубня что-то себе под нос и отсутствуя в реальности. Яна подливала масло в огонь мистического настроения. Несмотря на радостную погоду и яркое солнце, неблагородно освещающее немытую столовую, она, сама ни на грош не веря в свои слова, с блестящими глазами озвучивала старинные школьные легенды.
– А вы помните, как в прошлом году хоронили шестиклассника? Может быть, это из-за этой хрени!
– Ян, да хватит тебе, – укорила ее Вита, с наслаждением жуя булочку. – Дай поесть спокойно.
– Его ударило током, – констатировала Марго, приготовившись защищать общепринятое мнение, если Яне придет в голову его оспаривать.
Яна фыркнула, всем своим видом показывая, что выше споров, поскольку знает правду.
– А нашли – то его возле коморки Пупка! Там, по-моему, нет тока! Это директриса придумала, чтобы замять панику.
– Она же уволилась потом, зачем ей заминать скандал? – недоуменно спросила Вита, а в глазах ее промелькнуло беспокойство неуверенности.
– Это чтобы ее не посадили! – вскрикнула Яна, едва не хлопнув себя по лбу ладонью. – Думать надо! А всем сказала, что на пенсию… Но кто уходит на пенсию в семьдесят пять? Понятно, что ее вынудили.
– И хоронили того мальчика в закрытом гробу, – вмешалась Ника, очнувшись от оцепенения.
– Вот – вот, – заговорщицки продолжала Яна, – не удивляясь, если учителя скрывают от нас убийства по школе! У них заговор!
– Тебе надо поменьше смотреть телевизор, – отчеканила Марго.
– А отчего умерла библиотекарша?
– Она была старая и долго болела…
– А почему она заболела? – поддакнула Яне Ника.
К этому времени многие их одноклассники уже поели и, не обращая на девочек внимания, поплелись на биологию.
Девочки тоже встали.
– Нельзя опаздывать, – озабоченно хмурясь, сказала Марго.
– Тем более новый препод, – ответила Ника, совсем проснувшись и воображая приятный урок, хотя внутри что-то противно скребло. Она знала, что это предвкушение какой-то важной мысли.
– Да? – удивилась Вита.
– Ну, да. Я сегодня видела его в кабинете Вени.
– И нам ничего не сказала?! Ну, ты даешь! – поначалу обиделась, потом забыла об этом Вита, поскольку к ней, прыгая, подбежал Алекс и начал тараторить.
– Я забыла, – запоздало оправдалась Ника, поджимая рот.
Они подошли к кабинету биологии и сели на подоконник. Мимо прошла Поломойка, недружелюбно покосилась на них, как будто говоря: «В этот раз вам повезло, но в следующий я вас точно поймаю!» Ее прическа была похожа на загоревшийся пучок выкрашенных в красную гуашь кусков соломы. В этот момент Ника решила, что Поломойка и Пупок затевают что-то в своих владениях, а пострадать могут невинные дети. Вопреки сплетням она не верила, что эти два старых, злобных и засушенных существа могут завести интрижку. Нет, здесь было что-то… Преступное. В этот момент она решила разоблачить плохих героев и спасти хороших. Неожиданно она показалась себе спасительницей человечества. Зачем спасать от мнимой угрозы собственных одноклассников, она бы не ответила. Ника покосилась на девочек, потом вспомнила, что они ей не верят, и озлобилась, гордо решив не раскрывать им своих победоносных замыслов. Она и обижалась, и испытывала мрачную гордость из-за того, что ничего не скажет им, даже если они будут умолять. С такими наполеоновскими планами она после оглушительного крика звонка зашла в кабинет и села, как обычно, на последнюю парту вместе с Витой. Перед ними, терроризируя Марго, примостилась Алина, шмыгая носом и шепотом сообщая той, что только что поссорилась «со своим». Марго терпеливо выслушала жалобы, подпитываясь мыслью, что Ника, верящая в бредни Яны, сегодня противнее.
Звонок протрещал, но новый преподаватель все не скрипел дверью, с опасением входя на занятие. Вита спокойно открыла шкафчик с препаратами и, достав оттуда скелет угря, заставила Нику фотографировать себя с ним в разных ракурсах. Ника, вдохновленная примером подруги, заряжавшей ее сангвинизмом, достала из шкафчика бюст примата и охотно с ним разговаривала. Девочки успокоились вовремя, закрыли дверцу и, довольные, сели на место.
Но их проказы не всегда выходили безобидными. Один раз на уроке вождения Ника, пытаясь настроить зеркало под себя, случайно оторвала его. Понимая, что, повернув голову к ней, Вита испытает неконтролируемый приступ хохота или психоза, как они сами называли ситуации вседозволенности, Ника как могла быстро попыталась приделать зеркало обратно. Она понимала, что, стоит Вите начать смеяться, ей тоже не удержаться. Тогда у инструктора, готовящего их к экзаменам в ГАИ, будет лишний шанс позлословить насчет женского поведения. Он везде и всегда указывал на то, что девушки непунктуальны и расхлябаны, несмотря на то, что сам ни разу не возник вовремя. Если же опаздывала какая-нибудь безразличная к его предмету ученица (таких было большинство и среди парней), он разражался лекцией о девичьем характере или просто самодовольно – иронично ухмылялся, произнося себе под нос: «Женскую сущность не переправишь». Так вот для Ники тогда исправность зеркала была вопросом чести, чтобы мизогин не мог ничего съязвить. В напряжении, не обращая даже внимания на начавшуюся лавину смеха сзади, а видя только выруливавшего из-за угла инструктора, она смогла пришпилить зеркало на место и с неизвестно откуда взявшимся хладнокровием откинулась на спинку кресла.
Вошел новый биолог. Все притихли на мгновение, словно проверяя, можно ли с этим вести себя так же, как с остальными. Обычно подростки были чутки в этом вопросе и быстро раскусывали новичка, доставали телефоны и начинали выкрикивать с места замечания и глупые вопросы.
– Добрый день, – поздоровался учитель без скованности. – Я ваш новый преподаватель биологии. Зовут меня Борис Федорович Потаенный.
Он не стал заниматься бессмысленным перечислением списка фамилий класса, поскольку понимал, что все равно никого сразу не запомнит.
Борис Федорович, не в пример остальным учителям, прекрасно понимал, что ученики, насильно загоняемые во «второй дом», не обязаны восторгаться каждому его слову. Но при должном обращении любые хулиганы хотя бы внешне могут вести себя прилично. Борис заговорил непринужденно, уверенно и спокойно, ясно давая понять, хоть и без всякой угрозы, что с ним лучше не спорить.