Ника, приготовившаяся страстно ждать перемены и перекидываться записками с Витой, невольно заслушалась. Темой урока была эволюция, а она всегда интересовала Совину, пусть девушка чаще раскрывала учебник ради списывания, чем ради глубоких измышлений. Ника иногда смотрела передачи, связанные с Дарвиным, и читала статьи, но не считала нужным обнародовать свои познания. Хуже всего ей было бы ощущать себя заучкой, а не одинокой мятежницей. Мнение класса нисколько не трогало ее, но собственное представление о себе пострадало бы.
Заслушавшись Бориса Федоровича, к которому испытывала симпатию еще после случая в кабинете директора, Ника заволновалась, когда после интересного изложения необходимого материала он изрёк:
– Конечно, даже сейчас, несмотря на то, что дарвинизм принят как основная гипотеза во всем мире, находятся смельчаки, утверждающие, что никаких ее доказательств нет.
– Как же тогда ее могли принять? – неожиданно выдала Ника.
– Думаю, об этом лучше спросить тех, кто отвергает эволюцию, – улыбнулся Борис.
– Они, наверное, просто хотят прославиться путем унижения великого натуралиста, – отозвалась Марго. – Таких жаждущих славы любыми путями много.
– Они основываются на том, что у современной обезьяны и человека мало общего, и ни одна обезьяна не может сейчас эволюционировать в нас. И это несмотря на то, что наши ДНК совпадают на девяносто девять процентов. – Сказал Борис, очевидно, польщенный таким интересом к его оговорке.
– Но это же бред! – взорвалась Ника. – Для достижения тех же результатов нужны не только те же условия, что и много тысяч лет назад, но и тот же общий предок, который давно вымер! Современные обезьяны ведь наши собратья, а не предки! И потом, есть ведь гипотезы, что они вынуждены были превращаться, – здесь она поперхнулась, поймав неодобрительный взгляд Марго, – эволюционировать из-за того, что исчезли леса в саванне. Должны были учиться прямохождению. Или вообще в воде… Нужны те же условия, абсолютно идентичные, и потребность в новом виде! – довершила она, едва не захлебываясь.
– Да-да, – торопливо подтвердила Марго, удовлетворенно кивая головой. – Это все псевдонаука! Они основываются на каких-то странных находках, которым якобы миллион лет и которые вроде как принадлежали человеку разумному!
В этот момент, когда девочки и преподаватель пришли к полной победе над псевдоучеными, заговорил Кирилл, местный отличник. Марго не терпела его из-за вечной конкуренции между ними, уточнениями, сколько у кого пятерок и кого больше любит директриса. Заодно его не любил и весь класс, которому не нравилось, что какой-то выскочка годом моложе их (он перескочил через класс) смеет смотреть на них свысока и считать себя (вполне заслуженно, приходилось признавать это) намного умнее их.
– Эти факты просто провались сквозь стену заговора, – тихо, но самодовольно заявил он. Для него не существовало чужого мнения, и он только улыбался глупости окружающих, никогда не горячась. – Нас вводит в заблуждение официальная наука, потому что ей это противоречит.
– То есть ты считаешь, что задолго до пирамид была великая цивилизация? – разъярилась Марго, понимая, к чему он клонит.
– Да, – спокойно ответил Кирилл.
– Это непроверенные домыслы! – Марго не могла забыть, как в прошлом году Кирилл поехал на городскую олимпиаду по информатике, оставив ее с носом. – Нас сознательно вводят в заблуждение религиозные секты и ученые, жаждущие славы. Может, и НЛО существуют, но от нас почему-то это скрывают?! Зачем это скрывать? Если были бы настоящие доказательства, их бы признали ученые!
– То есть он хочет сказать, – пришла на выручку Ника, которой все больше нравилось выставлять напоказ свои знания, за которые никто ее не осуждал, – что от нашей цивилизации через сто тысяч лет останутся только след ноги в бетоне и кусок от машины. Не верю! – вскрикнула она, победоносно глядя на Кирилла.
Тот поморщился.
– Ты мыслишь узко.
– Да хрень это все. "Если никто никогда не видел привидений, телегонию, вред от ГМО, говорящих ящериц, это еще не значит, что их нет", – передразнила Ника воображаемого фаната мифов. Так доказывайте, напишите научную статью, выступите на собрании, как это делают добросовестные люди. Ванга предсказала, нашли труп двенадцатиметрового человека, НЛО бороздят просторы вселенной. Надо верить только фактам, а не кто – то сказал, родил, видел, кому – то приснилось, причудилось, в белой горячке примерещилось, – Ника остановилась, чтобы отдышаться, но прямо-таки сверкала от пламенной речи.
– Так или иначе, – вмешался заслушавшийся своих новых подопечных Борис Федорович, – мы должны признать, что не знаем гораздо больше, чем знаем.
Проскрипел звонок. Ника с каким-то чувством обновления и неизвестно откуда свалившегося ликования подошла к Борису. Она хотела спросить его, верит ли он Дарвину, но ограничилась только представлением, как она спрашивает это и что ей отвечают. В реальность она боялась разочарования, боялась, что слепленный ей в столь короткие сроки образ справедливого и умного учителя рухнет, стоит коснуться его. Кроме того, ее держала дистанция между учителем и учеником. Спрашивать это или что-то более личное («Сколько вам лет», например) было оскорбительно, невероятно.
Она ограничилась тем, что слушала разговор Бориса Федоровича с Маргаритой о системе образования в России и бессознательно улыбалась.
– Ну, ты дала сегодня! – восхитилась Вита, выходя из кабинета. Марго взглядом подтвердила, что придерживается того же мнения. – Чего раньше-то молчала?
– Раньше преподы говорили о чем угодно, только не об интересном, – вздохнула Ника, благодарно глядя на подруг. – Интересны обычно только передачи ВВС.
6
На следующий день Ника, возвращаясь к мыслям о слизи в раздевалке и хорошенько все обдумав, решила прокрасться туда, рассмотреть все подробнее и попытаться выяснить хоть что-нибудь впечатляющее. Ее воображение работало с такой силой, что она не в силах была верить, будто виденное ими вчера – всего лишь вид плесени. Девочкам она по-прежнему говорить ничего не хотела, находясь в состоянии неизвестно откуда взявшейся гордой обиды из-за того, что ее мнение не было молниеносно принято ближайшими друзьями.
Она провела отвратительную ночь. С трудом заснув после нескольких часов сидения в интернете, после получаса сна она была разбужена одним из соратников по рокерскому поприщу. Нисколько не обидевшись и проболтав с ним около получаса, она проворочалась до рассвета, вспоминая обо всем понемногу и дойдя постепенно до понимания необходимости отключать звук мобильного телефона перед сном. Под самое утро Ника забылась поверхностным неблагодарным сном. Ей чудились типичные человеческие полусны, невразумительные короткие интерпризы, сменяющие друг друга и быстро забывающиеся. Последнее видение она запомнила. Ей привиделось, как Римма Эдуардовна и Нина Тамаровна, облачившись в черные обтягивающие костюмы, пытают Степу, угрожающе поднимая над его головой бензопилу. «Говори, зачем страницу из дневника выдрал?! Не бывать тебе хорошистом, пока мы живы!» – скрежетала зубами Нина. Римма в помощь коллеге подняла ногу с острейшими шпильками и готовилась обрушить свой гнев на нерадивого ученика. Обе издевательски смеялись. На самом интересном месте прозвенел будильник. Ника ошарашено приподнялась над постелью, вспоминая сон, потрясла головой и начала собираться, решив не думать о той ерунде, что приходила к ней каждую ночь.
В школе Ника пошла по темному длинному коридору, не боясь. Места она знала прекрасно, и ничего мистического – потайных комнат или трупов в подсобке – обычно здесь не находили. «От нас их скрывают» – утвердительно сказал бы Кирилл, если бы Ника знала, что он верит ей. Поток сознания прервал дикий вопль (коридор был узкий, а акустика прекрасная). Чуть не опережая звук, пронесся Степа, утративший в минуту страха всю свою молодецкую удаль. Ника, оцепенев, смотрела, как он, пытаясь стряхнуть что-то с ноги, движется прямо на нее, но отойти не могла – ступни словно приросли к полу, как в кошмаре. Все происходящее казалось настолько диким и невозможным, что она, удивляясь и не осознавая, правда ли это, следила за Степой. Он, крича: «Отойди!», попытался свернуть в сторону, но не вылавировал и столкнулся с Никой.
Они оба упали и больно ушиблись. Ника, сразу вскочив на ноги и не обращая внимания на разбитый локоть, начала тормошить Степу. Одноклассник ничего не говорил и только мычал то ли от страха, то ли из стыда.
– Степа, Степа! – повторяла Ника, пытаясь привести его в чувство размашистыми пощечинами, от которых ему почему-то не легчало. – Вставай! Что произошло?!
Она боялась смотреть на его ногу – сверху джинсов от пятки до колена она была покрыта той самой слизью. Животный страх пробрал ее до костей. Дверь возле них скрипнула, явился Эмиль. Он поморщился, ничуть будто не удивившись, но все-таки вызвался помочь. Вместе они дотащили брыкающегося и мычащего что-то Степу до кабинета медсестры. Ошарашенная и ничего не понимающая Ника пошла на урок. Вернее, ей настоятельно это советовали.
7
Ника рассказала все девочкам. Вместе они решили дождаться, пока Степа поправится, и хорошенько расспросить его обо всем. Но бледный Степан появился в классе лишь к пятому уроку и, против обыкновения не разговаривая ни с кем, сел за отдельную парту и подпер голову рукой. На расспросы девочек, сразу обступивших его (учитель истории вышел из кабинета двадцать минут назад и не вернулся), он отвечал:
– Я не знаю, я просто испугался и выбежал, потом ударился о Нику…
Было странно слышать такое от самого Трёпичкина. Обычно он едва не вывихивал язык из-за непрекращающегося потока информации.
– Но у тебя была зеленая нога! – не желала верить такому вероломству Ника, открывая рот.
– Я вымазался в туалете.
Ника при этих словах чуть было не наградила его затрещиной, как однажды в начальной школе, когда вообще предпочитала разбираться с противоположным полом с помощью кулаков.