блемы.
– Ты что творишь? – выплевываю шипение сквозь зубы, злое и несдержанное.
Она вжимает голову в плечи.
Я бегло осматриваю ее сверху вниз – ну ни капли же на малолетку не похожа! Двадцать… двадцать один, может, но не меньше! На каких таких дрожжах их сейчас растят? А если бы я все-таки увез ее и…
– Да мне будет! – возмущается, перебивая поток мыслей, выпячивает несовершеннолетнюю грудь вперед. – Завтра. Завтра мне будет восемнадцать.
– А как ты прошла сюда вообще?
Меня гориллы на входе заставили карманы вывернуть, документы минут пять рассматривали, а девчонкам, видимо, стоит улыбнуться – и все! Давай заходи любая, подведи нормального пацана под уголовщину.
– По ксерокопии паспорта.
– Фальшивой, видимо?
– Я всего лишь исправила одну цифру.
Накрываю пятерней лицо, тру веки. Отвык от этих приключений и не надо было начинать. Уже бы видел десятый сон на мягкой перине в гостинице. Нет же, потянуло… В столичных клубах в целом с этим строже, конечно.
– Мне надо… – Она проверяет телефон, а затем испуганно оборачивается в сторону металлической двери. Неизвестно, что там происходит за ней, окна занавешены.
А я, понимая, что пахнет жареным, больше не жду.
– Давай сюда. – Оглядев забор, приседаю на колено так, чтобы у малой была опора для прыжка и она могла сбежать. – Не тормози, а?
Дважды повторять не приходится. В один миг она с бешеными глазами настигает меня, упирается ступней в ладони, раскачивается, вцепившись в мои плечи. И… выжали! Подбрасываю ее вверх. Циркач, блин. Но она легкая, легче штанги в спортзале. Или адреналин, не знаю. Да и плевать. Главное результат: я помогаю ей дотянуться до верхнего края ограды, и она грациозно перемахивает через забор, повисая на нем. После уже прыгает, сгруппировавшись.
– А ты? – смотрит на меня через прутья.
– Вали давай, малая.
Хочу добавить, чтобы Золушка была аккуратнее и не теряла туфельку, потому что я не буду ее искать, но за спиной распахивается дверь и с громким стуком врезается в стену. Слышу стремительно настигающие меня шаги и молча провожаю силуэт девчонки вдаль. Лишь бы домой пошла, а не… Хотя какая мне разница, что с ней будет.
– Эй, ребят, я сам-сам! – болтаю, чувствуя, как мне заламывают руки. Пытаюсь развлечь народ, но никому смешным мой стендап не кажется. Меня все же валят на землю, как в старые добрые времена, и я врезаюсь лицом в неровный асфальт.
2
Отпустили меня только с рассветом. Заигрались ребята в богов. Никуда не спешили, прикалывались. Проверяли документы у каждого, проводили личный досмотр, фонариком в глаза светили. Будто самим не надо по домам. Хорошо, что в участок не повезли. Я их достал вопросами о рамках административного производства для исчисления сроков задержания – выучил пару-тройку умных фраз в столице. Послали они меня далеко и надолго. Так я и оказался в шесть утра на пустой дороге с разбитым телефоном и вывернутыми карманами: на мобилу приземлился, когда меня помяли, а карту где-то потерял. Ну хотя бы паспорт за пояс по привычке спрятал.
Сенсор не слушается и уже какое-то время не дает мне пролистать контакты или набрать номер такси, чтобы сделать заказ по телефону. За это время мимо проезжает только одна тачка, которая игнорирует мое существование. Еще бы, с такой рожей – я хотя и умылся, но разбитая бровь заметна издалека. Минут через десять, правда, удается набрать последний входящий вызов. Им оказывается мой друг Макс – он звонил мне, когда я прилетел, а я отказался остановиться у него, хотя тот настойчиво звал.
– Привет, брат, срочное? Сплю, – слышится приглушенный бас из динамика.
– Не беспокоил бы, если бы не прижало, но… могу я воспользоваться твоим предложением, если в гости зовешь? Надолго не задержусь. Хочу в душ и хотя бы пару часов поспать.
– Что, бурная ночь?
В ту же секунду в мыслях возникает образ девчонки с широко распахнутыми глазами. А я тру виски и лоб, напоминая, чтобы шла прочь из моей головы. Хотя бы до завтра.
– Можно и так сказать.
– Без проблем, приезжай.
– Да… – ненавижу просить об одолжениях, потому что после чувствую себя по гроб жизни обязанным, хотя Макс, знаю, ничего взамен не попросит. – Еще… вызовешь мне такси? Телефон разбил. Как магазины откроют, сразу новый куплю и скину, что должен буду.
– Ага, придурок, адрес скажи.
– Напротив клуба Wham-bam, – произношу с дурацким акцентом, над которым Макс ржет. Но что всегда мне нравилось, он не задает лишних вопросов.
Так через полчаса я и оказываюсь за городом у большого двухэтажного дома, в цветущем саду перед которым не хватает разве что павлинов.
– Я думал, к тебе еду в центр. Когда водила свернул на выезд из города, напрягся, – говорю другу, уже переступая порог.
Макс смеется, потирая сонную рожу с отпечатком подушки на щеке. Подтягивает растянутые треники, ведет меня в дом. Я про себя отмечаю, что подзаплыл он жиром с этой семейной жизнью и наследным строительным бизнесом, где, видимо, напрягаться особенно не приходится. Мы с ним не очень похожи: я дитя улиц, а он с детства неженка, но парень отличный. На голову ниже, смазливее меня, интеллигент, чтоб его. Ну и я, наоборот, вес набираю с трудом даже с тренировками, потому что не успеваю или забываю нормально есть.
– Испугался? Да к Вике приехала мама с сестрами. – Это он свою будущую жену имеет в виду. – Если бы я там с ними остался еще хотя бы на час, свадьбу пришлось бы отменить.
– Я здесь не помешаю? – уточняю на всякий случай.
– Нет. Родители из отпуска возвращаются только в середине недели, мы с Евкой тут одни. Кофе будешь?
А Евка – это вроде бы сестра его младшая, помню ее совсем ребенком. Кажется, она под стол пешком ходила, когда у нас уже выпускной был.
– Не, хочу попробовать отключиться хотя бы ненадолго. В клубе, куда заехал, облава была.
– Да ла-а-адно? То-то рожа у тебя помятая. А я думал, ты цыпу какую-нибудь подцепил, и она из тебя все соки выжала.
Он ржет как конь. Помнит, как раньше мы тусили с ним. Марафоны устраивали – и запойные, и развратные. Улыбаюсь в ответ, разбитую бровь сильно щиплет.
– Была одна, – честно говорю, хотя эта девчонка меня и бесит невыносимо, – хорошая прям. Но парни из ОМОНа помешали немного.
Макс вздыхает, как наседка, тут же предлагает меня закормить до ожирения, но я прошу лишь показать, где ванная комната, и дать полотенце. Я приехал налегке – только телефон и паспорт. Шмотки все равно пришлось бы покупать, решил не брать с собой. А костюм, которого у меня нет, Макс предложил взять напрокат.
Душ, кстати, заметно поправляет мое состояние. Особенно контрастный. Отогреваюсь после ледяного напора, растираю кожу. И кажется, что готов к новым подвигам, но это обманчивое ощущение – через двадцать минут пройдет, и стану зомби. Надеваю шорты, которые одолжил Макс, футболку беру с собой. Вытираю короткие волосы, которые и без полотенца почти высохли, – никогда бы ежик не променял на шевелюру, которую нынче Макс отращивает на свадьбу. Подкаблучник. Уверен, он начесывает их по полчаса каждый день. А я это драгоценное время могу посвятить делам в автосервисе: каждая минута стоит денег, на которые буду жить не только я, но и моя команда.
Еще раз контрольно прохожусь полотенцем по макушке, пока иду обратно на кухню, и…
– Ой! – взвизгивает кто-то, кого я не ожидал встретить на своем пути. В этом доме. Да вообще больше никогда в своей жизни. Потому что это… малая?! Она, но другая. По горло и пятки упакованная в пижаму, с кривым пучком на голове, не накрашенная и… правда маленькая. Стоит с распахнутым буквой О ртом, следит за тем, как капли воды стекают по моей груди и…
– Ев, ты? На кухню иди, у нас гости! – доносится радостный голос Макса.
Пам-пам-пам-па-а-ам!
– Ева, значит? – ухмыляюсь, наблюдая за торчащими сосками, которые проступают через ткань футболки.
Черт, думаю не о том. Девчонка смотрит на меня так, будто увидела призрака. Мозг напрягается, давит лоб. Логическая цепочка «конфета – Евка – младшая сестра Макса, которую я чуть не…» приводит к сбою системы, и я злюсь, увидев понимание в ее глазах. А еще потому, что рассказывал об этой «цыпе» ее же брату.
– Значит, ты меня узнала, когда мы слюнными жидкостями обменивались? О чем ты думала вообще? Эй, я с тобой говорю! – встряхиваю ее за плечи, а она смотрит так злобно, что меня должно бы вынести из дома волной ее негодования.
Но мы не в кино, здесь нет спецэффектов – просто жизнь. Поэтому я по-прежнему нависаю над ней, требуя ответа, словно он что-то изменит.
– Узнала, и что-о-о? – выплевывает мне в лицо, и ее губы так широко распахиваются на протяжном «о», что я против воли вспоминаю ее ежевичный вкус. – Это ты подошел ко мне! И это ты сунул язык мне в рот! Так что иди-ка ты…
Куда – она не заканчивает, а то отшлепал бы прямо посреди коридора. Но ей везет, потому что нас прерывает Макс, который выходит из кухни, почесывая заросший подбородок.
– Смотрю, вы уже нашли общий язык? – Лучше бы Максу не знать, насколько он прав в своих высказываниях. – Это Денис Козлов, помнишь его? Мы с ним вместе учились. Он у нас пробудет некоторое время. Завтракать, кстати, будешь? Я твои сырники любимые могу приготовить.
Сестра Макса по имени Ева отвечает, не глядя на него, прямо мне в глаза.
– Нет, Дениса я не помню. От завтрака, пожалуй, откажусь. А вам приятного аппетита! – и уже развернувшись на пятках, шепчет тише, чтобы услышал только я: – Смотри не подавись.
Я быстро перевожу взгляд на друга, лишь бы не пялиться на нее. Задираю брови выше, будто впечатлен:
– Странная она.
Интересно, что все это значит.
– Забей, ты ни при чем.
Он зовет за собой на кухню, а там меня уже ждут ароматный чай и шикарный бутер с расплавленным сыром.
Спать хочется адски, но пустой желудок отзывается при виде еды болезненным урчанием. Что ж, теперь если не поем, точно не усну, так что я бросаю вещи на спинку стула и сажусь, не дожидаясь особого приглашения.