– Она злится на меня, что не пустил ее на очередную вечеринку. – Макс потягивает кофе, запах которого разливается по кухне, перебивая другие ароматы. – В разнос девка пошла. А мне только отгоняй мужиков, что норовят на нее залезть.
Я давлюсь куском хлеба, который только отправил в рот, но изображаю, что просто обжегся и слова друга здесь совсем ни при чем.
– Так много желающих?
– Да ужас, Дэн. Я уже среди своих кипеж навел. Чуть не подрался с Аликом, помнишь его? У его отца автозаправки, нашего возраста мужик, куда он лезет? Будто девчонок не хватает.
Черт, черт, черт.
– Она милая у тебя, – произношу, пожимая плечами, безразлично, но Макс все равно бычится на меня. – Тише ты, бро. На роковую мадам не похожа – я это имел в виду.
Сам же вспоминаю, как она терлась об меня. Слова Макса накладываются сверху, я представляю каких-то «других», о которых он говорил, и… крошу ни в чем не повинный бутерброд.
– Она столько лет проучилась в Питере в балетной академии, жизни не знала. Сейчас у нее отпуск перед началом работы в театре, и она будто пытается за все годы наверстать… а мне расхлебывай. Если я никому ничего не откручу этим летом, будет замечательно.
Тяжело сглатываю вставшую поперек горла ветчину и быстрее запиваю чаем. Ага, и на самом деле обжигаюсь все-таки! Ненавижу стягивающее грудную клетку липкое ощущение стыда. Даже уши горят – и как Макс не заметил ничего? Он мне и поесть, и поспать… Да он всегда помогал мне по жизни, а я и честным до конца не могу с ним быть. Это может сломать что-то между нами, а я не хочу.
Макс – мой друг, всегда им был. Всегда, как мог, прикрывал в те времена, когда я нещадно прогуливал школу, чтобы подрабатывать везде, где брали. Чтобы накопить денег на погулять или мобилу, пусть и подержанную, потому что дома не светило и такой. Вместе со мной ходил бить окна на склад, где я неделю разгружал грузовики, полные строительных смесей, а взамен не получил ничего, потому что меня кинули. Он был примерным мальчиком из хорошей семьи, я плохо на него влиял, но это не мешало его родителям кормить меня и давать ночлег в особенно тяжелые дни, когда заявлялся к ним с синяками и вывихами.
Наверное, я в какой-то степени был даже счастлив, что в свое время не сдал контрольные и пропустил все возможные пересдачи. Потому что, оставшись на второй год в восьмом классе, познакомился с Максом. Нас посадили за одну парту, и с тех пор мы всегда были вдвоем – я больше не ощущал, что один в поле воин. И пусть дороги наши разошлись, пусть раскидало по разным местам, но… у нас и по сей день все было отлично. Мы могли не видеться год, а потом общались до утра, будто расстались только вчера. Между нами не было ни километровой, ни временнóй пропасти до этого момента. Теперь ложь встала комом в горле, и эту ложь звали Евой.
– Я на пробежку пойду, раз проснулся уже, – произносит Макс, убрав в посудомойку чашку. – Вика трындит, что в костюм свадебный не влезу.
– Ну, в этом Вика права, – тихо смеюсь я.
– Ой, отвали! Иди отдыхай, короче. Не буду тебя трогать, пока не очнешься.
– Ага, давай.
Я допиваю чай в тишине, которую нарушает лишь приглушенная музыка из колонки – не сразу обратил на нее внимание. Дожидаюсь хлопка входной двери. А затем, глянув в окно и убедившись, что Макс припустил трусцой в наушниках по округе, иду на поиски одной вредной малолетки.
Раз, два, три, четыре, пять… Кто не спрятался, я не виноват.
3
Я нахожу ее комнату по странным звукам – смесь восточной музыки и шелестящего шума волн. Нахожу и тут же утыкаюсь взглядом в ее… эм-м-м… упругие ягодицы. Она стоит передо мной в странной позе. Сложившись пополам, упирается ладошками в розовый коврик на полу, а ее задница, обтянутая черными лосинами, смотрит прямо на меня. Где-то там между ног виднеется ее лицо – глаза у Евы закрыты, поэтому я негромко стучу в открытую дверь.
– Что ты хотел? – звучит расслабленное и хрипловатое, будто она еще не проснулась. Под стать музыке, играющей на телефоне. Глаза она по-прежнему не открывает. А я хочу, но не буду спрашивать, откуда знает, что это я.
– Поговорить.
Складываю руки на груди и наблюдаю, как малая, точно кошка, вытягивается вперед, обтерев грудью пол. А затем, уже лежа на животе, сгибает ногу за спиной, перехватывает за щиколотку ладошкой и тянет к макушке. Очень, кстати, успешно.
И я соврал бы, если бы сказал, что происходящее не волнует мою фантазию. Как же. Моя фантазия послала меня к чертям с моими моральными устоями, которые не дали с ходу облапать девчонку. Пусть в мыслях я уже во всех возможных позах пытался найти пределы ее пластичности.
– Говори. – Она продолжает беседовать со мной затылком, когда, вытянув ноги в прямую линию, прогибается в талии и тянется макушкой назад.
Все это вымораживает одновременно с тем, как и завораживает. Чтоб ее! Возможно, отчасти потому, что я совершенно деревянный и знаю, как сложно то, что она вытворяет. Пытался растягиваться – для мышц полезно, но для меня эта часть тренировок всегда была настоящим адом. А возможно, потому что мысли подогревают рассказы Макса про балет. Ну или всему виной мое максимальное неудовлетворение.
– Может, повернешься ко мне?
Ева после моих слов резко отталкивается от коврика, группируется и, сделав какое-то замысловатое движение, оказывается лицом ко мне со скрещенными в позе лотоса ногами.
– А ты, может, оденешься?
Она упирается одной ступней в другую и с силой прижимает колени к полу. Лягушка. Я знаю название этой штуки, и способности девчонки вызывают у меня откровенное уважение.
– Не нравится? – на мгновение перевожу взгляд на свое тело и напрягаю мышцы груди.
Самому смешно, но провоцировать ее – одно удовольствие. Хотя еще пару минут назад не собирался размениваться на долгие разговоры. Я пришел поставить точку – и все. А сейчас сам растягиваю ее в многоточие. Но вы посмотрите на эту идеальную талию и грудь, упакованную в спортивный лифчик! Как вообще устоять? Особенно когда попробовал?
– Или наоборот? Запала на меня?
Не отвечает. Закатывает глаза, вытягивает ноги перед собой и складывается параллельно полу. А я пятой точкой чувствую подвох.
– Малая, только не говори, что ты с детства в меня влюблена.
Этого еще не хватало.
– Я не малая – это во-первых, – мычит приглушенно куда-то себе в колени. Выпрямляется и теперь глядит на меня с откровенным вызовом. – Во-вторых, мне было одиннадцать. Я любила тебя, Джастина Бибера и кукол LOL. Думаю, мы оба понимаем, что это не в счет, но да – ты застал меня врасплох, когда появился в том клубе. – И уже тише добавляет: – Макс говорил, что пригласил тебя, но не сказал, что ты приедешь.
Черт.
Я смотрю на нее секунду, две, три. Она выдерживает мой взгляд, кажется, и не моргает. Воздух между нами накаляется и вроде даже плывет, размывая контуры, как над костром. Малая побеждает меня откровенностью. Я накрываю ладонью лицо и тру его.
– Ты усложняешь все.
Ну вот держался подальше от этого города, и нужно было продолжать в том же духе. Он мне и так всю душу вывернул и в мясорубке прокрутил.
– Заметь, это не я пришла к тебе в спальню. Кто еще усложняет.
Распахиваю глаза, но уже упираюсь в симпатичный затылок со стянутыми в пучок волосами. Туше, малая.
– Слушай. – Мне самому не нравится тон, которым говорю. Слабый, будто оправдываюсь. Но оставить последнее слово за ней не могу. – Макс – мой друг.
– Я знаю, какую ты сейчас песню запоешь. – Она продолжает растягиваться и впечатляюще легко говорить со мной. – Поэтому не стоит. Я не собираюсь сообщать брату про наше маленькое приключение. А ты не скажешь ему, что видел меня в клубе, иначе Макс вообще не слезет с меня. Он параноик и считает, что я еще маленькая для взрослой жизни.
– А взрослая жизнь – это та, где ходят по злачным местам, куда врывается ОМОН, и сосутся с первым встречным? – произношу это с ухмылкой, но за ребрами неприятно колет. Потому что я внезапно очень даже согласен с Максом. Если не во всем, то во многом.
– Ты не первый встречный, – парирует еле слышно, пружиня на подогнутой под себя ноге в полушпагате.
Вот как она выбивает почву у меня из-под ног всего парой слов? Что за магия в ней такая?
– А на шпагат слабо сесть? – И конечно, мне нужно испортить момент сальной шуточкой, потому что мое молчание слишком затягивается и предполагает дальнейшую серьезность.
– По заказу не работаю.
– А жаль, – говорю.
Тем не менее она тут же выставляет ногу вперед и легко усаживается на шпагат.
– И я не собиралась спать с тобой.
В голове против воли вспыхивает ее тихое, но такое покорное «да» прямиком из клуба. Только я не решаюсь продолжать бодаться с ней. Этот диалог заведет нас не туда. Учитывая, что мы сейчас одни в стенах огромного дома, и теперь никакой ОМОН уж точно не помешает мне.
– Я съеду сегодня, – зачем-то говорю перед уходом. Уже сделал шаг в коридор, но застываю полубоком и жду какой-то реакции, но ее не следует.
Тогда я шарю в карманах в поисках сигарет, которые, к моему глубочайшему сожалению, остались у ментов, и решаю, что первостепенной задачей сейчас будет стрельнуть сигарету где-нибудь поблизости и выдохнуть все это напряжение вместе с дымом. Остальное потом.
4
В итоге я проспал весь день, как вам такое? Срубило напрочь. Ни за какой мобилой я, естественно, не успел – проснулся после заката, как вампир. Связался с мужиками из сервиса предупредить, что пока не в зоне доступа, так они послали меня прямым текстом… отдыхать. Под контролем у них там все, видите ли. Уверен, вернусь – косяков найду, всем премии порежу. Ну ладно, в следующем месяце в долгу не останусь со всякими прибавками.
А сейчас я стою во дворе с сигаретой. Макс нашел для меня полупустую пачку у отца в кабинете. Вообще классный мужик Денисов-старший, но курит мятную гадость. Давлюсь, но организм требует никотина, а легкие – чистого загородного воздуха, который приятнее мешать с дымом. Я расслаблен, даже пальцы покалывает от кайфа. Лет пять или двадцать пять не чувствовал себя таким вот выспавшимся.